Рэмси Кэмпбелл - Страшные сказки. Истории, полные ужаса и жути (сборник)

• Название: Страшные сказки. Истории, полные ужаса и жути (сборник)
• Автор: Рэмси Кэмпбелл
• Издательство: Литагент «АСТ»c9a05514-1ce6-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-092845-3

В самом начале XIX столетия немецкие лингвисты братья Якоб и Вильгельм Гримм начали собирать во всей Европе народные сказки, чтобы сохранить истории, устно передававшиеся из поколения в поколение. Братья Гримм стали авторами одной из первых антологий хоррора.

В наши дни, когда эти сказки обрели небывалую популярность, Нил Гейман, Гарт Никс, Ремси Кэмпбелл и другие мастера ужасов представляют свою трактовку классических сказочных сюжетов. Каждая из этих историй пугает и очаровывает по-своему, но объединяет их одно – все они написаны на основе самых ранних, не приглаженных цензурой версий знаменитых сказок.

---

А когда они вернулись домой, Золушка в своей старой рубахе сидела на золе, а у печки горела тусклая масляная лампа. Ведь Золушка быстро выпрыгнула из голубятни с другой стороны и побежала к ореховому деревцу, а там сняла свое нарядное платье да положила на могилу; птичка его унесла, а Золушка надела свою серую грубую рубаху и уселась в кухне на куче золы.

На другой день праздник продолжался и ее родители со сводными сестрами ушли опять из дому, а Золушка побежала к ореховому деревцу и сказала:

Встряхнись, отряхнись, мое деревце,
Просыпь на меня злато-серебро.

Тут сбросила ей птичка платье еще прекраснее, чем накануне. И когда Золушка появилась на празднике в этом платье, все гости дивились ее красоте. Королевский сын ее ждал, а как только она пришла, сразу взял ее за руку и танцевал только с ней одной. Если же кто-то подходил, чтобы пригласить ее на танец, он говорил:

– Я сам с ней танцую.

Наступил вечер, и она собралась уходить, а королевич отправился за ней следом, чтобы проследить, в какой дом она войдет. Но она метнулась от него прямо в сад, который был за домом. В том саду росло большое красивое дерево, на котором висели чудесные груши. Она забралась на него ловко да проворно, как белочка по веткам, так что королевич и не понял, куда она девалась. Ждал королевич, ждал, тут мимо шел ее отец, королевич ему и говорит:

– От меня убежала неизвестная девушка, и сдается мне, что забралась она на грушу.

Отец подумал: «Не Золушка ли это?», велел принести топор и срубил дерево, но на нем никого не оказалось. Пришли они в кухню, а Золушка, как и в прошлый раз, лежит на золе; опять она спрыгнула с другой стороны дерева, отдала свое прекрасное платье птице, что прилетала на ореховое деревце, и надела опять серую грубую рубаху.

На третий день, когда родители и сводные сестры отправились на праздник, Золушка снова пришла на могилу к матушке и сказала деревцу:

Встряхнись, отряхнись, мое деревце,
Просыпь на меня злато-серебро.

На сей раз птичка сбросила ей платье до того роскошное и великолепное, какого у нее еще не бывало; а туфельки были из чистого золота.

Как появилась она на празднике в этом наряде, все от изумления языки проглотили. Королевский сын танцевал только с ней одной, а если кто ее приглашал, он говорил:

– Я сам с ней танцую.

Когда наступил вечер, собралась Золушка уходить. Королевич хотел было ее проводить, но она так ловко от него улизнула, что он за ней не поспел. Но королевич придумал хитрость: он заранее приказал вымазать всю лестницу смолой; и когда девушка от него убегала, ее туфелька с левой ноги прилипла и осталась на ступеньке. Королевич поднял эту туфельку, а она была маленькая и нарядная и вся из чистого золота.

На следующее утро пошел королевич с той туфелькой к отцу Золушки и говорит:

– Моей женой станет только та, кому придется впору эта золотая туфелька.

Сестры обрадовались, ведь ноги у них были очень красивые.

Старшая отправилась с туфелькой в комнату и попыталась примерить, а мать стояла рядом. Но она никак не могла втиснуть большой палец, и туфелька оказалась ей мала. Тогда мать дала ей нож и говорит:

– Отруби большой палец. Как станешь королевой, тебе не придется ходить пешком.

Отрезала девушка палец, кое-как натянула туфельку, закусила от боли губу и вышла к королевичу. Тогда он посадил ее на своего коня как свою невесту и уехал вместе с ней.

Но путь их лежал мимо могилы, а там на ореховом деревце сидели два голубка и пели:

Гули-гули, вот так-так,
Кровь-то капает в башмак,
Башмачок-то слишком тесный,
Не она твоя невеста.

Взглянул королевич на ее ногу и видит – из нее кровь течет. Развернул он коня, привез лженевесту домой и сказал, что она не настоящая и что туфельку должна примерить другая сестра.

Пошла та в свою комнату и легко пропихнула в туфельку пальцы, а вот пятка оказалась слишком большой. Тогда мать дала ей нож и говорит:

– Отруби кусочек пятки: как станешь королевой, не придется тебе пешком ходить.

