Сергей Дмитренко - Морские тайны древних славян

• Название: Морские тайны древних славян
• Автор: Сергей Дмитренко
• Издательство: Полигон
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-89173-251-3

Несмотря на то что история России и Европы нам кажется очень хорошо изученной, все-таки в ней остаются «белые пятна» и возникают вопросы, на которые до сих пор нет однозначных ответов. Рассмотрение истории морских культур народов Северной и Восточной Европы, а также народов Востока могло бы помочь найти ответы на некоторые из них. Автор выдвинул ряд предположений, позволяющих разрешить одну очень важную проблему — происхождение славян.

---

Главный начальник, или правитель, судил народные дела торжественно, в собрании старейшин и часто во мраке леса, ибо славяне воображали, что бог суда, Праве, живет в тени древних, густых дубов. Сии места и домы княжеские были священны: никто не дерзал войти в них с оружием, и самые преступники могли там безопасно укрываться. Князь, воевода, король был главою ратных сил, но жрецы, устами идолов, и воля народная предписывали ему войну или мир (при заключении коего славяне бросали камень в море, клали оружие и золото к ногам идола или, простирая десницу к бывшим неприятелям, вручали им клок волос своих вместе с горстию травы). Народ платил властителям дань, однако ж произвольную.

Так славяне в разные века и в разных землях управлялись гражданскою властию. О славянах российских Нестор пишет, что они, как и другие, не знали единовластия, наблюдая закон отцов своих, древние обычаи и предания, о коих еще в VI веке упоминает греческий историк и которые имели для них силу законов писаных, ибо гражданские общества не могут образоваться без уставов и договоров, основанных на справедливости. Но как сии условия требуют блюстителей и власти наказывать преступника, то и самые дикие народы избирают посредников между людьми и законом. Хотя летописец наш не говорит о том, но российские славяне, конечно, имели властителей с правами, ограниченными народною пользою и древними обыкновениями вольности. В договоре Олега с греками, в 911 году, упоминается уже о великих боярах русских: сие достоинство, знак воинской славы, конечно, не варягами было введено в России, ибо оно есть древнее славянское. Самое имя князя, данное нашими предками Рюрику, не могло быть новым, но без сомнения и прежде означало у них знаменитый сан гражданский или воинский.

Общежитие, пробуждая или ускоряя действие разума сонного, медленного в людях диких, рассеянных, по большей части уединенных, рождает не только законы и правление, но и самую веру, столь естественную для человека, столь необходимую для гражданских обществ, что мы ни в мире, ни в истории не находим народа, совершенно лишенного понятий о Божестве. Люди и народы, чувствуя зависимость или слабость свою, укрепляются, так сказать, мыслию о силе вышней, которая может спасти их от ударов рока, не отвратимых никакою мудростию человеческою, — хранить добрых и наказывать тайные злодейства. Сверх того, вера производит еще теснейшую связь между согражданами. Чтя одного Бога и служа ему единообразно, они сближаются сердцами и духом. Сия выгода так явна и велика для гражданского общества, что она не могла укрыться от внимания самых первых его основателей, или отцов семейства.

Славяне в VI веке поклонялись Творцу молнии. Богу вселенной. Величественное зрелище грозы, когда небо пылает и невидимая рука бросает, кажется, с его свода быстрые огни на землю, долженствовало сильно поразить ум человека естественного, живо представить ему образ существа вышнего и вселить в его сердце благоговение или ужас священный, который был главным чувством вер языческих.

Анты и славяне, как замечает Прокопий, не верили судьбе, но думали, что все случаи зависят от мироправителя: на поле ратном, в опасностях, в болезни, старались его умилостивить обетами, приносили ему в жертву волов и других животных, надеясь спасти тем жизнь свою; обожали еще реки, нимф, демонов и гадали будущее.

В новейшие времена славяне поклонялись разным идолам, думая, что многочисленность кумиров утверждает безопасность смертного и что мудрость человеческая состоит в знании имен и свойства сих мнимых покровителей. Истуканы считались не образом, но телом богов, ими одушевляемым, и народ падал ниц пред куском дерева или слитком руды, ожидая от них спасения и благоденствия.

Однако ж славяне в самом безрассудном суеверии имели еще понятие о боге единственном и вышнем, коему, по их мнению, горние небеса, украшенные светилами лучезарными, служат достойным храмом и который печется только о небесном, избрав других, нижних богов, чад своих, управлять землею. Его-то, кажется, именовали они преимущественно Белым Богом. И не строили ему храмов, воображая, что смертные не могут иметь с ним сообщения и должны относиться в нуждах своих к богам второстепенным, помогающим всякому, кто добр в мире и мужествен на войне, с удовольствием отворяет хижину для странников и с радушием питает гладных.

