Ридли Пирсон - Опознание невозможно

• Название: Опознание невозможно
• Автор: Ридли Пирсон
• Издательство: Книжный клуб "Клуб Семейного Досуга"
• Жанр: Триллер
• Год: 2005
• ISBN: 966-343-115-6

Захватывающая история смертельной борьбы в «кошки-мышки» полицейского следователя Лу Болдта с пироманьяком, устроившего серию пожаров в Сиэтле.

---

— Ведущих дело детективов часто называют, — напомнил он ей, ничуть не встревожившись.

— В незаконченном деле? Это неправильно. Лучше бы он этого не делал.

— Лейтенант танцует под свои собственные барабаны.

Запищал пейджер Болдта. Они с Дафной обменялись взглядами. В ее глазах притаился страх. Оба знали, что это пожар, еще до того, как Болдту позвонили по телефону.

Глава десятая

Брюнетка с тонкой талией и в обтягивающей юбке сидела в кухне, отряхиваясь от крошек попкорна, и Бен понял, что ей придется пройти через гостиную, чтобы присоединиться к Джеку, который уже ждал ее в спальне. Она была новенькой, ее каштановые волосы были стянуты на затылке резинкой. На ней было немного макияжа, меньше, чем на лицах других, и она была худее большинства девиц, которых Джек приводил с собой. Бену она понравилась. Девушка даже взяла для него напрокат видеокассету. Фильм был, на его вкус, чрезмерно слащавым, но Бен наслаждался тем, что можно было назвать спокойным семейным вечером. Обычно единственной нормальной вещью в его жизни была школа и — после школы — Эмили.

Он раздумывал над тем, как получше приветствовать ее, и решил продемонстрировать ей свой коронный номер — позу покойника. Он не показывал его всем подряд.

Бен устроился в любимом кресле своего «отца» — в том, у которого откидывалась спинка, и тогда колени задирались вверх, — и свесил голову через подлокотник, так что кровь прилила к лицу. Затем он вытащил свой стеклянный глаз, бережно сжал его в руке и открыл глаза, придав лицу выражение мертвеца, глядящего на книжную полку на противоположной стороне комнаты.

Минутой позже он услышал, как девушка закрыла кран, и, когда раздался звук ее приближающихся шагов, Бен бессильно раскинул руки, затаив дыхание, чтобы не вздымалась грудь.

Она заорала так громко, что сосед вызвал полицию, и, что совсем плохо, намочила штанишки, отчего спереди на джинсах у нее появилось большое темное пятно. Джек добрался до пасынка раньше, чем тот успел успокоить девушку. Бен сразу же услышал этот безошибочный звук ремня, вынимаемого из петелек джинсов, и почувствовал, что его мир опрокидывается. Тут ремень начал входить в соприкосновение с его задницей, и он решил, что его, наверное, стошнит. Девушка — Бен никак не мог вспомнить ее имя — начала кричать еще громче, требуя, чтобы Джек остановился, но ремень превратился в хлыст, и, когда девушка выбежала из дома, отчим повернул пояс обратной стороной, чтобы пустить в дело и пряжку. Примерно посредине этого бесконечного кошмара Бена вырвало на модное кресло, отчего ремень стал опускаться чаще.

Удовлетворенный, Джек швырнул Бена на кресло, как мешок с картошкой, сунул его лицом в блевотину и приказал убрать за собой, сказав, что в противном случае ему «будет хуже». Бен едва сдерживал слезы, но не издал ни звука — это входило в правила.

Может быть, полицейские спасли ему жизнь — так он подумал позже — потому что раздался стук в дверь, за которым последовали громкие, уверенные голоса людей, назвавших себя, и Джек отправил Бена наверх, чтобы его не увидели. Он схватил Бена за волосы, причем его раскрасневшееся, потное лицо оказалось почти вплотную с залитым слезами лицом мальчика, и он хрипло прошипел:

— Вон отсюда. И ни звука!

Бен едва мог пошевелиться, у него страшно болел зад, тем не менее он одним духом взлетел по лестнице. Он слышал, как один из полицейских говорил что-то о жалобе соседа и захотел осмотреть помещение.

— Мы должны проверить, все ли здесь в порядке, — заявил он.

Бену его положение было ясно, как дважды два. Первое — он не мог позволить полицейским обнаружить себя в таком состоянии, так как Джек попал бы в большую неприятность, что означало лишь новые избиения. Второе — этот малый наверняка убьет его, как только копы уйдут.

Он отворил окно и двинулся знакомым маршрутом, по крыше — тихонько! — к дереву возле кухни, а дальше вниз по веткам. Его попа по-прежнему болела так, что кружилась голова, и его подташнивало. Глубоко вдохнув прохладный ночной воздух, Бен почувствовал себя свободным — самое изумительное и самое приятное чувство, какое только можно испытывать.

