Вячеслав Рыбаков - Письмо живым людям

• Название: Письмо живым людям
• Автор: Вячеслав Рыбаков
• Издательство: ООО «Издательство АСТ»:
• Жанр: Публицистика
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021109-0

В данный сборник вошли лучшие повести и рассказы Вячеслава Рыбакова — одного из ведущих авторов современной отечественной научной фантастики.

Содержание:

ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ

Вода и кораблики

Достоин свободы

Художник

Доверие

Все так сложно

Великая сушь

Сказка об убежище

Свое оружие

Носитель культуры

Люди встретились

Домоседы

Пробный шар

Ветер и пустота

Давние потери

Зима

Вечер пятницы

Первый день спасения

Не успеть

Прощание славянки с мечтой

Смерть Ивана Ильича

Трудно стать богом

Возвращения

ПУБЛИЦИСТИКА

Письмо живым людям

Идея межзвездных коммуникаций в современной фантастике

Кот диктует про татар мемуар

Фантастика: реальные бои на реальных фронтах

Писателям — абсолютные гарантии

Зеркало в ожидании

Поэт в России больше… чем?

Научная фантастика как зеркало русской революции

Камо вставляши?

Какое время — таковы пророки

---

— Ну, вот… Нашли. Ружье заряжено?

Младший, втягивая голову в плечи, только хмыкнул. Ему было лет четырнадцать, пятнадцать от силы.

— Заряжено-то заряжено… Да чихал он…

— Молчи, дубина, — процедил старший. Он остервенело крутил баранку: поспевая за змеиной пляской дороги. — Драться надо, понимаешь? Драться! Ты ж человек, не баран.

— Щас вот как шар-рахнет оттуда, — сказал мальчик, неловко просовывая в щель над приспущенным стеклом ствол охотничьего ружья. Ветер, прорывавшийся в кабину, упругим узким лезвием бил ему в лицо, размахивал светлыми прядями его волос. — И вся драка.

— Шарахнет так шарахнет, — непонятно ответил старший. — Следи за небом!

— А я чего делаю? — буркнул мальчик и стал целиться в мелькающий пузырь. Тот, казалось, их не видел; не приближаясь и не удаляясь, он сдвигался к южному горизонту, и скоро один из скальных выступов должен был заслонить его. Машину тряхнуло на выбоине, и мальчик сдавленно квакнул, ударившись щекой о приклад.

— Где-то здесь колонка была… — пробормотал старший.

Дорога снова резко изогнулась; машина, визжа тормозами, скрипуче лязгая коробкой передач, вписалась в поворот, и впереди распахнулась широкая, праздничная гладь моря.

— Все, — сообщил мальчик, — за гору блыснул.

— Угу, — невнятно отозвался старший брат, вновь переходя на четвертую скорость, и вновь в моторе длинно, чавкающе заскрежетало. — Ну, вот… — проговорил он облегченно, чуть распрямился, снял правую руку с рычага и смахнул каплю пота, болтающуюся на носу. За эти несколько секунд он весь взмок. — Втягивай пушку.

Мальчик отвернулся от окна и поразился:

— У тебя ж бензин-то на нуле!

— А у тебя? — не отрывая сощуренных глаз от дороги, ответил старший брат. Садящееся солнце теперь било сквозь деревья, и в глазах рябило от мелькания. — Тоже мне, умник… Мы уж миль шесть едем на нуле, сосем со дна…

— Ну и рухлядь нам досталась, — укладывая ружье на сиденье, сказал мальчик с видом знатока. Опасность миновала, и его тянуло побеседовать на мужественные темы.

— За такую спасибо скажи. Я думал, не осталось ни одной.

— А правда, — поразился мальчик, — как это я не врубился? И дорога пустая — ни тебе попутных, ни тебе встречных…

— Всех к рукам прибрали, гниды… — процедил старший. — Ничего, мы им еще не раз устроим. Жаль, некогда было посмотреть, как там все грохнуло…

Из-за деревьев вынырнул знак, указывающий поворот к заправочной станции. Старший брат притормозил.

— Что я говорил, — произнес он удовлетворенно.

На станции не было ни души. Безмолвно и тревожно полыхали стекла окон, отражая солнце; замедляясь, грузовик одну за другой пересек выбрасываемые ими полосы рыжего света и остановился, подрулив к одному из заправочных автоматов.

— Бесполезняк, — солидно сказал мальчик, перебарывая вновь возникающий страх. Старший брат улыбнулся и потрепал его по голове ладонью — мальчик, фыркнув, отшатнулся будто бы с презрением к телячьим нежностям, но видно было, что он польщен.

— Пойду гляну, — сказал старший брат, выпрыгивая наружу. — Подежурь возле, прикроешь меня, если понадобится. Только от тачки ни ногой!

— Будь спок.

С ружьем под мышкой мальчик вылез на пыльный асфальт, пятнистый от следов пролитого бензина, расчерченный длинными угловатыми тенями автоматов. Закат широкими волнами желтого света захлестывал медленно возносящиеся к небу зеленые склоны; вдалеке, много выше, чем бензоколонка, невесомо парили в вечернем медовом дыму плиты скал, распоровшие зелень лугов и леса. Стояла тишина, но весь этот дивный покой был чреват скопищами призрачных пузырей — мальчику чудилось, будто он видит их непостижимое мельтешение сквозь горы, под горизонтом. Нет, зря старший брат оставил его одного. Мальчик, судорожно стиснув приклад, прижался спиной к теплому, запыленному крылу грузовика.

