Софья Ролдугина - Кофе и мед [СИ]

• Название: Кофе и мед [СИ]
• Автор: Софья Ролдугина
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Детектив
• Год: 2015

Ночь на Сошествие — одна из самых тёмных и длинных в году. В Аксонии говорят, что в это загадочное время человек может встретиться лицом к лицу как со своей мечтой, так и с кошмаром. Выходить на улицу в одиночку или принимать от незнакомцев приглашения до рассвета не рекомендуется. Лучше остаться дома, и тогда любовь близких, запах вина с пряностями и добрые слова отведут любую беду… Или уж — на крайний случай — можно танцевать до утра в хорошей компании. Грядёт традиционный бал-маскарад, пышный, как никогда: ведь королевская семья принимает нынче высоких гостей. Приглашения разосланы, костюмы уже готовы… И, как всегда, кое-кто проникнет на бал незваным. Террористическая ячейка «Красной земли» разгромлена, однако слишком многим невыгодны хорошие отношения между Аксонией и Алманией. Леди Виржиния не придаёт значения глупым суевериям, но на душе у неё неспокойно. Ведь ночь на Сошествие готовит для неё встречи со старыми врагами, с новыми друзьями… и с собственным сердцем.

---

Ехать сразу домой, не переменив даже перчатки на свежие, незапачканные, мне не хотелось… Возможно, потому, что я подозревала, кто будет ожидать меня в особняке на Спэрроу-плейс.

В кофейне всё шло своим чередом. Даже художник, Эрвин Калле, успел вернуться за брошенной пассией и теперь заглаживал вину, рисуя портрет девицы углём по ткани — точнее, по одной из новых салфеток. На мой вкус получалось кошмарно, однако это немудрёное представление имело успех не только у пассии, но и у других посетителей.

Паола уехала почти сразу, извинившись. Полагаю, она спешила доложить своему истинному нанимателю о случившемся. Учитывая поздний час, времени до неминуемо грядущего объяснения с маркизом оставалось ещё много, вряд ли стоило ожидать визита раньше утра. А потому я позволила себе выпить по чашке крепчайшего кофе с кардамоном в компании Клэра и насладиться лишней порцией десерта.

В десять тридцать с чёрного хода к кофейне подъехала «Железная Минни».

— Полагаю, нам пора, — улыбнулась я дяде Клэру. Святая Генриетта, и не думала, что смогу узнать машину по рыку двигателя!

…а водителя — по лётчицкому свитеру и улыбке в полумраке.

Мы замерли в трёх шагах друг от друга. Он — близ «Минни», я на пороге «Старого гнезда». И, наверное, долго простояли бы так, вглядываясь в лица друг друга, пытаясь различить в сыром воздухе Бромли запахи кофе и вербены, если б не Клэр.

— В высшей степени отвратительно, — вздохнул он, глядя в непроглядно-чёрное зимнее небо, откуда сыпалась липкая морось, и не понять было, к чему относятся слова — к погоде или безмолвной сцене. — Да, мистер Маноле, как поживает ваша матушка?

Лайзо улыбнулся. Я заметила, что губа у него была рассечена и только-только зажила — и сердце у меня сжалось.

— Благодарю, прекрасно.

— Ах, значит, это отец, — елейно протянул Клэр, минуя его и направляясь прямиком к автомобилю. — Что ж, соболезную.

— Не стоит, сэр. — Улыбка его нисколько не померкла. — Он также пребывает в здравии.

Клэр остановился и обернулся через плечо, выгнув бровь:

— Неужели? Кого же вы, простите, хоронили с самого Сошествия?

— Своё прошлое, сэр, — последовал ответ. Меня холодком пробрало.

— Закапывайте глубже в таком случае, — посоветовал Клэр и сам распахнул дверцу.

Хотела бы я сказать, что путь к особняку прошёл в молчании, но, увы, дядюшка решил, что такой роскоши мы недостойны и завёл длинный, редкостно нудный рассказ о гнутых вилках для рыбы в доме некоего виконта. Сперва это казалось забавным, но постепенно напряжение стало возрастать. Дорога же тянулась бесконечно. Оказавшись наконец дома, я мстительно попросила Клэра проследить за тем, как накрывают на стол, а затем обернулась к Лайзо, ожидающему на пороге:

— Жду вас с отчётом через полчаса, в моём кабинете.

Метнулась в спальню, вызвала Юджинию, переоделась в домашнее платье цвета фисташки, омыла руки розовой водой, споткнулась и едва не упала по дороге в кабинет, села за стол, вытащила из потайной шкатулки белый пояс леди Метели…

О, святые Небеса!

Кажется, не осталось дороги назад.

Он постучался в дверь, как только минуло ровно полчаса. Лётчицкий свитер уступил место безупречно чистой тёмно-зелёной рубашке и жилету. Если б дядя Клэр это видел, то не преминул бы обронить что-нибудь колкое насчёт вкусов гипси. Но, к счастью, его здесь не было.

— Там щеколда, — тихо произнесла я, рассеянно листая страницы книги для записей. — Закройте.

Книгу я немного сдвинула, чтобы прикрыть свёрнутый пояс.

— Никто не подслушивает, — сказал зачем-то Лайзо.

— Тогда вы можете говорить откровенно, — ответила я и сама смутилась оттого, как холодно прозвучал голос. — Что сказала вам на балу мисс Дилейни? Нет, подождите. Не рассказывайте пока. Я встану, не могу слушать сидя. Вы говорите, а я буду ходить. Так лучше. И не возражайте.

