Геннадий Лукьянов - Накануне 22 июня. Был ли готов Советский Союз к войне?

• Название: Накануне 22 июня. Был ли готов Советский Союз к войне?
• Автор: Геннадий Лукьянов
• Издательство: Вече
• Жанр: Военная история
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-2767-5

Книга Г.В. Лукьянова посвящена анализу ситуации, сложившейся накануне 22 июня 1941 г., пониманию нацистской верхушкой характера предстоящей войны и оценке тех мер, которые были предприняты советскими руководителями на основании имеющейся у них обширной военно-политической информации по подготовке к фашистской агрессии. Значительное внимание автор уделяет вопросам боевой готовности как одному из решающих условий противодействия внешней агрессии и наиболее спорной проблеме, связанной с началом Великой Отечественной войны.

---

Чтобы не приводить пространные описания подобных многочисленных примеров, хотелось бы лишь добавить, что только благодаря инициативе и дерзости немецких командиров были захвачены нетронутыми мосты через Западную Двину в Даугавпилсе (в Латвии Даугава) несмотря на то, что они находились на удалении 250 километров от границы. Советские саперы просто не ожидали такого нахальства, были захвачены врасплох и не успели взорвать мосты[56]. Теперь читатель может без подробных объяснений понять, что немецким войскам тем более не пришлось форсировать Неман в классическом понимании этого термина, когда они подошли к реке через несколько часов после вторжения, пройдя примерно 60 километров от границы. Они без всяких проблем «переехали» Неман по нетронутым мостам в районе Алитус[57] и Меркине. Немецкие командиры смело и дерзко пошли через мосты на восточный (правый) берег Немана, несмотря на то, что им противостояло лучшее и самое боеспособное в вооруженных силах СССР танковое соединение: 5-я танковая дивизия под командованием полковника Ф.Ф. Федорова.

На вооружении этой дивизии имелось 268 танков, в том числе 50 танков Т-34 и 37 KB, с которыми в то время не мог равняться ни один немецкий танк. Кроме лучших по тем временам танков эта дивизия имела и отличное артиллерийское вооружение: противотанковые пушки калибра 45 мм, полевые орудия калибра 76 мм, гаубицы калибра 122 и 152 мм, минометы большого калибра и даже зенитные орудия калибра 37 мм — всего 116 стволов. Таким образом, при простом (математическом, то есть без учета боевых качеств) сравнении сил и технических характеристик советские танкисты и артиллеристы могли бы без труда «стереть с лица земли» немецкую ударную группировку[58].

Чтобы читатель не воспринял это утверждение как необоснованное обвинение с целью дискредитации полковника Федорова, который так бездарно и позорно позволил немцам разбить самое сильное в советских вооруженных силах танковое соединение, придется на примере показать, что же в схожих условиях против довольно крупной танковой группировки противника смог сделать только один артиллерист (а не самая боеспособная в советских вооруженных силах и полностью укомплектованная танковая дивизия). Речь идет о подвиге старшего сержанта артиллерии Николая Владимировича Сиротинина, который он совершил 17 июля 1941 года в районе белорусского городка Кричев, и которому в ту пору исполнилось 20 (двадцать) лет, то есть его боевой опыт не шел ни в какое сравнение с «боевым опытом» полковника Федорова.

Согласно официальной информации, под натиском 4-й танковой дивизии (в составе 2-й танковой группы генерал-полковника Хайнца Вильгельма Гудериана[59]) части советской 13-й армии отступали[60], а вместе с ними отступал и полк, в котором служил Сиротинин. Было принято решение оставить у моста через реку Добрость на 476-м километре шоссе Москва — Варшава одно 76-мм орудие с расчетом из двух человек и боекомплектом в 60 снарядов прикрывать отступление с задачей задержать танковую колонну противника. Одним из номеров расчета стал командир батареи (в чине лейтенанта), а вторым добровольно вызвался Николай Сиротинин.

Орудие было замаскировано на холме в густой ржи, а позиция позволяла хорошо просматривать шоссе и мост. Когда на рассвете показалась колонна немецкой бронетехники, Николай первым выстрелом подбил вышедший на мост головной танк, а вторым — замыкающий колонну бронетранспортер, тем самым создав пробку на дороге. Командир батареи получил ранение и, поскольку боевая задача была выполнена, ушел в сторону советских позиций. Однако Сиротинину было жалко бросать выгодную позицию, тем более, что при пушке по-прежнему оставалось значительное количество неизрасходованных снарядов, поэтому он продолжил неравный бой. Немцы предприняли попытку расчистить затор, стащив подбитый танк с моста двумя другими танками, но и они были подбиты. Бронемашина, попытавшаяся преодолеть реку вброд, увязла в болотистом берегу, где была уничтожена. Немцам долго не удавалось определить местоположение хорошо замаскированного орудия; они считали, что бой с ними ведет целая батарея. Бой продолжался два с половиной часа, за это время Сиротинин, 20-летний юноша, а не опытный полковник, уничтожил 11 танков, шесть бронемашин, 57 немецких солдат и офицеров[61].

Несмотря на то что у полковника Федорова было не одно (как у Николая Сиротинина), а более ста орудий калибра 76 мм, и при этом его танковая дивизия была своевременно приведена в полную боевую готовность и даже заранее выведена на огневые рубежи, немцы смело и решительно подавили сопротивление советских танкистов и продолжили развивать оперативный успех. Некоторые советские историки рисуют довольно впечатляющую картину танкового сражения в районе Алитус, в ходе которого дивизия Федорова якобы нанесла серьезный урон 7-й и 20-й немецким танковым дивизиям, а самого Федорова представляют чуть ли не героем[62]. Однако они обходят вниманием тот факт, что после этого «тяжелого» сражения 7-я немецкая танковая дивизия, на вооружении который не было ни одного летающего танка, в целости и невредимости уже утром 24 июня оказалась в Вильнюсе, то есть в 80 километрах от Алитус.

Для того чтобы понять первоисточник такой феноменальной инициативы и дерзости у немецких командиров, обратимся к одному из самых авторитетных военных начальников того времени, а именно к Эриху фон Манштейну. Будучи командиром 6-й роты 5-го пехотного полка в небольшом бранденбургском городе Ангермюнде, где он проходил службу с 1921 по 1923 год, Манштейн отмечает [37]:

«Моей задачей было не только обучать молодых солдат хорошей службе, но и прививать им навыки руководства на случай возможного дальнейшего расширения армии.

Воспитание и подготовка солдат всех родов войск была направлена на то, чтобы научить их самостоятельно мыслить и действовать. А это одно из наиболее важных качеств военного».

Уважаемый читатель, попытайтесь найти что-либо похожее у «товарища» Жукова, который в течение многих лет по долгу службы был обязан воспитывать в своих подчиненных способность самостоятельно мыслить и действовать. Именно поэтому трудно было ожидать инициативы и тем более дерзости от советских командиров. Подобные качества, характерные для немецких командиров, без сомнения потенциально присущи русским, украинцам, белорусам и другим национальностям в составе Советского Союза. Тем более, что геройский подвиг Николая Сиротинина это наглядно подтверждает.

Поднимая этот не столь очевидный для непосвященных в специфику военной тематики вопрос об инициативе, особенно в контексте имени «маршала победы», нельзя не отметить лучшего советского танкового аса старшего лейтенанта Дмитрия Федоровича Лавриненко, который к 18 декабря 1941 года уничтожил 52 танка противника. В своем последнем бою на подступах к Волоколамску (в ходе контрнаступления под Москвой) он командовал оперативной группой 1-й гвардейской танковой бригады в составе танковой роты и отделения саперов (которое расчищало от мин маршруты движения танков). На рассвете, застигнув немцев врасплох, группа успешно атаковала деревню Гряды. Оценив обстановку, Лавриненко проявил инициативу и решил продолжить атаку, не дожидаясь приказа сверху и подхода главных сил. Танковая рота под его командованием ворвалась в село Покровское, где огнем и гусеницами уничтожила немецкий гарнизон. Затем Лавриненко повел свою роту в атаку на соседнее село Горюны, куда отошли немецкие танки и бронетранспортеры. Немецкие части не смогли противостоять атаке одновременно с двух сторон — роты Лавриненко и только что подошедших основных сил 1-й гвардейской танковой бригады, были разбиты и бежали.

Хотелось бы особенно отметить, что благодаря инициативе, решительности и, по-хорошему, дерзости, эту операцию Дмитрий Лавриненко провел с минимальными потерями. Принимая во внимание к тому же его самые высокие показатели по уничтоженным немецким танкам, по которым он значительно (то есть в несколько раз) опережал всех остальных наиболее результативных советских танкистов, казалось бы, что командующий Западным фронтом, то есть Жуков, должен был бы, во-первых, немедленно представить героя-танкиста к высшей государственной награде.

Во-вторых, как этого требует служебный долг, следовало обобщить и распространить опыт описанных боевых действий, поставить смелого и инициативного танкиста в пример всем командирам вверенных Жукову войск фронта. Действительно, если бы все старшие лейтенанты сражались так, как Лавриненко, и так же как он, проявляли инициативу, не дошли бы немцы ни до Москвы, ни до Минска, несмотря на бездарное руководство войсками генералами и маршалами. Тем не менее, несмотря на все эти очевидные факты, в «Воспоминаниях и размышлениях» Жукова находим массу пустых рассуждений, но ни одного слова о подвигах подобного рода, а тем более об их анализе и обобщении.