Владимир Трухановский - Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры

• Название: Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры
• Автор: Владимир Трухановский
• Издательство: Наука
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1993
• ISBN: 5-02-009734-7

Каким образом в столь фанатично приверженной консервативным традициям стране, как Англия, смог достичь высшей власти безвестный выскочка, инородец, не имевший ни денег, ни связей, ни университетского образования, не окончивший даже средней школы? Он потерпел крушение как бизнесмен, у него была сложная личная жизнь и множество завистников и врагов, однако ему удалось, правда не всегда праведными путями, преодолеть все препятствия и стать самым выдающимся премьер-министром Великобритании XIX века.

Для широкого круга читателей.

---

Дизраэли это прекрасно понимал и делал все, чтобы завоевать благорасположение двора. Но его поведение объяснялось не только соображениями карьеры. Всю жизнь Дизраэли испытывал восхищение и преклонялся перед знатью, аристократией. У него было своеобразное романтическое, исполненное идеализма чувство в отношении первого аристократа страны — монарха. Он не только идеализировал Викторию, но и испытывал к ней искреннюю симпатию. В его письмах друзьям, когда речь идет о Виктории, он не говорит, что она входит в комнату или выходит из нее, нет, для Дизраэли она появляется или исчезает. Так рождалось у Дизраэли то восприятие королевы, которое он выразил словами: «Это фея, волшебница». В дальнейшем, когда они подружились, Дизраэли позволял себе употреблять это выражение и в письмах, обращенных к королеве. В этом находили свое выражение сентиментальные черты характера Дизраэли, великолепно уживавшиеся в век крайнего практицизма и эгоизма с присущим ему цинизмом, карьеризмом и жаждой власти.

В период пребывания тори в оппозиции после 1852 г. происходили крупнейшие события: во внешней политике — Крымская война против России, а в Британской колониальной империи — общенародное восстание в Индии против английского колониального господства. Позицию официальной Англии в этих делах определяло правительство. Оппозиция и, следовательно, Дизраэли прямой ответственности за эти события не несли, но они не могли не занимать в большей или меньшей мере определенную позицию по этим проблемам.

«ЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ» В РОССИЙСКО-АНГЛИЙСКИХ ОТНОШЕНИЯХ

В июне 1987 г. в Лондоне происходила встреча советских и английских историков. Английскую группу возглавлял известный историк Г. Баркер, много делающий для взаимных связей историков двух стран. Выступая на встрече, Баркер заявил, что в XIX столетии в Европе не было войн, что Крымская война — это «частный случай» и что присущая людям агрессивность была направлена на другие континенты. Утверждение Баркера не частный случай для английской историографии. Так Дэвид Томсон писал в 1963 г., что XIX век после наполеоновских войн, «если исключить эпизод (выделено мной. — В. Т.) Крымской войны (1854–1856), был для Британии периодом мира». Такие заниженные оценки Крымской войны кажутся спорными, если учитывать ее размах, задействованные в ней силы, а также последствия для участников, и прежде всего России и Англии.

Возникновению войны предшествовала ее идеологическая и психологическая подготовка. Это делается всегда, когда замышляются крупные военные действия. Для Англии это особенно важно, учитывая ее демократические традиции и роль общественного мнения. Поэтому несколько успокоившиеся во второй половине 40-х годов русофобы в начале 50-х усилили свою пропаганду, и к 1853 г. она по накалу страстей превзошла уровень 1839–1840 гг.

Опять в ее основе лежал «восточный вопрос» — начавшийся в 1850 г. спор между Россией и Францией из-за святых мест в Иерусалиме, находившемся тогда во владениях Турции. В британском правительстве наиболее сильной фигурой был Пальмерстон, он же был и наиболее рьяным русофобом. Антирусская пропаганда быстро смыла положительные следы визита царя в Англию, и вскоре даже королева Виктория, как свидетельствует вышедшая недавно в свет ее биография, «была одержима глубокой ненавистью к России». Русофобия была особым явлением в английской общественной жизни, но время от времени фобия возникала и в отношении других стран. У. Черчилль в 1899 г. издал книгу «Речная война», в которой шла речь о войне Англии против Судана. Он делает следующее обобщение: «Есть много людей в Англии и, вероятно, в других местах, которые, кажется, не способны предпринять военные действия для достижения определенных политических целей, покуда не убедят себя в том, что их враг является исключительно и безнадежно подлым».

Здесь Черчилль отмечает важную черту любой враждебной другим странам и народам пропаганды. Те, кто ее ведут, в конце концов сами проникаются ее аргументами и начинают верить в концепцию, поначалу предназначавшуюся только для воздействия на общественное мнение. В результате происходит отход от реальности, что делает политику, проводимую такими министрами, весьма уязвимой.

Фобия — это всегда оскорбление другого народа, и, естественно, она встречает с его стороны соответствующую реакцию. Применение в Англии термина «русофобия» вызвало появление в российской печати и общественной жизни выражения «коварный Альбион». Известный поэт В. А. Жуковский, как и многие другие в России, был озабочен таким состоянием русско-английских отношений. Он считал, и в этом не ошибался, что с английской стороны главную вину несет Пальмерстон; его Жуковский именовал «злым гением нашего времени». Важно, что Жуковский не обвинял в русофобии весь английский народ: «Не обвиняю еще в этом всемирном преступлении всей благородной нации… Но на беду нашего века и к бесчестию английского народа, рулем ее корабля управляет рука, недостойная такой чести и власти».

Русофобия обогатила английский язык новым словом. Оно вошло в употребление в середине XIX в. и прочно закрепилось с тех пор в английской лексике. Это слово — «джинго» (jingo). Новый словарь английского языка Вебстера гласит, что слова «О, джинго» — это «бессмысленное восклицание, произносимое с целью провозгласить особенно эмоционально какое-то голословное утверждение, неожиданно и сильно поразив воображение слушателей и т. п.». Возможно, в строго научном плане англоязычные лингвисты и правы, но в политическом аспекте это выражение имело и имеет до сих пор глубокий, далеко не невинный смысл. Тот же словарь поясняет, что «джинго — это человек, который похваляется своим патриотизмом и выступает за агрессивную, угрожающую, воинственную внешнюю политику, шовинист». Это выражение вызвало к жизни и понятие джингоизма, означающее особую внешнюю политику — политику разнузданных угроз в адрес определенных государств, воспроизводящую требования и эмоции тех, кто является джинго, — джингоистов. Джингоизм в английской внешней политике — это явление долговременное, и оно придавало политическую и эмоциональную окраску не только англо-русским отношениям, но и отношениям Англии с некоторыми другими странами.

Накануне и в период Крымской войны в английском парламенте в составе крупных политических группировок активно действовали группы джинго. Джингоисты имелись во всех политических партиях. Так, например, в среде радикалов большую активность развил джингоист Дж. Робак.

Американский историк Глисон предпринял попытку проанализировать, кто же больше виновен в русофобии и в негативном развитии русско-английских отношений, приведших к Крымской войне, — Россия или Англия. Его вывод определен: «Эта проблема обострилась тем фактом, что на протяжении всего периода, о котором идет речь (1815–1854), политика Великобритании в основном была более провоцирующая, чем политика России. Великобританские агенты усердствовали на Балканах, Кавказе, в Афганистане и Персии, равно как и в Константинополе, Сирии и Египте; они действовали намного более успешно, чем их русские коллеги. Расширялась не русская, а британская сфера влияния. Британские государственные деятели настаивали, что они преследуют оборонительные цели, но русские судили не по словам, которыми англичане оперировали в отношении их, а по делам англичан. Беспристрастный арбитр должен был бы, вероятно, вынести вердикт в пользу русских».

Англо-русские противоречия крайне обострились в начале 50-х годов, что и явилось одной из главных причин Крымской войны 1853–1856 гг. Несмотря на традиционные противоречия между Англией и Францией и трения в связи с тем, что в Париже вновь появился император Наполеон, на этот раз Наполеон III, английское правительство, в котором главной политической силой был Пальмерстон, сумело договориться с Францией о совместных действиях против России. Им удалось вытеснить русские товары с ближневосточных рынков и утвердить свое влияние в Турции.

Царь Николай совершил двойную ошибку. Он наивно пытался в 1844 г. договориться с Англией о разделе сфер влияния на Ближнем Востоке. Когда же стало ясно, что в Лондоне его перехитрили, он попытался силой добиться своей цели. Лондонские деятели в сотрудничестве с французским правительством прилагали усилия к тому, чтобы конфликт между Россией и Турцией не был урегулирован мирными средствами. Им нужна была война, в ходе которой Россия была бы ослаблена, у нее были бы отторгнуты Крым, Кавказ и ряд других территорий крупного стратегического значения.

Когда в 1852 г. католические и православные священнослужители перессорились друг с другом в Иерусалиме из-за того, кому должны принадлежать там святые места, Николай использовал этот предлог и потребовал от турецкого султана, чтобы все его православные подданные были поставлены под особое покровительство русского царя как его единоверцы. Подстрекаемое из Лондона и Парижа турецкое правительство заняло жесткую позицию. В мае 1853 г. Россия разорвала дипломатические отношения с Турцией. Началась цепная реакция. Турция впустила в проливы англо-французскую эскадру. В июле Россия ввела войска в Молдавию и Валахию, которые находились под номинальным суверенитетом султана. 16 октября 1853 г. Турция объявила войну России. 4 января англо-французский флот прошел в Черное море явно для борьбы против России, и 21 февраля 1854 г. Россия объявила войну Англии и Франции.