Отрубила девушка кусок пятки, с трудом втиснула ногу в туфельку, закусила от боли губу и вышла к королевичу. И он посадил ее на своего коня как свою невесту и уехал вместе с ней.

Но лежал их путь мимо орехового деревца, а на нем сидели два голубка и пели:

Гули-гули, вот так-так,
Кровь-то капает в башмак,
Башмачок-то слишком тесный,
Не она твоя невеста.

Глянул он на ее ногу, видит – из туфельки кровь течет, а белые чулки уже совсем покраснели. Развернул он коня и привез лженевесту назад в ее дом.

– И эта тоже не настоящая, – сказал он, – нет ли у вас еще дочери?

– Да вот, – говорит отец, – осталась от покойной моей жены маленькая да глупая замарашка-Золушка, но куда ей до невесты!

Королевич попросил все же привести ее к нему, но мачеха отвечала:

– Нет-нет, она такая грязнуха, что не смеет и на глаза показаться.

Однако королевич во что бы то ни стало желал на нее взглянуть; пришлось позвать Золушку. А она сперва умыла руки и лицо, потом вышла к королевичу, поклонилась ему, а он подал ей золотую туфельку. Села она на скамейку, сняла с ноги тяжелый деревянный башмак, надела туфельку, и та пришлась ей точно впору. А когда она встала, взглянул королевич ей в лицо, мигом узнал в ней ту самую красавицу, с которой танцевал, и воскликнул:

– Вот она, настоящая моя невеста!

Мачеха и сводные сестры перепугались и побледнели от злости; а он посадил Золушку на своего коня и ускакал с ней.

Когда проезжали они мимо орехового деревца, два белых голубка запели:

Гули-гули, вот так-так,
Кровь не капает в башмак,
Башмачок совсем не тесный,
Вот она, твоя невеста.

Пропев эту песенку, они спорхнули с деревца и уселись к Золушке на плечи: один на правое, другой на левое, – да так и остались сидеть.

Когда настало время играть свадьбу, явились туда и коварные сестры, хотели они войти к Золушке в милость и урвать кусок от ее достатка. Когда суженые входили в церковь, старшая была по правую руку, а младшая по левую; и голуби выклевали по глазу каждой из них. А после, когда возвращались из церкви, была старшая по левую руку, а младшая по правую; и выклевали голуби каждой из них по другому глазу.

Вот так за свою злобу и коварство они были наказаны слепотой до гробовой доски.

Кристофер Фаулер Пепельный мальчик

Давным-давно в далекой стране жил богатый купец с двумя детьми, мальчиком и девочкой, что родились с разницей в год. Мальчика звали Питером, а девочку Эллой. Жили они счастливо и были такими верными и близкими друзьями, какими только могут стать брат и сестра. Однажды в их край пришла беда: смертельная болезнь уносила жизни, не пропустив почти ни одной семьи. Элла потеряла мать и любимого брата. Умерших сожгли на городской площади, потому что только так можно было помешать мору распространяться. Элла смотрела, как горят их тела, а потом, неся на одежде запах пепла своих близких, девочка вернулась домой, к убитому горем отцу.

В память о матери Элла посадила ореховое дерево, и на его ветвях всегда собиралось множество воронов, которые за ней присматривали. Девочка сбегала на рыночную площадь, собрала пепел брата и принесла его в судомойню. Там, в очаге, Элла вылепила из пепла портрет брата, и с тех пор каждый раз, как она разводила огонь, чтобы обогреть дом купца, в очаге за решеткой светился портрет – и в ее сердце тоже загорался огонек.

Когда Элла почти созрела – это значит, что ее тело изменилось и теперь она могла полностью нести все обязанности взрослых, – отец решил подыскать для нее новую матушку, чтобы та давала ей наставления, которые мужчина дать не может.

Незамужние горожанки по-новому взглянули на купца и увидели человека состоятельного и всего-то с одной дочкой, на которую он тратил свои денежки (в том городке было в обычае иметь самое малое по шесть или семь детей). Поэтому, хотя купец был толст, неуклюж и не слишком умен, вскоре у него отбоя не стало от женщин, которые его добивались.

Хотя невест было немало, купец распорядился своей судьбой неразумно – пал жертвой женского вероломства, тягаться с которым ему оказалось не под силу. Его избранница (а точнее, та, которая избрала его) была пригожа лицом, но крутого нрава, а с ней в дом пришли две ее невзрачные дочери от первого мужа, которого свели в могилу изнурение, тоска и женушкин уход.

Дочери пошли в мать, но были еще более злобными, эгоистичными и тупыми. Сестры были неспособны вести беседу ни о чем, кроме самих себя, к тому же одна из них хихикала так пронзительно, что птицы падали с веток замертво, а другая была столь красноречива, что своими речами усыпляла слушателей. Они возненавидели красавицу дочь своего нового отца, до того прелестную, что при ее виде плоды в саду наливались сладким соком. Злые сестры отняли у нее все красивые платья, которые она сама себе сшила, отправили ее на судомойню и заставили делать самую тяжелую работу: мыть, стирать, чистить, поддерживать огонь в очаге. Ей было строго велено следить, чтобы огонь никогда не гас (потому что жили они в горном краю, куда редко заглядывало солнце, а мороз пощипывал кожу даже в разгар лета).