Александр Шапран - Ливонская война 1558-1583

• Название: Ливонская война 1558-1583
• Автор: Александр Шапран
• Издательство: УрГУПС
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-94614-123-9

Книга посвящена эпохальному внешнеполитическому событию истории России, которому отечественной историографией до сих пор не было уделено должного внимания. Автор обнаруживает нетрадиционный взгляд на факт развязывания русской стороной Ливонской войны, считая его главной политической ошибкой московского правительства. А видение автором характера той войны предопределило концептуальный подход к ее пониманию, начиная с причин и заканчивая конечными результатами. Рассказ же собственно о военных действиях, как и рассказ о дипломатических баталиях, бушевавших на протяжении всей войны, хоть и строится на общеизвестных фактах истории, тем не менее, не согласуется с устоявшейся ранее концепцией, до сих пор господствующей в исторической литературе. Свое видение предмета автор обосновывает анализом конкретной обстановки, а толкование печального финала преподносит как результат никчемности тогдашнего российского руководства. Плачевный исход войны объясняется автором полной политической несостоятельностью Московского государства той эпохи.

Для всех интересующихся отечественной историей, для студентов вузов и преподавателей истории.

---

Нет надобности подвергать приведенный выше шедевр красноречия русского царя детальному анализу, чтобы убедиться в несостоятельности всех заверений московского самодура насчет своих прав на Ливонию. В ответном послании Великий литовский князь лишь заметил: «Ты называешь Ливонию своею; но как же при деде твоем была лютая война у Москвы с ливонцами и прекращена перемирием? Какой государь воюет со своими подданными и перемирие заключает?»

Понятно, что все эти взаимные предъявления прав на Ливонию не могли разрешиться иначе, как оружием. Но поскольку помощь польско-литовского союза ограничивалась на тот момент лишь демонстрацией силы где-то на задворках орденских владений, помощь же Дании и Швеции вообще пока оставалась мифом, и при этом московские воеводы прочно удерживали стратегическую инициативу в своих руках, Грозный предпринял отчаянную попытку довершить разгром Ордена.

Весной 1560 года царь послал в Ливонию новое большое войско, повелев ему двигаться в район Дерпта. Главное воеводство Грозный Доверил на этот раз молодому талантливому военачальнику, князю А.М. Курбскому.

С именем Андрея Михайловича Курбского у нашего соотечественника ассоциируется, может быть, самое неординарное, лучше сказать, из ряда вон выходящее событие, способное произвести на российского обывателя не совсем заурядное впечатление. В чем заключалось это событие Можно, забегая вперед, рассказать без особого ущерба для последовательности нашего повествования. Читателю и без того хорошо известно, что в разгар войны на Западе герой взятия Казани и завоевания Ливонии, командующий русскими войсками в Прибалтике князь А.М. Курбский перебежал в Литву и отдался в руки заклятому врагу своего отечества. Но при детальном анализе рассматриваемой эпохи и после тщательного знакомства с личностью Андрея Курбского событие это не будет выглядеть уж столь неординарным и станет ясной главная причина случившегося. А она кроется в личных качествах самого князя. Действительно, Андрей Курбский мало чем походил на своих современников, и только внешняя сторона жизни и деятельности князя до побега в Литву роднит его с прочими выходцами из той же, что и он, социальной среды, если не брать во внимание более быстрое его восхождение по ступеням иерархической лестницы. Ведь в 24 года князь Курбский был уже полковым воеводой, а в 32 — командующим армией. Но за внешней стороной сквозь толщу четырех с половиной столетий просматривается внутренний мир Курбского, разительно отличающий его от побратимов по классу.

Судьба предшествующих князю Андрею поколений рода Курбских типична для массы московской служилой аристократии. Ничем отличным не отмечено ни начало жизненного пути, ни складывающаяся судьба и у князя Андрея Михайловича. С семнадцати лет он на военной службе. Принимал участие во всех казанских походах 1545–1552 гг., из которых последний, наиболее памятный в нашей истории, принес молодому князю громкую славу. Знаменитая эпопея на берегах Волги дала нашей военной истории много славных имен, но, пожалуй, ни одно из них не покрылось таким налетом легендарности, как имя князя Андрея Курбского.

В новой войне на западе князя Курбского можно было видеть участником всех ее первых кампаний. Он состоял в числе воевод в январском нашествии на Ливонию Шиг-Алея, а затем в должности воеводы передового полка находился в главном войске Шуйского во время летнего похода 1558 года. Принимал участие в осаде и взятии Нейгауза и Дерпта. Приступая к кампании весны-лета 1560 года, царь не решался доверить главное воеводство никому из своих бывших командующих. Во главе войска он поставил Андрея Курбского. Изъявляя молодому воеводе особую доверенность, он призвал Курбского к себе и сказал: «Мне должно или самому ехать в Ливонию, или вместо себя послать воеводу опытного, бодрого, смелого с благоразумием: избираю тебя, моего любимого! Иди и побеждай!» Этот поход, как и вся кампания 1560 года, стал решающим для окончательного разгрома Ордена, он же явился пиком в военной деятельности князя Курбского.

В апреле князь был уже в Дерпте, а в мае выступил с войском на северо-запад, в сторону Вейсенштейна, где дислоцировались основные силы орденских войск во главе с бывшим магистром Фирстенбергом.

Свой первый удар новый главный воевода нанес по замку Фегефеер, принадлежавший ревельскому епископу. Крепкие стены замка не выдержали, резиденция епископа пала. Опустошив Коскильскую область, войска Курбского вышли к Вейсенштейну. Под его стенами они разбили вышедших навстречу рыцарей, причем захватили в плен целый немецкий отряд. От пленных Курбский узнал, что Фирстенберг стоит с большими силами в восьми милях от города в вязкой, болотистой местности. Отправив обоз и часть войск назад, к Дерпту, воевода с пятью тысячами отборного войска направился к ставке бывшего магистра. Пробираться пришлось через топкие болота, и если бы немцы вовремя обнаружили русских, то и с меньшими силами могли их легко уничтожить. Но магистр ждал появления Курбского с ровной местности. Немец не предвидел отчаянного и рискованного маневра и жестоко за то поплатился. Весь день воевода переправлялся с войском через трясину, а к ночи, появившись на фланге у неприятеля, дерзко атаковал его, не дожидаясь рассвета. Немцы успели развернуть фронт навстречу атакующим, и два часа на месте разыгравшейся баталии гремела артиллерийская дуэль, в которой русские пушкари имели ту выгоду, что стоявший на поляне противник был хорошо освещен луной. Наконец, русский воевода бросил в атаку всю свою пехоту и конницу. Не выдерживая натиска, немцы отступали, пока не ударились в бегство. Русские преследовали их шесть верст до реки, где под отступающими обрушился мост. Кто не погиб в схватке и не потонул в реке, сдавался в плен. Сам Фирстенберг сумел убежать к Феллину. На рассвете Курбский вернулся к лагерю магистра, взял весь его обоз и отправил в Дерпт вместе с пленными.

От Вейсенштейна князь повернул на юг, в сторону считавшегося самым неприступным городом Ливонии — Феллина. Овладение этой крепостью было главной целью кампании. Последняя мощная немецкая твердыня защищалась гарнизоном во главе с бежавшим сюда из-под Вейсенштейна бывшим орденским магистром. Сюда же направлялась и другая русская рать под командованием Петра Шуйского. Тогда же один из лучших орденских военачальников, ландмаршал Филипп Бель предпринял последнюю, отчаянную попытку остановить наступление московских войск и не допустить их к Феллину. Собрав около тысячи вооруженных людей, он внезапно атаковал следовавший в русском авангарде полк воеводы Барбашина, у которого было 12 тысяч человек. Баталия случилась под городом Эрмесом. Пользуясь громадным численным превосходством, Барбашин полностью истребил отряд Беля за исключением 120 ратников и 11 комендоров, попавших в плен. В числе последних оказался и сам ландмаршал.

После победы при Эрмесе воеводы беспрепятственно вышли к Феллину. Под его стенами Курбский нанес Фирстенбергу очередное крупное поражение. Здесь он заманил немца в ловушку, поставив в засаде, не Доходя до города, всю армию и выслав к крепости лишь несколько сотен татарских всадников. Приняв степных наездников за передовые разъезды русской армии, считая, что основные ее силы еще далеко, немцы вышли Из крепости большим числом, а татары, отступив, навели их на засаду Курбского. И вновь Фирстенберг сумел ускакать и спрятаться за стенами, Но многие его рыцари остались лежать на поле перед крепостью. Вскоре подошла и рать Шуйского. В августе воеводы повели осаду, немцы оборонялись очень храбро и искусно, воскресив в памяти русских баталии под Нейгаузом и Дерптом двухгодичной давности. Обстрел крепости из тяжелого наряда продолжался более трех недель, но даже когда русская артиллерия разбила стены и башни, надежд на овладение крепостью было немного. Глубокие рвы, опоясывавшие город, обилие у гарнизона артиллерии и боеприпасов оставляли нападавшим мало шансов на счастливый исход. Защитники Феллина продолжали упорное сопротивление на крепостных развалинах. Развязка пришла неожиданно. Пришлые немецкие наемники вдруг отказались воевать по причине задержки жалованья. Тщетно Фирстенберг уговаривал ландскнехтов не складывать оружие и продолжать борьбу. Те не соглашались, а когда, вдобавок, русская артиллерия повела огонь калеными ядрами, отчего в городе тотчас вспыхнули пожары, настроение защитников совсем упало, после чего гарнизон прекратил сопротивление. Трофеями русских воевод стали 450 крепостных орудий.

Плененного Фирстенберга воеводы отправили в Москву, где тот был милостиво принят русским царем. Иван Грозный даже подарил знатному пленнику в полное владение городок Любим, что в Ярославской земле, где бывший магистр Ливонского Ордена спокойно дожил свой век.

Совсем непохожей не эту стала судьба другого именитого ливонского пленника.