Резко хлопнула где-то дверь, и он, задрожав, неумело вскинул ружье — но это брат, хмурясь и кусая губу, вышел из-за угла.

— Пусто, — сказал он. — Добросовестные! Чем крепче по морде получат — тем добросовестнее. Весь бензин спустили! А если бы им предложили собственных детей поджечь? Ненавижу!!

— Пехом пойдем? — робко спросил мальчик.

— Поедем, покуда бака хватит. Потом пешком. Залезай.

— А куда пойдем?

Старший брат смолчал.

Некоторое время они не разговаривали. На любом повороте мальчик старался хоть на секунду, будто невзначай, прижаться плечом к твердому, горячему плечу брата. Постепенно он успокоился, и тогда задал вопрос, давно не дававший ему покоя:

— А куда ж они всех денут-то?

— Известно куда, — процедил старший брат. — Половину перебьют, другую перекалечат, а потом — тем, кто выживет — объяснят, что они наконец-то попали в царствие небесное. Любая власть так начинает, а уж эти-то гниды…

Деревья разбежались в стороны, и машина выкатилась на центральную улицу поселка. Старший брат опять притормозил; они ехали теперь совсем медленно, настороженно оглядываясь и в то же время исступленно ожидая увидеть хоть кого-нибудь. Окна были закрыты ставнями, на дверях висели замки — жители уходили не торопясь, не волнуясь, все как один, спокойно и послушно. Мороз драл по коже от царящей здесь смирной, смиренной, аккуратной пустоты. Мальчику нестерпимо захотелось выстрелить — или хоть камнем вышибить чье-нибудь окно.

— Бар-раны, — тряся, как от боли, головой, проговорил старший брат. — Всю жизнь я знал, что они бараны, и они и впрямь б-бараны оказались!.. — От негодования он начал заикаться. В последней отчаянной попытке кого-то найти он надавил на клаксон; машина загудела — прерывисто и, казалось, испуганно. Утопающие в зелени дома тупо, молча смотрели бельмами ставень. Наконец ряды их окончились. Мальчик долго глядел на последние из них в зеркальце заднего вида, придававшее им сказочный серебристый оттенок — как они, подрагивая, сжимаясь, уплывают за поворот.

— Может, тут заночевать-то? — спросил он. Он устал, ему хотелось в дом. В чей угодно, в какой угодно, лишь бы крыша, кровать, и простыни, и окошко в сад, а в саду — гудят поутру над цветами шмели. Ту ночь братья провели на безлюдном, мертвом вокзале.

— В гадючьем поселке этом… — ответил старший брат.

Потом мотор захлебнулся и затих. Стало слышно, как посвистывает воздух, вспарываемый катящейся машиной.

— Ну, вот, — сказал старший брат. Он снова зачем-то нажал на клаксон и давил его до тех пор, пока грузовик не встал, съехав на обочину. Под протекторами заскрипел песок, братьев качнуло — и все кончилось. Некоторое время они сидели молча, совершенно не представляя, что им теперь делать. В тридцати шагах от них, безмятежно засыпая, дышало розовое море.

— Кур-рорт! — процедил старший брат с ненавистью.

После взрыва, который они устроили во дворе ратуши, где был пункт сбора населения, после удачного угона этой чудом подвернувшейся легковушки, после сумасшедшей гонки через перевал они были готовы ко всему — только не к покою.

— В поселке надо было остаться, — вздохнув, сказал мальчик.

Старший брат тоже вздохнул и потрепал его по голове. На этот раз мальчик не отодвинулся, воспринимая одобрение как должное.

— Я плохого-то не посоветую, — укоризненно проворчал он. Старший брат улыбнулся и открыл дверцу кабины.

— Твоя правда, — сказал он. — Ну, не сердись. Мы недалеко отъехали, вернемся.

Они покинули кабину. Старший брат зачем-то несколько раз ударил ногой по протекторам задних колес, словно не бросал машину посреди навсегда пустого шоссе, а собирался ехать на ней в дальний путь. Мальчик аккуратно закрыл обе дверцы. Братьям не хотелось отходить от машины — оба чувствовали, что, оставив ее, окончательно превратятся в бесприютных, беспомощных животных. Старший брат сел на ступеньку у дверцы и, поставив ружье между колен, уставился в море. Мальчик пристроился рядом, и оба долго смотрели на рдяный, дымный диск, неуловимо для глаза падающий за огненный горизонт.

— Слушай, чего я подумал, — сказал мальчик. — Вдруг мы совсем одни остались на земле, а? Совсем-совсем?

Старший брат ответил не сразу, словно вопрос разбудил его и, прежде чем говорить, ему нужно было окончательно проснуться и собраться с мыслями.

— Да нет, — вымолвил он. — Где-нибудь кто-нибудь остался.

— А знаешь, чего я еще подумал, — совсем тихо признался мальчик. — Может… может, мы и зря не пошли со всеми-то? Может, эти… в пузырях… и впрямь чего хорошего нам…

— Молчи, дубина, — беззлобно, но резко прервал его брат. — Хорошего! Чем больше бомб за пазухой, тем сильнее народу хорошего хотят, это уж постоянно. Мне хорошее здесь нужно, а не где-то, и чтоб я сам его сделал, а не кто-то! Как они могут мне хорошего хотеть, не спросив, чего я сам хочу и как это хорошее понимаю?