Элизабет Чедвик - Победитель, или В плену любви

• Название: Победитель, или В плену любви
• Автор: Элизабет Чедвик
• Издательство: РИПОЛ класик
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-7905-2482-6, 5-7905-2975-5

У Александра де Монруа было все: яростные схватки, хмельные пиры, множество любовниц, жизнь, полная удовольствий, подвигов и славы. Но вот однажды хрупкая девушка по имени Манди без памяти влюбляется в храброго воина. В одну из ночей шумное хмельное веселье привело Манди в постель Александра. Он жадно овладел ею и оставил в одиночестве, не ведая о том, какое сокровище теряет. Гордая девушка, не желая становиться очередным завоеванием Александра, бежит прочь от шумихи и вереницы турниров. И как мучительно теперь осознавать, что возлюбленная оказалась в лапах жестокого тирана. Теперь он должен бросить вызов самому лорду Мортейну — брату Ричарда Львиное Сердце. Выбор один: вернуть себе любовь или погибнуть…

* * *

Романы Элизабет Чедвик — о благородных, отважных мужчинах и своенравных, обольстительных красавицах, о вечной битве Гордости и Любви, Долга и всепоглощающей Страсти.

Суровый мир Средневековья безжалостен к судьбам двоих. Все против них: зависть коварных властителей и козни могущественных врагов, холодная сталь клинков, алчущих крови, и превратности жестокой судьбы. Сменяются короли и правители, жестокие тираны уходят в небытие, но лишь сильнее разгорается пожар страсти, лишь сильнее притяжение двух любящих сердец…

---

Бывали дни, когда Харви не мог переносить пребывание таким перед миром и в черной тоске сожалел о том, что не умер; но бывали также дни, подобные этому; когда он благодарил Бога, что брат Радульфус проигнорировал просьбу позволить умереть и спас его жизнь ценой ноги. Он мог легко ожесточиться, глядя на мир, преображенный весной, но проясняющаяся погода заполнила его вместо этого оптимизмом. Он не мог не получать удовольствия от прихода весны. Только нога была искалечена, но не чувства.

Харви закончил одеваться. Левая штанина была подвернута и перевязана лентой, закрепляющей ее вокруг культи. В мастерских монастыря один из братьев вырезал деревянный колышек для него, так чтобы он был способен привязать его к ягодице; но месяцы прошли с его прибытия в Пон л’Арк, прежде чем он научился укрощать свою гордость.

Брат Радульфус и его помощники отправились на большое богослужение в часовне, и, кроме двух других больных, в лазарете никого не было. Харви подсунул костыль под руку и продолжил свой путь качающимися шагами — опора, нога, опора, нога, — выстраивая ритм, который вел его за лазарет и мимо келий в сады аббатства, примыкающие к помещению для гостей.

Здесь также было пусто, монахи, которые заботились о саде, все еще молились в часовне, и оттуда они пойдут в столовую на трапезу. Харви вдыхал свежие ароматы расцветающей жизни и проделывал путь от клумбы до клумбы, рассматривая, что изменилось, находя удовольствие в золотых и фиолетовых зародышах шафрана и белых изящных цветах подснежника. В те времена, когда он был воином, он был слишком занят сиюминутными заботами, чтобы остановиться и посмотреть на мир вокруг него. Теперь, принужденный к медленному, более расслабленному темпу, он каждый день обретал новые открытия, которые заполнили его ощущением удивления и сожаления о потраченном впустую времени.

Несмотря на мягкое солнце и распускающиеся почки, ветер был все еще по-зимнему сильный, и Харви направился к навесу, где хранились инструменты садовника. Соломенная деревянная хижина была заполнена льняными мешками, осями, мотыгами, пилами для обрезки веток, ивовыми прутьями, ножами, деревянными ковшами; здесь же желтел большой медный котел.

Он заметил, что лопата была отложена для починки, и осмотрелся вокруг, чтобы найти молоток, клещи и маленькую деревянную коробку гвоздей. Затем уселся на трехногий табурет, для которого нашлось только место в углу, и, отложив в сторону костыли, приступил к починке садового инструмента. Он всегда хорошо работал руками, чувствовал вещи, обладал осязаемым умом. Кроме того, ему доставляло удовольствие исправлять что-нибудь поврежденное и видеть, как это становилось целым снова.

Ему хотелось двигаться при помощи палки, а не с костылями, которые он использовал в настоящее время. Харви был доволен в будущем, хотя стал мастерски двигаться на костылях. Он мог выдерживать темп наравне с большинством монахов, когда они отдыхали в монастыре. Лестница, конечно, была препятствием; но если нельзя вернуться к прежней жизни или отрастить ногу, то он может восстановить другие вещи, которые сломал мир.

Харви тихо посвистывал сквозь зубы, пока работал. В турнирной суете песни были бы светскими — «Проделки Лиса» или «Лето страсти», но здесь, в садах аббатства, после шести месяцев, когда только псалмы заполняли уши, он был счастлив петь о красотах природы, увиденных одухотворенным взором, по сборнику песенок на латинском, составленном аббатисой по имени Хильдегарда. Время пролетело, отмеченное уходом солнечного света.

Тень заполнила вход хижины.

— Все же мы сделаем из вас монаха, — сказал брат Радульфус с весельем в серых глазах.

Харви фыркнул, но ничем другим не прокомментировал это замечание.

— Прямо как новая, — сказал он вместо этого, указывая на починенную лопату.

