Богдан Сушинский - Похищение Муссолини

• Название: Похищение Муссолини
• Автор: Богдан Сушинский
• Жанр: О войне
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9533-2054-2

В основу этого военно-приключенческого романа известного писателя, лауреата Международной литературной премии имени А. Дюма (1993) Богдана Сушинского легла почти невероятная по своему замыслу операция немецких десантников под командованием «первого диверсанта рейха» и любимца фюрера Отто Скорцени, связанная с похищением премьер-министра Италии Бенито Муссолини, арестованного по приказу короля в июле 1943 года.

Глубоко психологический стиль, захватывающие повороты сюжета, насыщенный исторический материал делают роман «Похищение Муссолини» особенно интересным для всех любителей остросюжетной литературы.

---

— Подумаем, ротмистр, подумаем, — недовольно проворчал генерал, которого покорежило столь прямолинейное растолковывание обычных шпионских истин. — Мы постараемся скоординировать наши действия с Красновым, — адресовался он уже к полковнику. — В случае поражения немцев или свержения фюрера — американцы и англичане могут выдвинуть такое условие в качестве первого шага к сепаратному миру — мы сможем выступить совместно с белой гвардией Краснова уже под покровительством англосаксов. И пока большая часть Красной армии будет сражаться на полях Европы, попытаемся поднять народ в ее тылах. Другого такого случая не представится.

— Не представится — это уж точно. Хотя совершенно очевидно, что более реальной и значительной силой выступает сейчас армия Власова, — напомнил Родзаевский.

— Да, более реальной. К тому же возглавляет ее бывший большевистский генерал. Из пролетариев. Который у простонародья вызывает куда больше доверия, чем любой царский. Как видите, я реалист, — иронично осклабился главнокомандующий, явно подчеркивая, что признавать эту реальность ему не так-то просто.

— Из пролетариев. С этим придется считаться.

— Но ведь и сотрудничество с фашистами в глазах «героического советского народа» его тоже не очень украшает. Еще бы: сотрудничество «с проклятой фашистской нечистью»! — язвительно рассмеялся Семенов, отдавая себе отчет, сколь неприятно сейчас выслушивать подобное обоим офицерам. Особенно Родзаевскому.

— А что, с этим тоже придется считаться, — невозмутимо подтвердил полковник. Хотя невозмутимость эта давалась ему с большим трудом.

— Словом, извините, господа, но пока что я позволю себе ставку на «беляка» Краснова. В письме будет сказано, что вы, ротмистр, поступаете в его полное распоряжение.

— То есть мне уже не придется возвращаться сюда?

— Без особого моего приказа. Вы понадобитесь нам и в Германии. Тем более что из письма Краснов узнает, что в скором времени я и сам появлюсь в Европе, дабы иметь возможность встретиться с ним, Шкуро, Султан-Гиреем. А уж потом вступим в переговоры с этим подлецом Власовым. Если удастся, то и с Деникиным, который, заметьте, пока что решительно не желает какого-либо союза с немцами. Вы не задаетесь вопросом, почему я столь подробно распространяюсь об этом, ротмистр?

— Нет. Слишком высокая политика, в которой мое присутствие ничего не решает. Я — легионер, а не политик.

— Совершенно забыл, — едва заметно улыбнулся генерал. — А ведь чертовски романтично звучит: «легионер».

— Зато я думаю о другом, — продолжил свою мысль Курбатов. — Если мой отряд, или хотя бы один человек из его состава, дойдет до Берлина, это сразу же заинтригует и немцев, и красновцев.

— И заставит задуматься самого Отто Скорцени. Что тоже немаловажно, — напомнил полковник.

— Я постараюсь встретиться с ним, господин полковник. Рейд к столице рейха должен вызвать уважение к нашей секретной школе. А в какой-то степени и поднять авторитет армии вашего превосходительства уже в Европе.

Родзаевский поморщился- Последнее предположение показалось ему крайне неуместным. Каково же было его удивление, когда генерал Семенов вдруг поднялся из-за стола, наклонился к ротмистру, обхватил его голову и по-отцовски поцеловал в лоб.

— Этот офицер не только великолепный диверсант, Родзаевский, — торжественно произнес он, когда ротмистр и полковник тоже поднялись, — но и политик. Несмотря на то что открещивается от всякой политики. Именно такой человек мне и нужен. Именно такого я имел в виду, задумывая свой крестовый поход на рейх.

Родзаевский наполнил рюмки.

— Детали похода мы еще обсудим, ротмистр, — сказал генерал, когда все трое выпили. — В рейд через неделю. В Чите, на квартире нашего агента, вы получите приказ о присвоении вам чина подполковника. А в миниатюрном пакетике, который вскроет генерал Краснов, будет сказано, что полковник Курбатов является полномочным представителем главнокомандующего вооруженными силами Дальнего Востока и Иркутского военного округа на всей территории Германской империи. И не следует бояться, что это письмо попадет к немцам. Пусть попадает.

