Элизабет Чедвик - Победитель, или В плену любви

• Название: Победитель, или В плену любви
• Автор: Элизабет Чедвик
• Издательство: РИПОЛ класик
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-7905-2482-6, 5-7905-2975-5

У Александра де Монруа было все: яростные схватки, хмельные пиры, множество любовниц, жизнь, полная удовольствий, подвигов и славы. Но вот однажды хрупкая девушка по имени Манди без памяти влюбляется в храброго воина. В одну из ночей шумное хмельное веселье привело Манди в постель Александра. Он жадно овладел ею и оставил в одиночестве, не ведая о том, какое сокровище теряет. Гордая девушка, не желая становиться очередным завоеванием Александра, бежит прочь от шумихи и вереницы турниров. И как мучительно теперь осознавать, что возлюбленная оказалась в лапах жестокого тирана. Теперь он должен бросить вызов самому лорду Мортейну — брату Ричарда Львиное Сердце. Выбор один: вернуть себе любовь или погибнуть…

* * *

Романы Элизабет Чедвик — о благородных, отважных мужчинах и своенравных, обольстительных красавицах, о вечной битве Гордости и Любви, Долга и всепоглощающей Страсти.

Суровый мир Средневековья безжалостен к судьбам двоих. Все против них: зависть коварных властителей и козни могущественных врагов, холодная сталь клинков, алчущих крови, и превратности жестокой судьбы. Сменяются короли и правители, жестокие тираны уходят в небытие, но лишь сильнее разгорается пожар страсти, лишь сильнее притяжение двух любящих сердец…

---

— Потому что судьба и так выпала хуже некуда. — Палец перестал кровоточить, и Манди сделала последние несколько стежков на красном шелке.

Вода из бадьи с шумом потекла ручьями вниз по телу Иоанна. Его кожа была гладкая, оливкового оттенка, не испорченная военными ранами. Коренастый, он, однако, не имел ни унции избыточного веса, и его фигура была совершенно пропорциональная. Хотя ростом он особо не вышел, природа была щедра с другими частями его тела.

После одного быстрого взгляда Манди опустила глаза, все еще бледная. Появился трепет, возбужденный чувством внутри ее живота. Нетерпение, напряженность. Обнаженный, после ванны, принц Иоанн флиртовал с нею, и она помогала и подстрекала к флирту.

Появились слуги с теплыми льняными полотенцами и оруженосцы — одеть своего лорда.

Манди отдала починенную тунику одному из них и наблюдала, как он надевает ее через голову своего лорда. Темные краски внешности Иоанна придали ему новое очарование от глубокого рубинового тона шелка. Говорили, что анжуйские принцы происходили от дьявола; и, глядя на него, Манди могла легко вообразить, как этот слух возник.

Пока он надевал кольца на пальцы и один из оруженосцев стал на колени для того, чтобы застегнуть драгоценный пояс, Манди отошла скромно в переднюю и глубоко вдохнула воздуха, который не был наполнен травяным ароматом банного пара.

ГЛАВА 23

Иоанн не питал особого пристрастия к турнирам. Военное мастерство его героев напомнило ему также многое из подвигов его знаменитого брата Ричарда, который так владел мечом, что менее одаренные казались неуклюжими дураками. Другой брат, Джеффри, погубил себя, пробуя подражать мастерству владения Ричардом мечом и копьем. Но вне зависимости от собственных мыслей Иоанн также знал, что люди любили турнирную суету и турниры были отличным способом пополнения солдат и добывания средств.

Итак, искупавшись и освежившись, он направился к ристалищу, но не наблюдателем, а хозяином.

Он не тратил много времени на подбор своей рыцарской дружины. Рыцарь-вербовщик был послан делать предложения, и Иоанн направился к помосту, устроенному под раскинутыми ветвями двух поваленных деревьев. Ткань закрывала помост, и кубки из итальянского стекла бросали преломленные лучи света на бесцветное полотно. Каждая бутылка искрилась, так же как и чаша-рукомойник, выполненная в форме льва с глазами из зеленого малахита.

Иоанн питал слабость к роскошным и красивым вещам. В отличие от Ричарда, которого не особенно волновало, если кубок, из которого он пил, был сделан из потрескавшейся глины, Иоанн очень заботился и был доволен, что хозяин и хозяйка Лаву постарались сделать что-то. Амон был прежде всего человеком Ричарда, но он был также любителем прекрасных вещей и обладал проницательным политическим чутьем.

Еду подавали в пестрой тени под кронами деревьев, плавно раскачивающимися в вышине. Хотя Иоанн появился в Лаву без предупреждения, Элайн и ее повара постарались приготовить трапезу, способную удовлетворить королевский аппетит. Были поданы голуби, сваренные в вине и луковом соусе, маленькие сырные пирожные, лещ, запеченный с миндалем, приятные и несладкие заварные кремы, сушеные плоды, пряные вафли, а также лучшие вина и мед из подвалов; подали также желтовато-коричневый грушевый сидр и приятную наливку из шелковицы.

Иоанн расслабился, чтобы насладиться угощением, мягкой музыкой арфы на заднем плане и восхитительным окружением весеннего дня. Он намеревался ехать дальше после краткого отдыха, но внезапно решил, что теперь он останется. Чего ради рваться в Шато-Гайяр? Сидеть под этими деревьями, вкушать утонченные яства и ждать звона оружия и топота копыт было намного лучшим времяпрепровождением, чем мелкие стычки на границе с французами. Ричард выбрал бы последнее, но Иоанн не походил на своего воинственного брата и устал от существования в его тени. Но он был научен своими прежними ошибками и знал, что единственное средство дожидаться своего часа — играть в верного пса у ног, благодарного за любые кусочки, которые попадались на его пути.

