Михаил Серяков - Одиссея варяжской Руси

• Название: Одиссея варяжской Руси
• Автор: Михаил Серяков
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-2430-8

Где и когда возник русский народ? Этот сложнейший вопрос вот уже несколько столетий волнует отечественных историков. Даже автор средневековой летописи «Повесть временных лет» начал свой труд фразой: «Откуда есть пошла Русская земля».

Для решения этого вопроса нам придется не раз пересечь Балтийское море из конца в конец. Путь наш пройдет не только в пространстве, но и во времени. Одиссею потребовалось десять лет скитаться по морю, чтобы вернуться в родную Итаку. Переселения же целого народа на протяжении его долгой исторической судьбы могут занимать века и даже тысячелетия. Чтобы проследить народные странствия по водам Балтийского моря, нам понадобится необычный корабль. Нос его украшен бычьей головой, а на мачте сидит грифон. Когда ветер наполнит парус, мы сможем выплыть на просторы времени. Путь наш будет нелегок и долог, но высока будет и награда — мы, хотя бы в общих чертах, узнаем подлинную историю нашего народа за тысячелетия до официально принятой даты основания Древнерусского государства.

---

Определив место, где происходили описанные события, нам теперь остается решить более сложный вопрос о времени, когда они происходили. Как уже говорилось, дат у Саксона Грамматика нет, и потому те немногие отечественные историки, которые обращались к этому эпизоду, датировали его по своему усмотрению. Ф.Л. Морошкин отнес это событие примерно к 600 г. до н.э., В.И. Меркулов — к I в. н.э., а А.Г. Кузьмин — к VII–VIII вв. н.э. Попробуем более точно определить время первого столкновения русов с данами. Фротон I упоминается у Саксона Грамматика в числе наиболее ранних датских конунгов, начинающих свою родословную от легендарного Дана. Эти события описываются им во второй книге хроники, в то время как в пятой книге речь будет идти о войне с гуннами тезки рассматриваемого правителя Фротона Ш. Между обеими Фротонами Саксон Грамматик упоминает семнадцать датских конунгов. Следовательно, поход Фротона I в Прибалтику произошел еще до н.э. С другой стороны, некоторые специалисты по скандинавской мифологии склонны отождествлять Фротона I Саксона Грамматика с Фроди Гордым, или Миролюбивым, сыном Дана Гордого из «Саги об Инглингах», а их обоих — со скандинавским богом Фрейром, при котором, согласно той же саге, «начался мир Фроди»{9}. Старшая Эдда так определяет эту эпоху: «Сына Фридлейва звали Фроди. Он принял власть от своего отца в то время, когда Август Цезарь установил мир во всем мире. Тогда родился Христос. И так как Фроди был самым могущественный из конунгов в северных странах, считают, что он установил мир всюду, где говорят на датском языке, и люди называют это “мир Фроди”»{10}. Понятно, что это достаточно поздняя и искусственная привязка, обусловленная стремлением скандинавских скальдов как-то соотнести время жизни своих богов, превратившихся с принятием христианства в обожествленных правителей древности, с рождением основателя новой религии. Очевидно, что возникновение культа языческих богов произошло у скандинавов задолго до возникновения христианства. Еще одной возможностью определить хотя бы примерное время интересующего нас события, является датировка древнейших прибалтийско-скандинавских контактов по археологическим данным. Как отмечают специалисты, в древностях Прибалтики фиксируется небольшая группа могильников, явно отличных от захоронений местного населения. Эти ладьевидные могилы, получившие в Латвии название «чертовы ладьи», встречаются на территории северной Курземе, то есть на территории упомянутых Саксоном Грамматиком куршей, а также в Эстонии на острове Саарема. Аналогичные могилы известны в Финляндии, Дании и Готланде, где их особенно много{11}. Археологи рассматривают их как следы пребывания в Прибалтике скандинавов и датируют эти захоронения достаточно ранним периодом: «К середине бронзового века — периоду около 950–970 гг. до н.э. — относятся древние погребения скандинавского происхождения — “чертовы ладьи”…»{12} Судя по названию захоронений скандинавов у местного населения, отношения с пришельцами вряд ли были дружественными. Понятно, что говорить о городах в тот период не приходится, однако укрепленные городища уже вполне могли существовать. По археологическим данным, они появляются в Прибалтике на рубеже II–I тыс. до н.э.{13}