Направляясь к Эмили, Бен, медленно ковыляя вперед, все-таки держался подальше от бульвара Мартина Лютера Кинга. Он не считал Сиэтл опасным местом и не боялся темноты, но временная недееспособность после избиения плюс всего один зрячий глаз породили в нем острое чувство незащищенности и беспокойства.

В воздухе ощущались слабый запах моря и вонь отработанных газов. Небо в нижней части города ярко светилось. Постоянный гул двигателей и визг резиновых покрышек сливались в нестройный шум, напоминавший хор насекомых летом. Проревела сирена парома. Город. Сиэтл, который он узнал бы даже с завязанными глазами.

Дом Эмили был погружен в темноту, неоновая надпись в окне выключена, и ему страшно не хотелось вытаскивать Эмили из постели, страшно не хотелось признаваться в том, что его сосуществование с Джеком изжило себя, что предъявлять улики против этого малого надо было давным-давно. И что это время сейчас пришло. Он страшился не боли или упреков, а одиночества. Не уединения, а именно одиночества. Ему стало жаль самого себя. Как-то Эмили сказала ему, что некоторое время о нем будет заботиться государство, и это здорово напугало Бена. Она также сказала, что избавит его от заботы государства, будет ухаживать за ним сама, беречь и любить его, и, хотя он доверял ей, все равно скептически относился ко всему процессу. К системе. Он боялся быть брошенным. Ведь его мать ушла, не сказав ни слова. Однако чувство справедливости, которое иногда поселялось в душе Бена, подсказало ему: мать никогда не бросила бы его одного.

Он вскарабкался на кедр, поднялся выше развилки, на которой обычно сидел, вверх, до самой платформы — шести досок, приколоченных между двумя старыми сучьями, каждый из которых способен был выдержать вес автомобиля. На дереве рядом с его домом у Бена был более совершенный форт, но эта платформа у Эмили была безопасным убежищем. Он улегся на платформу, остро ощущая свои раны, свернулся клубочком, убаюкивая себя, и быстро уснул. Его душа и тело нуждались в отдыхе и восстановлении сил. В бегстве. Его сон обернулся кошмаром: от собственного существования ему бежать было некуда.

Глава одиннадцатая

Стоя позади бесконечной череды пожарных машин и машин «скорой помощи», вспыхивающих сигнальными огнями, Болдт и пожарный инспектор Нейл Баган ожидали, пока пожарище остынет настолько, что к нему можно будет подойти. Болдт одолжил у кого-то шлем и спецкостюм. На нем были его собственные водонепроницаемые туристические башмаки.

Они ждали уже четыре часа, когда наконец пожарный инспектор департамента вошел на пепелище, бывшее некогда домом номер 876 по 57-й Северной улице. Его сопровождал Стивен Гарман, который прибыл со второй из четырех пожарных машин.

Земля под башмаками Болдта была пропитана влагой. Воздух пах кислой горечью, этакой смесью тлеющих мокрых материалов с привкусом каменного угля. Нейл Баган провел Болдта сквозь зияющую дыру в стене здания, сказав при этом:

— Внимательно глядите себе под ноги. Я буду смотреть вверх. Если я скажу вам наклониться, отступить или прыгнуть в сторону, не раздумывайте, просто сразу делайте то, что вам говорят. Вот почему вы будете смотреть под ноги — чтобы знать, куда двигаться.

И Баган, и Болдт держали в руках мощные фонари, освещая обломки. Болдт удивился тому, какими бесформенными они выглядели, и сказал об этом вслух:

— Да тут и смотреть-то не на что, — заметил он, указывая на подвал, где уже трудились два пожарных инспектора.

— Здесь все перевернули вверх дном, — объяснил Баган, и в голосе его прозвучало разочарование. — Пожарники буквально разнесли дом по кирпичику, чтобы удостовериться, что огонь действительно погашен. Это нормально, так принято, но мы обычно просим ребят не слишком усердствовать в подозрительных случаях, потому что это затрудняет расследование. Дело в том, что пока огонь силен, он забирается во все потайные уголки. Чтобы обезопасить себя и погасить его, нужно тщательно осмотреть все кругом; это всего лишь вопрос времени. Мы — инспектора — предпочли бы, чтобы такой осмотр проводили позже. Дайте нам пройти на место, пока там еще горячо, но все уже под контролем. Чтобы не упустить свой шанс, следователи должны осмотреть все еще до того, как там начнутся перестановки и разбор хлама. К тому времени, когда пожарный инспектор закончит свою работу, следователи обычно зачищают все до последнего уголка погреба. И, как правило, всегда находят чем поживиться, клянусь Господом.

Здание представляло собой дикую мешанину обгоревшего и еще тлеющего дерева, искореженных алюминиевых оконных рам, перевернутой мебели, промокших ковров и битого стекла. Баган и Болдт осторожно пробирались среди обломков. Больше половины дома просто не существовало, над их головами зияла огромная дыра, а в фундаменте и в подвале рылись Гарман и второй пожарный инспектор. Огонь здесь вздымался в небеса свечой, уничтожив при этом целые куски стен вплоть до задней части дома. Баган пробормотал: