Джастин Харлоу - Муки ревности

• Название: Муки ревности
• Автор: Джастин Харлоу
• Издательство: ООО “Издательство ACT-ЛТД”
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-15-000569-Х

Устав страдать от убогого существования на маленькой ферме и жестокости отца, Шаннон Фалун бежит в Сидней, где с легкостью проходит путь от скромной секретарши до блестящей фотомодели. Теперь перед девушкой распахнуты двери в высший свет. Но могут ли принести счастье слава и популярность, если возлюбленный Шаннон, светский лев Амадео, упорно пытается видеть в ней лишь драгоценную игрушку?..

---

Амадео теснее прижал Шаннон к себе, и она задрожала от молчаливых рыданий. По лицу текли слезы, слезы долгого отчаяния, которые чудесным образом заливали пожар в неистовой душе Амадео. Осторожно прижав ладонь к ее животу, он закрыл глаза. Во рту Амадео пересохло при мысли о том, что можно было потерять ребенка. На этот раз все будет по-другому, не так, как много лет назад. Амадео поклялся себе, что его ребенок обязательно выживет, даже если это будет стоить ему всего состояния.

Через некоторое время Амадео спустился по лестнице, держа на руках завернутую в одеяло Шаннон. Машина ждала его во внутреннем дворике. Консьержка стояла около ворот, с изумлением глядя, как Амадео осторожно кладет женщину на заднее сиденье и садится рядом. Когда Мигель захлопнул за ним дверь, Амадео сказал:

— Сразу едем в Ле-Турель.

Ночь уже опускалась на замок, а Амадео все мерил шагами библиотеку, раздраженно глядя на часы, минуту за минутой отмечавшие долгое ожидание. Услышав стук в дверь, он повернулся, но это оказалась только служанка.

— А, это вы, Аннетта. Входите.

— Я пришла опустить занавески, месье, — сказала Аннетта, подходя к окну. Она с любопытством посмотрела на Амадео.

Когда он приехал сюда сегодня вечером с женщиной, завернутой в одеяло, все слуги принялись гадать, кто бы это мог быть. Совсем не в характере месье Бенгелы было появляться вот так, чуть ли не инкогнито. А тот факт, что он сам внес по лестнице женщину, при которой не было багажа, вызвал в замке настоящий переполох.

— Месье Альбер просил узнать, на сколько человек накрывать обед.

— Не знаю, — резко ответил Амадео, неприязненно взглянув на нее.

— Конечно, месье, — ответила служанка, стараясь уйти до того, как проявится его знаменитый характер.

Через несколько секунд за дверью раздалось отдаленное покашливание. Амадео повернул голову. Наверно, это наконец спускается врач.

— Я уже начал беспокоиться. Что-нибудь не так, доктор Фабер?

— Она рассказала мне очень мало, но ясно, что с некоторого времени она пребывает в состоянии глубокой депрессии.

— Но с ней все в порядке? — настойчиво спросил Амадео.

— Да, хотя она истощена, что в ее состоянии всегда нехорошо. Ей нужно оставаться в постели по меньшей мере две недели, а потом, вплоть до accouchement[11], необходим щадящий режим — много отдыхать, хорошо питаться, делать упражнения.

— А ребенок? С ребенком будет все хорошо?

— Женщина на пятом месяце беременности.

— Да, я знаю, — сказал Амадео.

— Сердцебиение совершенно нормальное. Она молода и скоро восстановит форму. Роды должны пройти без осложнений, где-то в феврале.

На лице Амадео были написаны облегчение и радость.

— Простите, не хотите ли вы выпить со мной? Виски, доктор? За рождение моего ребенка! — сказал Амадео, передавая ему бокал.

Врач на мгновение изумился.

— Примите мои поздравления, месье Бенгела, — сказал он, чокнувшись с Амадео. — Я, конечно, это предполагал, хотя она ничего не сказала, — тактично добавил он, сделав глоток. Врач внимательно посмотрел на Амадео, которого знал уже много лет. — Кажется, вы очень рады. До сих пор у вас не было детей. Разве это правильно?

Амадео резко сменил тему.

— Могу я увидеться с ней сегодня вечером?

— Да, но помните — она пережила несколько неприятных месяцев. Чтобы поправиться, ей нужен полный покой. Не говорите ничего, что может ее встревожить.

Врач смотрел на Амадео, пытаясь отгадать загадку. Единственное, что приходило в голову, — аргентинский магнат соблазнил девушку, бросил ее, а затем передумал. Учитывая, с какой радостью он говорил о рождении ребенка, было ясно, что эта хрупкая молодая женщина сумела покорить его сердце.

— Нежная забота очень помогает при врачевании, — сказал на прощание врач.

Амадео направился в то крыло замка, где разместили Шаннон. Эту же комнату она занимала во время первого приезда. При виде Шаннон, сидящей на постели, в подушках, Амадео охватила робость молодого любовника. В облике Шаннон появились спокойствие и безмятежность, которые раньше ускользали от его внимания. Казалось, ее внешняя красота стерлась, и под ней обнаружилось очарование души, которое и заставило Амадео полюбить эту женщину. Несмотря на впалые щеки и глубокие тени под глазами, Амадео знал, что перед ним настоящее сокровище. Пододвинув к кровати стул, он нежно взял Шаннон за руку и поцеловал.