Еще одним источником, позволяющим датировать появление русов в Прибалтике является топонимика с коренем рус- в данном регионе. Впервые интересующее нас название упоминается в «Естественной истории» древнеримского автора Плиния Старшего (23/24–79 н.э.). Обобщая сведения античных географов о Балтийском море, он писал: «Говорят, что в этих местах много островов без названий; Тимей рассказывает, что один из них, который называется Бавнония и на который в весеннее время приливами выносится янтарь, (расположен) против Скифии и отстоит (от нее) на день пути; остальные берега неизвестны. Любопытна молва о Северном океане: от реки Парапанис, где она протекает по Скифии, Гекатей называет его Амальхийским, каковое имя означает на языке этого племени “замерзший”. По сообщению Филемона, отсюда до мыса Русбей кимвры называют его Моримарусой, т.е. Мертвым морем, а далее Кронийским…»{14} Поскольку все эти географические названия больше не встречаются в античной литературе, их конкретная локализация достаточно затруднительна. Исходя из того, что в данном отрывке речь идет о янтаре, то с Бавновией (буквально Бобовый остров) предположительно отождествляется остров Эзель{15}. Поскольку мыс Русбей находится на границе Мертвого и Кронийского морей (так называли кимвры замерзающую и незамерзающую части Балтийского моря), то на основании современной карты среднегодовой границы замерзания Балтики Д.А. Мачинский и B.C. Кулешов предложили четыре варианта его локализации: два на территории Швеции и по одному на территории Финляндии и Латвии. Однако в этом же фрагменте неподалеку от интересующего нас мыса Плиний Старший упоминает и реку Парапанис, очевидно, достаточно крупную, чтобы какие-то известия о ней дошли до римлян. Однако из перечисленных выше четырех вариантов локализации мыса, находящегося на границе замерзания Балтики, неподалеку только от одного протекает достаточно крупная река. Это впадающая в Рижский залив Западная Двина. Недалеко от нее впадает в Балтийское море и Вента, однако она не столь велика, как Двина. Около трех других мысов нет крупных рек, впадающих в Балтийское море. Таким образом, Русбей может быть отождествлен с мысом Колка, находящимся на территории современной Латвии. Именно в непосредственной близости от этого мыса и жили курши. Подобная локализация вполне согласуется и с предположением тех исследователей, которые соотносили Бобовый остров с Эзелем. Соответственно, в приведенном выше фрагменте Плиния речь идет о Восточной Прибалтике, в которой последовательно описываются три географических объекта.

В следующем столетии данный регион упоминается в труде великого греческого ученого К. Птолемея: «И снова побережье Океана вдоль Вендского залива последовательно занимают вельты, выше их осии…»{16} Из этого названия Балтийского моря следует, что славяне уже во II в. н.э. были на нем настолько заметной силой, что по их имени называлось само море. Весьма интересно и упоминание Птолемеем вельтов, которых современные исследователи, анализируя последовательность перечисления племен Восточной Европы античным географом, локализуют на территории современной Литвы{17}. Впоследствии это племя, проживавшее уже на территории современной Германии, было известно под именами велетабов и вильцев немецким хронистам, а в восточнославянском фольклоре слово волот стало обозначать великана. Правильность локализации птолемеевских вельтов в Восточной Прибалтике подтверждается данными топонимики — примерно на границе между современной Латвией и Литвой есть село Вилце, к северу от Риги на побережье есть Вилькине{18}, в Латгалии с 1293 г. известен поселок Виляка, Ви-ляны впервые упоминаются в 1495 г.{19}, а в Сейском районе Латвии есть поселение Вилетея. Таким образом, мы видим, что уже при самом первом упоминании корня -рус- на Балтийском море вместе с ним в том же регионе и почти в то же самое время фиксируются названия вендов и вельтов — особенность, которую мы и далее будем наблюдать на Варяжском море. Уже это обстоятельство говорит о славянском окружении, в котором отмечается интересующее нас понятие. Таким образом, мы видим, что рассказ Саксона Грамматика о походе данов в правлении Фротона I на Восток в древности в определенной степени подтверждается археологическими данными. Что же касается упоминания в «Деяниях данов» Прибалтийской Руси в ту эпоху, то задолго до написания этой хроники античный писатель Плиний Старший уже отмечал топоним с корнем -рус- в I в. н.э. на территории современной Латвии. На основании всех имеющихся данных мы можем заключить, что первое столкновения данов с русами действительно произошло в I тыс. до н.э.

Второй раз рутены появляются у Саксона Грамматика в связи с одним из моментов скандинавской мифологии. Великан Хед убивает сына Одина Бальдра. Финский прорицатель предсказывает Одину, верховному богу скандинавов, что от дочери рутенского царя Ринды (Rinda, Ruthenorum regis filia) у него родится сын, который отомстит за Бальдра. Один неузнанным поступает на службу к неназванному царю рутенов, но, несмотря на свершенные им подвиги, дочь царя не хочет выходить за него замуж. В конечном итоге Один заколдовывает ее, под видом знахаря берется лечить и овладевает ею. Сын Ринд действительно убивает Хеда, после чего еще раз появляется на страницах «Деяний данов». Саксон Грамматик сообщает, что скандинавскому конунгу Готеру было предсказано, что он погибнет в сражении с Боем, и это пророчество сбылось: «… он (Готер. — М.С.) погиб, столкнувшись в сражении с Боем (Bourn). Победа не была более приятной и для Боя. Ведь он покинул строй столь тяжело раненный, что его вынесли на щите и, меняясь, принесли домой пехотинцы. На следующий день он умер от мучительных ран. Рутены похоронили его тело, приготовив великие похороны, и войско соорудило в его честь огромный холм, чтобы не исчезло из памяти потомков воспоминание о таком славном юноше»{20}. Следует отметить, что сюжет с Риндой и ее сыном Боем во всей скандинавской традиции встречается только у Саксона Грамматика — во всех остальных ее вариантах мстителем за Бальдра выступает другой сын Одина Вали, никак не связанный с рутенами. Можно предположить, что здесь датский летописец использовал какие-то ставшие ему известными западнославянские мифы, сначала включив их в сюжет скандинавской мифологии, а затем соотнес имя Боя с историческими событиями. Эти события происходили в начале нашей эры, поскольку, по мнению некоторых историков, Готер жил примерно во II в. н.э. Следует отметить, что предания о Бое были зафиксированы и у белоруссов, у которых он считался князем и прародителем их народа. Весь этот комплекс мифов был рассмотрен в отдельном исследовании{21}. Здесь же отметим, что оба упомянутых в данном фрагменте «Деяний данов» имени встречаются в интересующем нас регионе: на северо-западе от Вентспилса есть озеро Ринда{22}, а на исторической карте Латвии зафиксирован топоним Bojux{23}.