Он покормил одну из своих собак голубиным мясом и решил, что не стоит портить настроение, думая о Ричарде, в то время как существовали гораздо более приятные вещи, которые занимали его ум.

Неподалеку женщины из замка Лаву устроились со своим прядением и шитьем на свежем воздухе. Пристальный взгляд Иоанна упал на швею, которая мастерски починила его любимую шелковую тунику.

Лицо свежее и невинное на первый взгляд, но как будто что-то скрывающее, что заставляло его продолжать смотреть. Платье из каштанового шелка мерцало по гибким, податливым изгибам, и ее очеломник был короток и открыт; подчеркивая длинную белую шею. Очевидно, она была замужем, поскольку маленький мальчик продолжал карабкаться по ее коленям.

Иоанну было тридцать два года, и он был более чем вдвое моложе, когда принял в постель свою первую женщину. Больше десяти лет он был женат на Изабелле, наследнице Глостеров, но это был брак, заключенный из политических соображений, которые надолго пережили его предназначение, и не осталось уже никакой любви, исчезнувшей между ним и его женой. В конце концов, они держали отдельные дворы. Периодически другие женщины появлялись в жизни Иоанна и в его постели. Он наслаждался их компанией, когда имел время и желание, и они, в свою очередь, наслаждались им, пока он улыбался.

Амон говорил ему о книге, которую недавно приобрел для своей маленькой коллекции. Обычно Иоанн наслаждался книгами и чтением и беседовал с интересом, но теперь он бесцеремонно прервал речь Амона.

— Вон та швея, — сказал он. — Расскажите мне о ней.

На мгновение рот Амона остался открытым от неожиданности прерванной речи, затем он закрыл его и пристально посмотрел на Иоанна, улыбаясь.

— Ах, ну, в общем, это история, столь же изобилующая деталями, как любая книга, — сказал он, меняя тему в угоду настроению гостя. — Ее имя Манди де Серизэ. Она компаньонка моей жены и, как вы видели, швея высокого класса. — Он откинулся в кресле и продолжил, уже с удовольствием. — Она появилась у нас немногим более двух лет назад из турнирного окружения, но она — не одна из лагерных шлюх.

— Нет? — спросил Иоанн, не отрывая взгляда от нее. Его пресыщенный аппетит быстро сменялся другим видом голода, и он зашевелился беспокойно в своем кресле. Ее губы, полные, чувственно пухлые, и то, как она поджимала их, пока шила, медленно сводили его с ума.

— Ее мать, по ее рассказам, была дочерью английского барона. Я не собираюсь настаивать на правдивости рассказа, но моя жена уверена, что это правда, и манеры девушки вполне придворные, не лагерные. Она умеет даже читать и писать.

— А ребенок действительно ее?

— Она прибыла к нам беременной и рассказала историю, согласно которой она была молодой вдовой в стесненных обстоятельствах.

— Но это не так?

Амон пожал плечами.

— Она никогда не признавалась в этом, но Элайн подозревает, что отец ее ребенка — некий молодой человек из безземельных турнирных рыцарей. Так это или нет, но теперь они не принадлежат друг другу.

Иоанн кивнул и продолжил изучать Манди прищуренными глазами, подобно коту, рассматривающему свою добычу в траве. Он крошил медовый пирог между пальцами, но не делал никакой попытки съесть его.

— Вы хотите ее? — спросил он внезапно Амона.

Рот Амона был наполнен вином, которое он только что отпил из кубка.

— Я, милорд? — воскликнул он, как будто сия мысль никогда не посещала его. — Элайн бы меня убила!

— Не сомневаюсь, — сказал Иоанн сухо. — Но вы мне не ответили. Вы хотите ее?

Амон несколько раз медленно и хрипло вздохнул.

— Не за счет кинжала в сердце, вонзенного Элайн, — ответил он с гримасой.

Иоанн улыбнулся, но ничего не сказал, и его глаза продолжали разглядывать Манди с кошачьим, хищным намерением.

Тем же вечером в главном зале Лаву был дан большой пир с развлечениями и танцами, чтобы выразить почтение королевскому гостю. Манди сидела за столом, предназначенным для женщин Элайн, и бездумно играла с серебряной брошкой филигранной работы, скрепляющей вырез каштанового платья.

Когда она впервые появилась в Лаву, уставшая, беременная и переполненная беспокойством, то решила избегать мужчин. Эту клятву исполнять было легко. Расцветающее тело было достаточно очевидным свидетельством того, почему не стоит доверять им, и она могла смотреть даже на самого красивого из оруженосцев без особого интереса, не говоря уже о желании. Но постепенно ситуация изменилась. Она пережила рождение Флориана, и даже если сожалела об обстоятельствах его зачатия, не могла сожалеть о ребенке. Он заполнил ее жизнь любовью, когда весь свет ушел из нее, и удовлетворил тоскующий материнский инстинкт. Но были и другие инстинкты. Подавленные беременностью и ранним материнством, они были теперь переплетены с местью. Ее глаза останавливались на молодых людях из замка, но, когда они смотрели в ее сторону, она старалась симулировать безразличие, испытывая желание и опасение одновременно. Инцидент с лордом Амоном в зале этим утром показал ей, насколько уязвимо ее положение.