Не умея согласить несчастий, болезней и других житейских горестей с благостию сих мироправителей, славяне балтийские приписывали зло существу особенному, всегдашнему врагу людей; именовали его Чернобогом, старались умилостивить жертвами и в собраниях народных пили из чаши, посвященной ему и добрым богам. Он изображался в виде льва, и для того некоторые думают, что славяне заимствовали мысль о Чернобоге от христиан, уподоблявших диавола также сему зверю; но вероятно, что ненависть к саксонцам, которые были самыми опасными врагами северных вендов и на знаменах своих представляли льва, подала им мысль к такому изображению существа злобного. Славяне думали, что оно ужасает людей грозными привидениями или страшилами, и что гнев его могут укротить волхвы или кудесники, хотя ненавистные народу, но уважаемые за их мнимую науку. Сии волхвы, о коих и Нестор говорит в своей летописи, подобно сибирским шаманам старались музыкою действовать на воображение легковерных, играли на гуслях, а для того именовались в некоторых землях славянских гуслярами.

Между богами добрыми славился более прочих Святовид, которого храм был в городе Арконе, на острове Рюгене, и которому не только все другие венды, но и короли датские, исповедуя уже христианскую веру, присылали дары. Он предсказывал будущее и помогал на войне. Кумир его величиною превосходил рост человека, украшался одеждою короткою, сделанною из разного дерева; имел четыре головы, две груди, искусно счесанные бороды и волосы остриженные; ногами стоял в земле, и в одной руке держал рог с вином, а в другой лук; подле идола висела узда, седло, меч его с серебряными ножнами и рукояткою. Гельмольд рассказывает, что жители острова Рюгена обожали в сем идоле христианского святого именем Вита, слышав о великих чудесах его от корбейских монахов, которые хотели некогда обратить их в истинную веру. Достойно замечания, что иллирические славяне доныне празднуют день святого Вита с разными языческими обрядами. Впрочем, Гельмольдово предание, утверждаемое и Саксоном Грамматиком, не есть ли одна догадка, основанная на сходстве имен? Для того, по известию Мавро-Урбина, один из христианских князей в Богемии выписал мощи св. Вита, желая обратить к ним усердие народа своего, который не преставал обожать Святовида. Привязанность не только балтийских, но и других славян к сему идолослужению доказывает, кажется, древность оного.

Народ рюгенский поклонялся еще трем идолам: первому — Рюгевиту, или Ругевичу, богу войны, изображаемому с семью лицами, с семью мечами, висевшими в ножнах на бедре, и с осьмым обнаженным в руке (дубовый кумир его был весь загажен ласточками, которые вили на нем свои гнезда); второму — Поревиту, коего значение неизвестно и который изображался с пятью головами, но без всякого оружия; третьему — Поренуту о четырех лицах и с пятым лицом на груди: он держал его правою рукою за бороду, а левою за лоб и считался богом четырех времен года.

Главный идол в городе Ретре назывался Радегаст, бог странноприимства, как некоторые думают, ибо славяне были всегда рады гостям. Но сие толкование кажется несправедливым: он изображался более страшным, нежели дружелюбным, с головою львиною, на которой сидел гусь, и еще с головою буйвола на груди, иногда одетый, иногда нагой и держал в руке большую секиру. Надписи ретрского истукана доказывают, что сей бог хотя и принадлежал к числу добрых, однако ж в некоторых случаях мог и вредить человеку. Адам Бременский пишет о золотом кумире и пурпуровом ложе Радегаста; но мы должны сомневаться в истине его сказания: в другом месте сей историк уверяет нас, что храм Упсальский весь был сделан из золота.

Сива — может быть, Жива — считалась богинею жизни и доброю советницею. Главный храм ее находился в Рацебурге. Она представлялась одетою, держала на голове нагого мальчика, а в руке виноградную кисть. Далматские славяне поклонялись доброй Фрихии, богине германских народов, но как в исландских древностях Фрихия, или прекрасная Фрея, называется Ванадис, или венедскою, то вероятно, что готфы заимствовали от славян понятие о сей богине и что она же именовалась Сивою.

Между ретрскими истуканами нашлись германские, прусские, т. е. латышские, и даже греческие идолы. Балтийские славяне поклонялись Водану, или скандинавскому Одину, узнав об нем от германских народов, с которыми они жили в Дакии и которые были еще издревле их соседями. Венды мекленбургские доныне сохранили некоторые обряды веры Одиновой.