— У вас удивительные золотые руки, — сказал Радульфус искренно. Он держал кубок молока и кусок хлеба и теперь протянул их Харви. — Вы пропустили завтрак, но я знал, где вы находитесь.

Харви моргнул в удивлении.

— Я собирался только присесть ненадолго. — Он взял еду и внезапно понял, насколько проголодался.

— Как нога сегодня?

— Болит, но терпимо. — Харви отломил кусок хлеба и отправил его в рот. — Я смазал шрам бетюнским бальзамом, как вы учили.

Радульфус кивнул одобрительно.

— А сны?

Харви пожал плечами.

— Уже полегче. Этой ночью я спал спокойнее, чем когда-либо за прошлый месяц.

Перед этим он часто просыпался, крича от кошмара, когда Радульфус был должен все же отпилить его ногу. Теперь он больше понимал ночные кошмары Александра.

Монах прислонился к захламленной скамье и вытащил свиток, перевязанный длинным льняным шнуром и запечатанный красным воском.

— У меня есть новости, — сказал он. — Письмо от вашего брата, Александра. Брат Маркус получил это в Руане через одного из наших братьев, который был на пути из Англии в Рим.

Лицо Харви просветлело. Он выхватил свиток из руки лекаря, сломал печати и поспешно развернул.

Почерк принадлежал Александру. Хотя Харви не был грамотен, он мог распознавать плавный рисунок его письма.

— О чем там говорится? — Он протянул пергамент обратно Радульфусу. — Он нашел девочку? Он скоро вернется?

Радульфус поднял свиток и прищурил глаза, чтобы лучше рассмотреть изящно выписанные буквы.

«Александр де Монруа его самому дорогому брату Харви, — прочитал Радульфус приветствие. — Я надеюсь, что это письмо найдет тебя быстро поправляющимся и в добром здравии…»

Харви фыркнул при этом и покачал культей.

— Это указывает на доверие к вам, — сказал он и махнул нетерпеливо монаху. — Дальше, дальше.

«…Я хотел бы иметь больше новостей, чтобы передать, чем те, которые я посылаю. Манди нет в Стаффорде у ее деда. Я посетил его вскоре после святок, и хотя я говорил с самим Стаффордом, никаких новостей не было. В самом деле, Боже, лорд Томас был в гневе даже за то, что я произносил имя де Серизэ в его присутствии, и я остался там не дольше одной ночи. Я расспрашивал на каждой дороге, где я путешествовал, но никто не видел или не слышал о молодой женщине, похожей по описанию на Манди. Может быть, я искал не в тех местах. Я так молюсь, чтобы она нашла безопасное место.

Я посетил Вутон Монруа, но снова остался только на одну ночь. Уолтер, Адам и Хэмфри отсутствовали на службе Короне сорок дней, так что я встретился только с Реджинальдом. Он остается неизменным в своем характере и говорил со мной о своем намерении перенести останки нашего отца к монахам в Кранвелл. У них теперь новый приор — Алкмунд».

— Кто? — Глаза Харви вспыхнули. — Алкмунд? Вы уверены, что там сказано Алкмунд, не Амброз или Альберт?

Радульфус перечитал, хотя в этом не было никакой потребности, поскольку письмо было ясно и лаконично.

— Да, я уверен. — Нахмурившись, он глядел на Харви. — Вы знаете его?

— Я знаю о нем, — сказал Харви натянуто. — Что еще Александр говорит?

Радульфус пожал плечами.

— Ничего. Остальная часть строки вычеркнута, и ниже он переходит на другую тему.

«…Я специально уклоняюсь от службы, но турниры разрешены здесь, и их много. Я посылаю вам две марки от недавней прибыли и надеюсь найти судно в Нормандию нынешней весной.

Написано на праздник святого Валентина, год Нашего Бога одиннадцать сотен и девяносто шесть».

Он посмотрел с любопытством на Харви, с лица которого исчезла обычная веселость.

— Брат Алкмунд и его извращения — причины, по которым мой брат сбежал из монастыря и попал в турнирную круговерть, — сказал Харви. — Кранвелл — не то место, где человек может обрести мир. Алкмунд — волк, который охотится на мальчиков. И теперь Алекс пишет, что он поднялся до приора. Есть ли справедливость в этом мире?

— Если не здесь, то наверняка в другом, — ответил Радульфус неловко. — Бог видит все.

— И не делает ничего, — мрачно бросил Харви, и пока Радульфус отчитывал его, взял костыль и покинул хижину. — Я недостаточно терпелив, чтобы ждать судного дня, — сказал он, обводя глазами сад.

Письмо ввергло его в сомнения, отнимая радостную свежесть утра и заменяя это мирскими заботами. Он надеялся, что Александр найдет Манди в Стаффорде. Этого не случилось, и он знал, что теперь очень мало шансов найти ее. Арнауд поручил ему заботиться о Манди, и он потерпел неудачу. Алкмунд стал приором, Александр бродил по турнирам один, а он сам теперь — одноногий калека, который скоро отправится по миру с мешком для подаяний. На мгновение вспыхнула жалость к себе, но это было только мимолетное чувство, быстро вытесненное гневом и мрачной решимостью.

Он обернулся к брату Радульфусу, который стоял в стороне, внимательно наблюдая, но сохраняя дистанцию; письмо Александра было все еще в его руке. Осторожно повернувшись на своем костыле, Харви спросил: