Джозеф Ганьеми - Инамората

• Название: Инамората
• Автор: Джозеф Ганьеми
• Издательство: Книжный клуб 36.6,
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-98697-042-X

Америка 1920-х… Медиумы, шарлатаны, мошенники, доверчивая публика… Журнал «Сайентифик американ» обещает приз в 5000 долларов любому, кто продемонстрирует убедительные доказательства спиритического контакта… Выпускник психологического факультета Гарварда Мартин Финч отправляется в Филадельфию, чтобы оценить невероятные парапсихологические способности Мины Кроули, жены местного врача. Финч полон желания изобличить мошенницу, но… как можно изобличить ту, которую любишь больше жизни? И что делать, если Мина действительно обладает сверхъестественным даром — даром любви?

---

Нет. Все же не совсем так.

Вдруг я понял, почему светящиеся веревки на ее ногах беспокоили меня во время сеанса: я видел два целых круга, а должен был — только половины, как теперь — в виде написанной наоборот буквы С. Это могло означать только одно…

В то время петли были пусты, а ноги Мины свободны.

Я натянул вторую петлю и, приложив немного усилий и смекалки, догадался, как это можно было сделать: достаточно было слегка отклонить стул, чтобы передние ножки оказались на весу, тогда их можно было использовать для «стаскивания» веревок с ног и таким образом преодолеть самое сложное место — пятку. Я немного потренировался и вскоре достаточно ловко мог вытянуть из петли и всунуть обратно мою ножищу. Конечно, для Мины это упражнение не составило особого труда.

Ну и что? Разве могли эти изящные белые ножки разбить одним ударом массивный стол? И как бы она изловчилась «укусить» человека, сидящего в двух ярдах от нее? Ладно, пусть даже смогла бы, но это не дает ответа на вопрос, кто такой Уолтер.

Я ломал над этим голову, укладываясь спать в своей комнате. Я разделся и забрался под пуховое одеяло — возможно, то самое, которое в свое время согревало сэра Артура и леди Дойл. Я так устал, что не мог заснуть, и в конце концов решил прибегнуть к лучшему успокаивающему средству после теплого молока — вооружившись немецко-английским словарем, взялся за чтение последнего номера немецкого психологического журнала. Но, несмотря на это верное средство, сон так и не шел ко мне. Я промаялся почти всю ночь, а под утро услышал, как за стеной Мина и Артур Кроули занимаются любовью.

Не знаю, как долго я прислушивался к этим звукам, не сразу догадавшись, что они означают. Должно быть, это продолжалось довольно долго, потому что, когда я смекнул что к чему, звуки стали достаточно громкими — Мина достигла оргазма. Я и думать забыл о чтении, а также об остатках приличий и прильнул ухом к стене. Сердце мое билось так громко, что почти заглушало стоны Мины. Но теперь я уже не мог с уверенностью сказать, были ли то звуки наслаждения или боли. Скорее, последнее. Впрочем, накануне утром Кроули сам рассказывал, что после сеансов Мина бывает особенно возбудимой. Но почему тогда я слышу ее рыдания? А вдруг это и не Мина вовсе, а Кроули? Что если это его стоны и не является ли то, что я слышу сквозь стену, на самом деле протестующим «нет»? Догадываются ли супруги, что я могу слышать их в эти самые интимные мгновения? Даже если Мина считает, что я сплю, Кроули, направляясь на свидание, должен был заметить свет под моей дверью. Разве это не остановило бы большинство мужчин? Пусть бы он хоть прикрывал ей рот рукой, чтобы она так не кричала. Или он решил, что я просто заснул, забыв потушить свет, как это случилось в первую ночь моего пребывания в их доме?

Протесты — теперь я был почти уверен, что это Кроули, — все учащались, приближаясь к развязке. Я закрыл глаза и еще теснее прижался к стене. Но тут одним неловким движением я сбил висевшую на стене картину. Она с грохотом соскользнула вниз и с треском упала где-то за изголовьем. Я замер, боясь пошевелиться и хотя бы малейшим звуком выдать еще раз, что я подслушивал. Отголоски торопливых любовных усилий, долетавшие из комнаты Мины, внезапно стихли. Кто-то шепотом пробормотал что-то неразборчивое. Пружины заскрипели, словно кто-то поднялся с кровати. Я услышал звуки шагов по полу и представил, как Кроули подвязывает халат, сует ноги в кожаные тапки и собирается идти выяснять причину грохота. Потом они стали тихонько переговариваться. Мина остановила мужа на самом пороге (я вознес Господу свои молитвы) и звала вернуться в постель (о, ради Бога!). Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он уступил ей. Я наконец смог спокойно вздохнуть.

Я юркнул под одеяло и дал себе клятву никогда впредь не подслушивать любовников. Волнение мое отступило, будто отлив, веки отяжелели, и вскоре сон, ускользавший от меня всю ночь, потянул меня, словно убегающая волна в свои глубины, где в призрачных водах плавал как стебель водоросли один-единственный вопрос.

Кто такой Уолтер?

— Самозванец, — заявил Маклафлин, когда я задал ему этот вопрос на следующий день, позвонив от аптекаря. — Тут и особой хитрости не надо: обвести членов комитета вокруг пальца ничего не стоит, ведь никто из них никогда в глаза не видел живого Уолтера.

— Я так и думал, что вы это скажете, и поинтересовался у Кроули, уверен ли он, что нынешний Уолтер ничем не отличается от того, которого он знал до войны.

— И?

— Он ответил «да» — никаких сомнений.

Маклафлин хмыкнул.

— И что, вы готовы ему поверить?

— Полагаю, он говорит правду.

— Что именно вас в этом убедило?

— Да все… — промямлил я, пытаясь разобраться в своих чувствах. — Его поведение и то, как он реагирует на Уолтера. И как смотрит на жену…

Я понял, что не могу ничего толком объяснить, и умолк.

— Простите, это трудно выразить словами.

— Что ж, постарайтесь, — сказал Маклафлин, — а до тех пор советую вам считать Кроули своим главным подозреваемым. Он наиболее вероятный сообщник.

Неужели мое мнение для него ничего не значит?

— При всем моем уважении к вам, профессор, я в это не верю.

— Не спорьте, Финч. Итак, когда следующий сеанс?

— Завтра. Мина попросила один день передышки.

На том конце провода повисло молчание.

— Так, значит, она уже «Мина»?

— Я хотел сказать «миссис Кроули».

Кровь бросилась мне в лицо, я испытывал смешанное чувство смущения и досады: как мало все-таки он доверяет мне! Возможно, Флинн прав — и точно лишь «рупор».

Маклафлин предпочел не делать из мухи слона и перевел разговор на более важные предметы:

— А комитет тоже решил отдохнуть?

— Нет. Мы встречаемся за ужином, чтобы составить список вопросов для Уолтера.

Маклафлин раздраженно хмыкнул:

— Нашли себе дело! Но раз уж вы так решили, поинтересуйтесь заодно, что он думает о весенней моде.

Сарказм явно не был сильной чертой профессора.

— Может быть, вы подскажете, что еще нам следует обсудить?

— Подскажу: как следить за миссис Кроули.

— А что бы вы посоветовали?

— Для начала постарайтесь получше закрепить ее ноги, — проворчал Маклафлин. — И потребуйте, чтобы муж был исключен из круга.

Я прикусил язык и пообещал сделать все, как он велит.

После разговора я присел в кабине, чтобы немного выпустить пар, но ожидавший снаружи господин принялся стучать в стекло.

Я вышел из телефонной будки и встал в очередь к кассе. Мне пришлось подождать, пока аптекарь продаст бутылку осветлителя для волос молоденькой девушке и пару марок по два цента раздраженной гувернантке. Тем временем я наблюдал, как юные подопечные гувернантки, две маленькие сестрички, затеяли ссору из-за игрушки — сделанного из носка щенка с пуговицами вместо глаз. Та, что потемнее, в конце концов завладела игрушкой и, натянув ее на крошечную ладошку, стала изображать кукольный театр.

Гувернантка подхватила девочек и удалилась. Подошла моя очередь, но я так задумался, что аптекарю пришлось дважды поздороваться со мной, прежде чем я сообразил, что он обращается ко мне.

— Еще раз доброе утро, профессор.

Он обращался ко мне так с тех пор, как узнал, что я приехал из Гарварда, мне пришлось в этом признаться, когда он заподозрил меня в нелегальных махинациях.

— Сегодня только телефонный звонок? — спросил он и, когда я рассеянно кивнул, живо подсчитал на обороте старого рецепта, сколько мне следует заплатить. Это был забавный человечек, лысый и розовый, словно младенец, которого только что вынули из ванной и хорошенько растерли полотенцем, но младенец с печеночными пятнами. В глубокой задумчивости я заплатил за разговор, попрощался и уже собирался выйти на улицу, как вдруг мысль, подсказанная близняшками и их самодельным щенком, полностью прояснилась в моем мозгу.

— Могу я попросить вас о помощи?

Старичок насторожился и обвел взглядом помещение, словно хотел убедиться, что мы одни.

Потом перегнулся через прилавок и прошептал:

— Может, я и помог бы, но я продаю только по полпинты, так что, если вам нужен галлон, ищите в другом месте.

И тут же извлек откуда-то из-под оцинкованного прилавка бутыль без этикетки с «шипучкой» местного разлива, знаменитой изрядным содержанием спирта.

— Не хочу отвечать, если какой молодец вроде вас заболеет.

— Но я совсем не о том хотел вас просить!

— Нет? — Он заморгал на меня из-за очков без оправы.

— Я ищу чревовещателя.

— Ах, вот что! — только и сказал он, словно моя просьба ничем не отличалась от прочих, с какими обращались к нему его клиенты. Он наверняка знает город лучше, чем кто-либо еще, подумал я, как-никак ему уже под семьдесят, и он, верно, помнит даже войну Севера и Юга.