Галина Маркус - Непреодолимая сила

• Название: Непреодолимая сила
• Автор: Галина Маркус
• Жанр: Современные любовные романы
• ISBN: 978-5-4474-2120-5

Читатель, чья юность пришлась на нелёгкие девяностые, возможно, узнает в героях себя и ещё раз переживёт вместе с ними то самое первое, самое сильное чувство, которое бывает так трудно уберечь.

Собственные ошибки, чужая злая воля, вмешательство близких людей… То, что юристы называют обстоятельствами непреодолимой силы. Но это понятие имеет и другое значение: act of God, действие Бога. Та самая непреодолимая сила, которая тянет героев друг к другу, называется Любовь.

---

– Ничего она не согласна!

Костя схватил девочку за руку и притянул к себе, поставив между коленок. Его длинные ноги занимали половину комнаты.

Таня попробовала вырваться, но Костик держал очень крепко.

– Нужен ты ей, зануда! Она за меня замуж выйдет, правда, малявка? Ну-ка, отвечай! – он сурово уставился на нее своими выразительными серыми глазами.

Таня, конечно, понимала, что Костя шутит, однако точно знала, кого бы из них выбрала. Насупившись, она смотрела в пол.

– Чё молчишь? Нравлюсь я тебе, говори быстро!

Таня подняла голову и неожиданно для самой себя ответила:

– Я подумаю, – и сразу залилась краской.

Костик расхохотался.

– Нет уж, ты давай, думай сейчас. Мне тоже нужно жизнь планировать.

– Отстань от нее. Не обращай внимания, Танюша, мальчик у нас еще глупенький, – снова заступился Павлик.

– Ну, ты, партизанка! Пытать буду! Щекотки боишься?

Костик принялся ее щекотать, а она молча, сердито отбивалась. Наконец, вырвалась и убежала в большую комнату под оглушительный хохот ребят. Чем закончилась вечеринка, Таня не знала. Она долго лежала одетая на диване, прислушиваясь к шуму голосов и размышляя, была ли в Костином предложении хоть толика правды. И незаметно заснула.

Утром Таня поняла, что брат наказан, и ему запрещено идти в Парк Культуры. А она так мечтала напроситься с ним – на колесо обозрения и в комнату смеха… На все мамины вопросы, что же тут вчера происходило, Таня коротко отвечала:

– Не знаю. Я спала.

***

До конца учебного года оставалась пара недель, как вдруг в школе объявили сбор макулатуры.

– Последнее пионерское мероприятие в четверти! Учтите – это не просто сбор! Мы посвятим его предстоящей Олимпиаде! – заявила классный руководитель. – Норма – не меньше пяти килограмм с человека. Звягинцева, ты слышала?

И учительница бросила на Таню суровый взгляд. Девочка только вздохнула. В прошлом году, в начале третьего класса, она так мечтала о красном галстуке и значке! Таня была убеждена, что ее примут в числе первых, как круглую отличницу. Однако сначала в музей Революции отвезли тех, кому уже исполнилось десять лет, а Таня попала в последнюю группу. Все двоечники и хулиганы к тому времени уже носили галстук – правда, в основном, не на шее, а в кармане, жеванный и исписанный шариковой ручкой.

За год Таня серьезно остыла к пионерским мероприятиям. Она терпеть не могла всех этих общественных дел, конкурсы строя и песни, утреннюю политинформацию и чтение стихов со сцены в актовом зале. Но повышенное чувство ответственности не давало ей все это игнорировать. Вот и сейчас, услышав замечание классной, Таня занервничала. В прошлой четверти она, действительно, принесла только два килограмма – меньше всех в классе. Как ни старалась девочка, газеты и старые тетрадки, складываемые за дверцей в туалете, на большее не потянули.

К тому же проблему создавал брат – всякий раз он забирал себе львиную долю драгоценного вторсырья. Возражать было сложно – комсомольцы заполняли «личный комплексный план», достижения из которого в будущем обещали использовать в выпускных характеристиках.

Вот и сейчас отец только качал головой, наблюдая, как брат с сестрой дерутся за каждую старую газету:

– Танюш, ну, уступи Сереже, ему ведь нужнее! Эх, лучше бы на Драйзера подписались! В эту школу – как в бездонную бочку…

В начале года родители уже получили долгожданную открытку – подписку на трехтомник Пушкина, право на выкуп которого появлялось только после сдачи определенного количества макулатуры в ближайший ЖЭК.

В итоге боевых действий и последующих мирных переговоров Тане досталась плотно упакованная и перевязанная бельевой веревкой пачка в четыре с половиной кило. Утром, подвесив ее на безмен, папа оптимистично сказал:

– Ничего, округлят, будет тебе пять! Эй, Серега! Ты куда рванул? А сестре помочь?

Брат, действительно, спешил покинуть квартиру. Но не успел. Кроме своей и Таниной, ему пришлось тащить на себе целую связку для Кати. По дороге их нагнал запыхавшийся Пашка. Таня с завистью посмотрела на его увесистый сверток – килограмм десять, не меньше. Пашкин папа – научный работник, у него всегда полно журналов и черновиков.

За углом около школы уже толпился народ – здесь устроили импровизированную приемку. Сережа опустил на землю самую скромную упаковку:

– Всё, Танька, дальше сама!

Павлик кивком показал в сторону забора:

– Смотри, Серый, а Лебедь опять нарывается! Вот балда! Ну, Лобзикова напишет ему характеристику, будет знать…

На бетонном заборе, действительно, сидел и у всех на глазах курил Лебедев. Вокруг приемщика бумаги толпился народ – каждый пытался взвесить и сдать свою пачку вперед другого. У Кости же был совершенно безразличный вид – к суете вокруг макулатуры он не имел никакого отношения, просто решил подышать свежим воздухом перед первым уроком. Увидев друзей, он насмешливо махнул им рукой:

– Привет отряду ленинского комсомола! Стране нужна бумага! Все, как один, встанем в строй! То есть в очередь!

Серега только досадливо поморщился. Он увидел Катю и стал пробираться к ней, Пашка – за ним. Таня сделала несколько безуспешных попыток протиснуться сквозь толпу. Потом положила свою пачку на землю и уселась на нее – всё равно раньше, чем уйдут жлобы-старшеклассники, ей к весам не пробиться. В Костину сторону девочка не смотрела. Да и чего смотреть – он, как всегда, попросту ее не замечал.

Неожиданно кто-то гаркнул басом прямо над ухом:

– А ну, вставай, сопля! Чего на дороге расселась?

Сперва она увидела грязные, видавшие виды кеды невероятного размера, а потом, подняв голову, и их обладателя. Внутри всё похолодело: перед ней стоял самый страшный человек во всей школе – десятиклассник Саша Филин, кряжистый, носатый, с покатым лбом и огромными, как у орангутанга, ручищами. Да и выражение лица выпускника тоже наводило на мысль о предке человека, причем до того момента, как тот взял в руки палку. В свое время у директора был единственная, но, увы, весомая причина принять Филина в старший класс – парень оказался родным племянником методиста из РОНО.

Таня вскочила и уставилась на это чудовище снизу вверх. Она хорошо помнила, как говорил о нем брат – со страхом и ненавистью, награждая за глаза самыми скверными эпитетами. Действительно, Филина боялась и ненавидела вся школа – он был придурочным, в драке не знал никаких запретов, а недавно довел одного восьмиклассника до больницы – тот отказался платить «дань», которую Филин собирал с малолеток при входе в столовую. При этом он чувствовал свою полную безнаказанность – связываться с РОНО никто из учителей не хотел.

Филин просунул свой жирный палец между туго натянутой веревкой и тетрадкой по природоведению и приподнял, как будто взвешивая, драгоценную упаковку:

– Чё так мало? Обленились совсем, шмакодявки!

Говорил он, противно брызгая слюной из своих полных, вывернутых наружу губ. Потом легко подхватил пачку, которую девочка старательно собирала целый вечер – бумажка к бумажке, тетрадка к тетрадке.

– Ну, ладно, сойдет и это! Отзынь с дороги.

Непонятно, с чего это вдруг Филину, которому всё было по барабану, понадобилось участвовать в мероприятии? Вряд ли он заполнял «личный комплексный план». А может, просто не мог пройти мимо того, что плохо лежит? Как бы там ни было, но макулатура пропала… Однако Таня не могла так просто смириться с потерей. Филина она ужасно боялась, но куда страшнее казалось навлечь на себя гнев учительницы. Как это возможно: ничего не принести в честь Олимпиады?!

– Отдай! – проговорила Таня шепотом, одними губами.

Но тот уже отвернулся от нее и, грубо распихивая школьников, полез в середину толпы. В панике, что не догонит, девочка успела ухватиться за веревочку сбоку. Но Филин, даже не оглядываясь, выдернул пачку, и веревка больно врезалась Тане в палец, соскочив при следующем рывке. Тогда она закричала вслед громко и отчаянно:

– Отдай! Дурак, дебил, урод!

– Что ты сказала, сопля недорослая? – Филин обернулся.

Таня замерла, глаза ее расширились от ужаса. А он легко ткнул девочку кулаком в лоб – и она шлепнулась на асфальт. Боли Таня не почувствовала, стыд и унижение затмили всё. Она всеми силами держалась, чтобы не разреветься. «Только бы Костя не заметил, только бы не увидел», – повторяла про себя Таня.

Она поднялась, отряхивая платье и обнаружила, что испачкала новые белые гольфы. Это расстроило ее куда больше, чем ссадина на ноге, и глаза все-таки наполнились слезами. А Филин не уходил, с любопытством наблюдая за своей беспомощной жертвой – он никуда не спешил и собирался еще поглумиться. Таня поняла, что сейчас последует продолжение, и обреченно ждала своей участи. «Бить, наверное, не будет, заставит приседать». Она вспомнила, как развлекался Филин на переменах, поймав какого-нибудь потерявшего бдительность пятиклассника. «Приседать не буду, – твердо решила Таня. – Пусть хоть убьет!»