Ридли Пирсон - Опознание невозможно

• Название: Опознание невозможно
• Автор: Ридли Пирсон
• Издательство: Книжный клуб "Клуб Семейного Досуга"
• Жанр: Триллер
• Год: 2005
• ISBN: 966-343-115-6

Захватывающая история смертельной борьбы в «кошки-мышки» полицейского следователя Лу Болдта с пироманьяком, устроившего серию пожаров в Сиэтле.

---

— Это вина Гармана, — предположил он.

— Именно так. Может быть, Гарман и есть тот изображенный на рисунке пожарник без головы — парень, поднимающийся по лестнице. — Она пустилась в объяснения: — Я должна предупредить тебя, что почерк, печатные буквы, разное расстояние между ними противоречат образу хорошо образованного человека. Я не уверена, как это можно трактовать. Может быть, он еще молод, Лу. Давай, я напишу тебе кое-какие цифры. — Она взяла со стола листок бумаги. — В шестидесяти шести процентах случаев арестованным по обвинению в поджоге нет и двадцати пяти лет. На долю несовершеннолетних приходится сорок девять процентов преступлений. — При этих словах лицо ее напряглось и посуровело.

Он спросил:

— Что это такое?

— Просто цифры.

— Даффи?

— В масштабах страны число осужденных составляет всего пятнадцать процентов.

У Болдта опустились руки. Восемьдесят пять процентов поджигателей избегают уголовной ответственности.

— Мне не нравятся такие цифры, — признался он.

Пытаясь немного приободрить его, она заявила оптимистичным тоном:

— Кусочек зеленого пластика имеет для него символическое значение. Хотя мы не знаем, что это за символ, так что остается только гадать.

— Если это важно, можно попробовать установить.

Она спросила:

— Ты не думал о том, чтобы отдать пластмассу на анализ и попытаться понять, чем она была до того, как ее расплавили?

— Интересная мысль, — вынужден был согласиться он.

— Это очень поможет мне.

— А как насчет пожарника? — задал Болдт вопрос, по его мнению, очевидный.

— Почти в самом верху нашего списка, — ответила Дафна. — Уволенный пожарник. Кто-то, кого отверг департамент. Уволенный человек. Или тот, кому отказали в повышении. — Она пояснила свою мысль: — Это объясняет, почему он прислал записку, но убийство Дороти Энрайт остается загадкой. Зачем убивать невинную жертву, если ты кипишь злобой? Ты бы убил пожарника или пожарного инспектора, правильно?

Болдт молча кивнул головой. Он расслышал это в тоне ее голоса, в словах: дело было не в Дороти Энрайт, оно оказалось куда сложнее, чем кто-либо мог себе представить.

— Нам нужна связь, — сказала Дафна. — Искра, если хочешь. Мотив. Это может быть что-нибудь эклектическое, например архитектура дома. Это может быть связано непосредственно с Дороти Энрайт или со Стивеном Гарманом.

Болдт почувствовал, как у него пересохло в горле, а в живот словно всадили нож. Он не хотел задавать психологу очередной вопрос, потому что боялся услышать ответ. Тем не менее, спросить следовало.

— Будет продолжение, так?

Она встретилась с ним взглядом, в ее глазах было участие.

— В записке сказано: Начало — половина дела. — И она задала риторический вопрос: — Итак, что будет дальше?

Глава шестая

Ничего не изменилось. Если Бену и было на что пожаловаться, так только на это. Он чувствовал, что не в силах изменить положение вещей самостоятельно, и, предоставленное взрослым, оно оставалось практически тем же самым. Школа была школой; дом — домом. Он ощущал давление со стороны Эмили, которая хотела, чтобы он дал социальным работникам доказательства, в которых они нуждались, но он не собирался сдаваться, так что в конце концов в создавшемся положении винил себя, и это причиняло ему боль.

В понедельник вечером Джек Сантори, его приемный папаша, после работы пойдет не домой, а направится прямиком в бар, чтобы посмотреть футбольный матч. Из бара он вернется очень поздно, потому что он сделает ставки на тотализаторе и, кроме того, здорово напьется, независимо от того, выигрывает он или проигрывает. Где-нибудь около полуночи Джек, спотыкаясь, ввалится в комнату внизу, погремит мебелью и рухнет на кровать — если ему повезет — или, что более вероятно, уснет на диване под шипение невыключенного телевизора. К этому времени Бен будет в безопасности, заперевшись в своей спальне, после того как проведет остаток дня и вечер в обществе Эмили.

Вероятно, было время, когда он боялся темноты, но оно давно миновало. Теперь Бен сильнее боялся других вещей. Джек, например, своими глазами и голосом мог довести Бена до такого ужаса, что у него подгибались ноги и путались мысли. Случались моменты, когда Джек, набравшись до бесчувствия, безо всякой причины поваливал Бена на пол и, прижав к его спине подушку, принимался безжалостно избивать, так что синяки оказывались глубоко в теле мальчика, а не проступали на коже, где их можно было бы заметить. После этого Бену несколько дней подряд бывало больно мочиться, а его кал был черным, как уголь. «Ты будешь делать так, как я скажу, понятно?» — спрашивал Джек, продолжая наказание. А если Бен оказывался настолько глуп, что отвечал, настолько глуп, что открывал рот, то наказание продолжалось до тех пор, пока Джек не выбивался из сил или не терял интерес. Для Бена заплакать в голос было немыслимо.

Мальчику нравился Сиэтл в сентябре. Людей было меньше, чем летом, да и машин на улицах убавлялось. Бен слышал, что этот район называли переходным: здесь жили в основном черные; белых было совсем немного. Бен знал, каких улиц следовало избегать и какие места обходить стороной. Большая часть этого знания досталась ему нелегко, хотя то, как его третировали тупоумные хулиганы, ничто в сравнении с тем, что ожидало его дома. Страх походил на воду: он выискивал свой собственный уровень. Чтобы Бен по-настоящему испугался, требовалась какая-нибудь угроза, если не считать слов Джека, обращенных к нему наверх: «Ты будешь делать так, как я говорю, или нет?» Это был страх совершенно иного рода. Когда-нибудь этот малый зайдет слишком далеко. Эмили постоянно предупреждала Бена об этом.

Неоновая табличка в окне Эмили была освещена: «Ваше прошлое, ваше будущее — наконец-то!» Это означало, что она дома и готова к работе. По вечерам у нее бывало много клиентов. Постоянных и новых.

Перед домом был припаркован автомобиль, так что Бен не стал ей мешать. Он узнал машину, она принадлежала Денизе, регулярной посетительнице Эмили. Он тихонько обошел дом и подергал дверь на кухню. Она была заперта, и он, присев, принялся ждать. В этот прохладный сентябрьский вечер в городе кипела жизнь. Где-то там была его мама. Он в тысячный раз задумался над тем, почему она ушла, не взяв его с собой. Страх. За это он должен был благодарить Джека Сантори.

Спустя несколько минут ему стало одиноко и скучно и он решил взобраться на кедр. Сверху, с наспех сооруженной платформы, ему было видно уличное движение на бульваре Мартина Лютера Кинга. Он видел мигающие огоньки самолетов, летящих по небу. Вдали, в нижней части города высились внушительные небоскребы, создавая линию городского горизонта, которую он знал на память. Бен мог показать и назвать любое здание, подобно тому, как астрономы разбираются в созвездиях.

Когда внизу под ним заурчал мотор и автомобиль отъехал от подъездной дорожки, он понял, что замечтался, и поспешил вниз, хватаясь за знакомые до боли ветки: вниз, вниз, вниз. Обезьяний детеныш, как называла его Эмили.

Она приветствовала его так, словно они не виделись несколько месяцев, хотя на самом деле с момента их последней встречи прошла всего пара дней. Эмили крепко обняла его, сказала, как рада его видеть, и немедленно настояла на том, чтобы он что-нибудь съел. Она разогревала лазанью в микроволновой печке, и тут раздался звонок в дверь.

— Ты давай садись и ешь, — сказала она. — Сегодня вечером твоя помощь мне не понадобится.

— Но я хочу, — запротестовал он, вскакивая и выдвигая ящик комода, в котором хранилось их радиооборудование.

Она не остановила его. Он проверил систему, негромко сказав несколько слов в микрофон. Она кивнула ему, давая понять, что все работает. Эмили взглянула на себя в зеркало, ущипнула себя за щеки, и пошла открывать дверь. Бен выскользнул наружу через задний ход.

Автомобиль, стоявший на короткой подъездной дорожке дома Эмили, оказался потрепанным синим грузовичком-пикапом с поцарапанной и облезлой белой обивкой внутри. На ветровом стекле змеились трещины, а боковое зеркало со стороны пассажира было разбито. Бен подошел к окошку водителя, потому что здесь его нельзя было увидеть от передней двери и можно было спрятаться, если клиент неожиданно выйдет наружу. На заднем бампере виднелась наклейка клуба «Добрые самаритяне», где был изображен какой-то по-идиотски выглядевший малый с ореолом вокруг головы. Через стекло он увидел солнцезащитные очки на приборной доске, с зеркала заднего вида свисала на нитке фигурка обнаженной женщины, вырезанная из картона. Мужчина, решил он о хозяине машины. Свет с улицы проникал в кабину, но все равно это было не днем; он не мог разглядеть ничего на полу — а там валялось много чего, скорее всего мусор. Пепельница была полна окурков.