— Спасибо, Амадео, — прошептала она, в полусне едва открыв глаза.

— Нет, я должен тебя благодарить. Ты принесла мне столько счастья!

Шаннон рассеянно улыбнулась. Смысл слов не доходил до нее. Сейчас она была рада спокойствию и уюту — пусть другие принимают за нее решения. Как и почему Шаннон сюда попала, казалось неважным, она уже погружалась в сладкий, спокойный сон.

Наклонившись, Амадео поцеловал ее в лоб. Затем сел и долго сидел, рассматривая каждую черточку в облике этого милого существа, которое каким-то чудом вернулось к нему. Однажды, много лет назад, жернова судьбы погубили все, что было ему дорого. За последние двадцать четыре часа жизнь преподнесла ему новый урок. Амадео с благоговением понял, как тонка та нить, на которой держится счастье.

— Спокойной ночи, Шанита, — прошептал Амадео, ожидая момента, когда сможет наконец высказать ей свою любовь.

В конце сентября черный «линкольн» ехал по холмистым предместьям Бостона. Огромные викторианские дома проглядывали среди листвы деревьев, уже окрашенной в цвета осени. Сквозь затененное стекло Керри равнодушно глядела, как один большой дом сменяет другой. За всю дорогу от железнодорожной станции она не сказала ни слова нанятому ею шоферу в униформе.

С отсутствующим видом открыв сумочку от «Гемеса», Керри достала портсигар, зажгла сигарету и откинулась на сиденье с таким видом, будто поездка в лимузине была для нее обычным делом.

Девушка, которая месяц назад покинула Медоуз в джинсах и с чемоданом в руке, сейчас совершенно изменилась. Скрупулезно, обращая внимание на малейшие детали, Керри сделала из себя точную копию самых богатых девушек. Неброская одежда относилась к числу лучших образцов — от белого кашемирового свитера с высоким воротом и серой фланелевой юбки до пальто из верблюжьей шерсти, небрежно брошенного на сиденье так, чтобы были видны атласная подкладка и ярлык модельера. Керри отрезала ярлык от пальто в примерочной у Сакса, а потом пришила к пальто, купленному по сниженной цене у Клейна. Эта удавшаяся маленькая хитрость вдохновила ее, и Керри принялась смело отрезать ярлыки в примерочных магазинов Бергдорфа и Бенделя, чтобы затем пришить их к вещам, купленным на распродаже. Она занималась этим, возвращаясь в свой дешевый отель в нью-йоркском Вест-Сайде. Все аксессуары, однако, были настоящими и чертовски дорогими. Тем не менее, глядя на итальянские туфли и сумочку, Керри чувствовала, что они того стоят. Она появится в Бремаре во всем самом лучшем. Поклявшись никогда больше не заглядывать в лицо бедности, Керри покинула жалкий отель в Нью-Йорке, предварительно отправив письмо Шаннон. Это было тщательно составленное прощальное послание, полное остроумных колкостей. Оно не должно было оставить сомнений, что именно Керри думает о своей сестре. Сделав еще один более широкий и куда более полезный жест, она отдала двадцать долларов старику портье в гостинице, попросив его каждую неделю отправлять ей подписанные ею же конверты.

Сердце Керри отчаянно колотилось, когда лимузин проезжал высокие ворота, украшенные гербом славного Бремара. В последние три недели Керри тщательно готовилась к своей новой жизни. Но теперь, когда эта жизнь должна была вот-вот начаться, ей внезапно захотелось сказать шоферу, чтобы он поворачивал обратно. Сказать на том австралийском диалекте, который она искусно заменила на легкий английский акцент. Сейчас Керри чувствовала себя более одинокой, чем месяц назад, когда отправилась из Медоуз в Нью-Йорк. Визг тормозов возвестил о том, что Керри придется навсегда вычеркнуть из памяти Джека, Чудотворца, Шаннон, Марка и Линди. Теперь она станет другой, сказала себе Керри, глубоко вздохнув, прежде чем выйти из распахнутой шофером двери.

Большие роскошные машины уже стояли перед входом в студенческое общежитие. Толпа хорошо одетых пап и мам стояла рядом со своими дочерьми, которые радостными криками приветствовали друг друга. В туманном осеннем воздухе стоял гул, возвещавший о начале нового академического года. Керри знала, что сейчас, когда шофер вносит в холл ее багаж, все взгляды обращены в ее сторону. Керри ответила на них отстраненной заученной улыбкой. Войдя в здание, она записалась в книге регистрации как «достопочтенная Керри Фалун».

Керри вешала на плечики черное вечернее платье, когда появилась ее соседка по комнате, волоча свои чемоданы. Керри обернулась и увидела перед собой маленькую полненькую девушку с серьезным и счастливым выражением лица.