— Я дойду до Берлина, ваше превосходительство, — взволнованно проговорил Курбатов. Теперь этот гигант возвышался над генералом и полковником, словно детина-фельдфебель над щупленькими новобранцами. — Я дойду до него, даже если небо упадет на землю.

— На весь поход вам отводится два месяца. Ровно два, ротмистр. И ни дня больше. На эти два месяца Россия отдана на вашу милость, как на милость победителя. Вопросы?

— Их нет. Отряд, как вы обещали, подбираю сам, — мельком взглянул он на Родзаевского. Знал, что полковнику его своевластие все еще не нравится.

В этот раз генерал Семенов лично наполнил рюмки.

— За представителя главнокомандующего в рейхе, — провозгласил он.

23

Три снимка крейсера были доставлены Скорцени на следующее утро. Их появление как-то сразу успокоило га-уптштурмфюрера: теперь он по крайней мере имел перед своими глазами этот самый распроклятый корабль. А это уже пробуждало фантазию. Правда, ему бы еще заглянуть во внутренности, да покопаться в них. Ведь гибнуть-то его парни будут там, в рубках, каютах и на трапах.

Однако схемы крейсера в архивах не оказалось. В будущем придется создавать досье на каждую рыбацкую шхуну, когда-либо появлявшуюся в Среднеземноморье.

Но пока Скорцени глубокомысленно любовался красавицей — «Италией», подоспела присланная из «Вольфшанце» телеграмма Гиммлера, содержащая приказ быть готовым к освобождению Муссолини уже в ближайшее время. «Что значит: “в ближайшее”?! — холодно возмутился Скорцени. — Освободить Муссолини, заточенного в чреве большого военного корабля, можно будет только взяв эту посудину штурмом. Но легче сто раз пустить крейсер на дно, чем прорваться в его стальную утробу с десятками задраиваемых дверей и люков, с трапами и площадками, на каждой из которых тебя будут встречать порциями свинца».

Это понимает даже он, кретин, ни разу не удосужившийся побывать ни на одном крейсеришке.

Тем не менее приказ есть приказ. Готовясь к его выполнению, Скорцени уже поздно вечером набросал план действий, которые нужно было осуществить как можно скорее.

В первую очередь предстояло выяснить, действительно ли крейсер «Италия» находится на рейде и курсируют ли вблизи него какие-либо суда охраны. Но этого мало. Следовало срочно заполучить сообщника из числа членов экипажа, желательно офицера, и уже с его помощью доподлинно установить: действительно ли Муссолини пребывает в одной из кают, этого корабля, или же это обычный ложный след. Кроме того, не мешало бы потребовать от этого

их нового знакомого схему размещения кают и боевых постов охраны. При его же содействии подготовить и вторжение на крейсер.

24

Натужно вскарабкавшись на плато, машина словно вырвалась из-под власти земного притяжения и легко устремилась к гряде мелких холмов, между которыми медленно восходило еще согревавшееся теплом земли рыжевато-красное, как песок в гобийской пустыне, солнце.

Оглянувшись, Семенов увидел, что мощный, хотя и неуклюже медлительный, «остин», в котором следовали генералы Бакшеев и Власьевский, чуть поотстал и, словно огромный синеватый жук, еще только заползает на верхнюю полку возвышенности. Однако поджидать спутников атаман не намерен был. Он вообще не любил появляться в штабе Квантунской армии или в японской миссии в сопровождении кого-либо из своих генералов. Предпочитал, чтобы содержание бесед с японскими штабистами, сотрудниками миссии для командного состава его войска оставалось великой тайной. Что позволяло трактовать их потом как вздумается.

Эмигрантская армия есть эмигрантская армия. То и дело возникали все новые и новые проблемы в отношениях его воинства с японскими частями, местной администрацией и населением. И каждый раз Семенов обращался к власти и авторитету японского командования, как правоверный иудей к талмуду: успокаивая и стращая, взывая к мудрости и угрожая отлучением от довольствия, а значит, нищетой. Да, и нищетой тоже.

Как бы там ни было, а на содержание его белогвардейско-казачьего войска японской казне ежемесячно приходилось выделять триста тысяч золотых иен, японские интенданты по-прежнему занимались вооружением и обмундированием, довольно сносно снабжали продуктами и фуражом. И с этим приходилось считаться.

Была еще одна причина, по которой генерал-лейтенант Семенов не любил бывать в японском штабе в чьем-либо сопровождении: каждый раз он являлся туда, как бедный родственник, как приживалка, которую щедрый до поры до времени хозяин в любую минуту мог вышвырнуть за порог. Он никогда не знал, какую из его просьб японцы удовлетворят, а в какой унизительно откажут. Унизительно, несмотря на всю их тщедушную, сугубо японскую вежливость. Да и то сказать: затраты, которые несла японская казна, нужно было как-то оправдать и отработать. А делать это невоюющей армии становилось все труднее. По вине самих же японцев.