Наталья Сухова - Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

• Название: Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.
• Автор: Наталья Сухова
• Жанр: Религия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-7429-0688-9

Монография Н. Ю. Суховой посвящена истории научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в. Вопрос научной аттестации в целом представляет немалую сложность для изучения, и менее всего изучена аттестация богословских исследований.

Автор выявляет предпосылки и истоки системы научно-богословской аттестации в России; изучает нормативно-правовое регулирование этой системы в XIX – начале XX в.; подробно рассматривает процесс подготовки научно-богословских кадров и их аттестации. Особое внимание уделено анализу проблем, возникавших при рассмотрении, защите и утверждении диссертаций, представляемых на соискание ученых богословских степеней.

В заключении приведены наиболее важные статистические результаты научно-богословской аттестации в России в 1814–1918 гг., сделаны выводы, кратко прослежена последующая судьба системы научной аттестации в России в целом и ее богословской составляющей. Кроме того, автор делает попытку оценить практическое значение дореволюционного опыта системы научно-богословской аттестации и его применение в наши дни.

---

Отчасти примкнул к обсуждению проблем методологии и вопрос о небогословских науках в духовных академиях. Н. Н. Глубоковский сформулировал утверждение, новое в сравнении с традиционными рассуждениями о педагогической направленности этих дисциплин. Он настаивал на том, что полезны и даже необходимы богословские научные исследования в небогословских науках. Это обогатит и богословие, дав новые методы, и гуманитарные науки, высветив иной – богословский – подход, открыв новые перспективы в решении конкретных исследовательских проблем[466].

Наконец, серьезную дискуссию вызвало обсуждение выпускного сочинения. Все проекты 1905 г. подчеркивали его важность: и как венца высшего образования – возможности применить все полученные знания и умения, и как первой научной работы – возможности сделать вклад в отечественное богословие. Но для реализации этих возможностей следовало наилучшим образом организовать процесс написания выпускной диссертации. Как ни странно, критики было гораздо больше, чем положительных предложений. Совет КазДА предлагал увеличить срок написания выпускного сочинения до полутора лет, остальные Советы – максимально освободить для этого выпускной курс (наиболее радикально МДА – только спецкурс по предмету специализации). И готовить студентов к сознательному написанию этого сочинения всей предыдущей специализацией. В обоих проектах СПбДА специальные занятия последних двух курсов в широком смысле были ориентированы на подготовку к написанию выпускной работы.

Участники дискуссий согласились, в конце концов, сохранить и традиционную академическую форму работы – семестровые сочинения, но с условием сокращения их числа (до двух в год), более серьезных научных требований и ориентации на выпускную кандидатскую диссертацию. Предлагалось построить возрастающую систему самостоятельных работ: от простых сочинений на 1‑2‑м курсах, «одной или нескольких научных работ на избранные… темы по своей специальности» на 3‑м курсе, до серьезной выпускной диссертации на 4‑м курсе. Не прошли даром указы высшей церковной власти и многолетние размышления самих преподавателей о разумности предлагаемых студентам тем. Все проекты настаивали на серьезном обсуждении тем – не только кандидатских диссертаций, но и семестровых сочинений – всем Советом академии, а лучше и с привлечением всей преподавательской корпорации. При этом предлагалось проводить анализ результатов прошлых лет и, на основании этого, вносить в темы коррективы[467].

Следует отметить, что обсуждение проектов на Предсоборном Присутствии, при всей его активности и определенной результативности, привело и к некоторой растерянности. Не удалось прийти к общим принципам структуры учебного плана, определить соотношение общеобязательного ядра и специализации, времени начала и формы специализации. Общий вариант учебного плана попытались составить механически – путем голосования за каждый предмет – но стало ясно, что таким образом терялось главное: концептуальность каждого проекта. Новые идеи, высказанные в проектах – гибкость академического курса, постепенность в специализации и преемство ее этапов, специальные курсы и семинары, специфика постановки небогословских наук в высшей богословской школе – постепенно затерялись в обсуждении[468]. Были потеряны идеи о более активном участии студента в построении своего образования, системе выбора, большей самостоятельности каждой академии во введении новых предметов, специальных курсов и кафедр, в составлении учебных планов. Всеми авторами проектов и участниками обсуждений разделялись только две главные идеи, направленные на активизацию научной подготовки студентов академий:

1) введение практических занятий, с изучением источников, классических исследований и методов, обсуждением самостоятельных докладов и научных работ;

2) построение системы научного руководства, как на старших, так и на младших курсах[469] – лишь это определяло преемство научного опыта и постоянную коррекцию первых научных шагов молодых богословов.

В работе Комиссии 1909 г. ситуация была более определенной. Во-первых, в вопросах, связанных с научной подготовкой студентов, четко определились «болевые точки». Во-вторых, по этим вопросам были сформулированы два оппонирующих друг другу мнения, к которым, в результате дискуссии, примкнули все члены Комиссии[470]. Первое высказывала подкомиссия в составе профессоров духовных академий (а в состав Комиссии было включено по одному профессору от каждой академии) и согласного с ними архиепископа Арсения (Стадницкого); второе – архиепископы Антоний (Храповицкий) и Сергий (Страгород ский). Наиболее активно обсуждалось пять вопросов, так или иначе связанных с научной подготовкой:

1) соотношение в духовных академиях научно-богословской и педагогической подготовки;

2) учебный план как путь научной подготовки студентов-богословов;

3) практические занятия как элемент научной подготовки;

4) методология богословия как науки и предмета изучения;

5) участие студентов в формировании своего образования. Первый вопрос был традиционным: его обсуждали при разработке Уставов 1869 и 1884 г., в дискуссиях 1905–1906 гг., но ни в одном из обсуждений его участники не приходили к единому решению. По мнению профессоров, научно-богословская подготовка должна быть доминирующей задачей духовных академий и определять в целом учебный план и весь учебный процесс. Но действительность такова, что бóльшая часть выпускников связывает свое будущее с преподаванием в духовной школе, причем по традиции не только богословских предметов, но и всех остальных. Поэтому невнимание к педагогической подготовке студентов поставит их в очень тяжелое положение в дальнейшей духовно-учебной деятельности, что не позволит полноценно заниматься и научно-богословскими исследованиями. Поэтому и педагогическую задачу следует учитывать как с точки зрения содержания учебного плана, так и с точки зрения методологии преподавания. Архиепископы Антоний (Храповицкий) и Сергий (Страгородский) сформулировали свою позицию более жестко. Они считали серьезным недостатком всей предыдущей истории академий умаление их научно-богословского значения из-за повышенного внимания к подготовке педагогических кадров[471]. Причем оба предыдущих Устава – 1869 и 1884 гг., – несмотря на разницу в их учебных концепциях, считались преосвященными неудачными по одной причине – примате педагогической задачи. Преосвященные Антоний и Сергий были уверены, что, имея хорошее научное богословское образование, выпускник академии будет в состоянии самостоятельно подготовиться к преподаванию того или иного небогословского предмета.

Как ни оценивать это утверждение, оно вновь ставит два принципиальных вопроса, неоднократно обсуждаемых. Первый: особые место и роль богословия в системе наук позволяют опираться на него при изучении гуманитарных областей науки. И второй: научное познание, то есть получение нового знания, является стержнем и смыслом знания в целом. Поэтому научное познание с его принципами и методологией возможно самостоятельно спроецировать на преподавание, а обратное – невозможно.

Второй вопрос – об учебном плане подготовки ученого-богослова – дал три направления обсуждений: специализация как определенный путь научной подготовки; роль и значение в научной подготовке студента-богослова небогословских предметов; иерархия предметов как элемент специализации. И по этим вопросам были предложены две учебные концепции. Интересно, что цель этих концепций была единой – основательное богословское образование, готовящее выпускников академий к научной работе, но достижение цели представляло противоположные друг другу варианты. Профессоры академий и солидарный с ними архиепископ Арсений (Стадницкий) дружно настаивали на необходимости специализации – двухэтапной: отделенской на двух младших курсах и групповой на двух старших. При этом они опирались в той или иной степени на аргументы проектов и дискуссий 1905–1906 гг. Преосвященные Антоний и Сергий, напротив, предлагали единый для всех студентов учебный курс. Они отметили главное достоинство такого плана: целостность, формирующая четкое и правильно выстроенное научно-богословское мировоззрение. «Возрождение богословских наук у нас возможно только на почве их соединения в едином цикле…»[472] В богословской же специализации неизбежно присутствует раздробление богословия и, соответственно, искажение богословского видения.

Оппонирующие точки зрения были высказаны и по второму направлению: определению места и значения небогословских предметов в научно-богословской подготовке. Большая часть Комиссии считала их присутствие в академиях не просто терпимым злом, но помощью в освоении богословской науки в целом и ее методологии в частности. Без гуманитарных наук, приносящих богословию и фактологический материал, и определенные научные результаты, и методы, научное богословское образование невозможно. Но архиепископ Антоний высказал радикальное неприятие всего, что выходит за рамки богословия: он допускал лишь русскую литературу (для сведений о русском обществе) и философию (для тренировки ума). Отчасти его поддержал архиепископ Сергий, предложивший для общеобразовательных наук оставить лишь три кафедры: историю философии – в «дань почтенным традициям нашей духовной школы», еврейский язык и классические языки со сравнительным языкознанием[473]. Общая эрудиция необходима богослову – с этим соглашались оба архиерея. Но так как все университетские факультеты невозможно вместить в одну духовную академию, преподавание небогословских наук неизбежно будет фрагментарным и элементарным, а следовательно, научному образованию принесет не пользу, а вред.