— И не думал, — улыбнулся он. — Разве вам вообще можно возражать?

Я всё-таки встала, незаметно пряча белый пояс за складками юбки, и принялась обходить Лайзо по широкой дуге, прослеживая глазами то прихотливый узор паркета, то затейливые складки портьер.

— Возразить — возможно, и нет. Однако оставить без обещанного танца… И не смейте оправдываться! — Я помолчала, развернулась и пошла в обратную сторону. — Всё же это была мисс Дилейни?

Лайзо ответил не сразу. Он склонил голову, будто задумавшись, и замер так, а через некоторое время произнёс наконец.

— Тогда я не знал её имени. Зато она знала моё — и ещё одно, которое я предпочёл бы не слышать. Мужское имя, Виржиния, и связано оно с большими деньгами, — усмехнулся он. — Ирония судьбы заключается в том, что как раз в том деле я позволил использовать себя в чужих интересах.

— Меня это не интересует, — прервала я его слишком резко. Он вздрогнул. — Простите… Не излагайте историю ваших прегрешений. Поймите, это, к сожалению, тот случай, когда мне легче простить, не зная, что именно. Значит, всё же шантаж… Думала, что, по меньшей мере, мисс Дилейни угрожала лишить меня жизни, — вырвалось против воли.

Я прикусила губу, но поздно. Сказанного не вернуть. И как же уязвлённо это прозвучало!

Но Лайзо ответил спокойно:

— Нет, Виржиния. Если бы она вздумала угрожать вам, то не прожила бы дольше минуты.

Вот так, просто и легко он признал, что может убить за меня. И я поверила в то же мгновение, потому что не чувствовала ни грана лжи или сомнения. Стало так спокойно, словно самое тяжёлое осталось позади… Впрочем, так оно и было.

— А ради своих тайн вы решили не марать руки кровью.

— Решил узнать, сколько ей известно, — качнул головой Лайзо. То, что он не стал приукрашивать правду и пытаться выставить себя в лучшем свете, подкупало, но не настолько, чтоб я забылась. — И потому последовал за ней. Напрасно, потому что получил болезненный удар по самолюбию… и не только.

Я едва не запнулась на полушаге и, вновь не выдержав, перебила:

— И по чему же ещё?

— По затылку, — признался он несколько скованно. — И пришёл в себя только в странном тесном помещении, которое вдобавок раскачивалось. Сперва решил даже, что удар оказался слишком силён, но нет. Меня попросту засунули в трюм какой-то ржавой посудины, и она успела спуститься весьма далеко вниз по Эйвону. Маскарадный костюм исчез. Меня хорошенько отделали, так, что будь я послабее, то долго ещё не встал бы. Но руки пожалели, а зря. — Улыбка его стала злой. — У меня ушло четыре дня на то, чтобы заставить моих тюремщиков пристать к берегу. Я вернулся в Бромли, но сперва не рискнул вернуться, потому что не знал, что случилось за это время. На первый взгляд, всё оставалось по-прежнему. Поэтому я решил отыскать ту даму, которая подстроила моё похищение. И выяснил к своему удивлению, что она и есть та самая Финола Дилейни. И что она считает меня мёртвым, как и многие другие. Видимо, потому, что своих тюремщиков я оставил не в лучшем состоянии.

Меня пробрало дрожью.

«Не в лучшем состоянии»… Знать не желаю, в каком.

— Продолжайте, — кивнула я. И добавила, не сдержавшись: — Вы могли бы послать весточку.

— И выдал бы себя почти наверняка, потому что всю вашу почту к тому времени проверял ваш дядюшка, — ответил Лайзо ровным голосом и вдруг добавил резко, выдавая накопившиеся чувства: — Я готов принести сотню извинений, Виржиния, но только за то, в чём чувствую себя виноватым.

— Вы хоронили прошлое, я помню. Это достаточное оправдание, — произнесла я горько, чувствуя, что силы меня оставляют. Слишком долгий день; многое произошло.

А он прав, тысячу раз прав. Нельзя возвращаться с врагом за спиной. Пока Финола следила за мной, он следил за нею. Почему же мне так скверно? Это ревность?

Святые Небеса, как же унизительно! Почему мне хочется его оправдать за всё и одновременно уколоть побольнее?

— Я понимаю, что заслужил… — начал было Лайзо, и тут я не вытерпела, обернулась и стукнула его по груди кулаком:

— Нет, не понимаете! Я думала, что вы мертвы!

…а в кулаке был зажат пояс леди Метели.

Мы смотрели на эту белую, богато изукрашенную полоску ткани с минуту, не меньше, и не произносили ни слова. И у меня в голове крутилась, точно граммофонная пластинка, одна и та же мысль: он не просто не давал о себе знать, развлекаясь где-то. Его и правда могли убить.

Нет, не так.

Его оглушили, вывезли на ржавой лодке на середину реки. Избили настолько сильно, что следы видны до сих пор. И случилось это потому, что я показала больше чувств, чем имела на то право. И Финола воспользовалась моей слабостью.

А Лайзо… Не знаю, что понял он, глядя на пояс, но в зелёных-зелёных глазах теперь горело что-то такое, невыносимое…

«Ещё мгновение — и он скажет непоправимое», — поняла я вдруг и прежде, чем с его губ сорвался хоть один звук, прижала пальцы к ним.