Валерий Введенский - Мертвый час

• Название: Мертвый час
• Автор: Валерий Введенский
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-83444-0

Жена известного адвоката Александра Ильинична Тарусова, уставшая от столичной суеты, приезжает в курортный Ораниенбаум на отдых. Волею случая она становится свидетельницей ограбления соседской дачи графа Волобуева. Тем временем в Москве обнаружен труп известной актрисы Красовской, спрятанный в сундуке со сценическими платьями. Полиция никакой связи между этими преступлениями не прослеживает. Однако Тарусова совершенно случайно узнает, что в прошлом году в Ораниенбауме трагически погиб муж Красовской. А приезжал он туда на свадьбу дочери графа Волобуева…

---

Окончательного мнения о Яблочкове Крутилин пока не составил. Из положительных качеств: умен, образован, с интуицией порядок (в сыщицком деле она ох как необходима), инициативен. Из отрицательных: желания Ивана Дмитриевича стремится предугадать. Что для розыска – беда. Сыскарей вечно подгоняют, начальству хочется более высокому начальству доложить о поимке убийцы-грабителя-насильника! Мол, хоть и допустили, уже исправили. Однако поспешность в розыске чревата. Чай, не блох ловим: которую задавил, ту и ладно. Преступника надо вычислить наверняка, иначе невиновного засадишь, а истинного злодея упустишь.

– Двоих агентов отправил за дворником, двоих за ломовиком, полюбовником Маланьи.

– Молодец, – похвалил Арсения Ивановича Крутилин. – Может, еще какие соображения имеются?

– Имеются, однако поперед целесообразно дворника с извозчиком допросить. Оба могли убить. И порознь, и вместе.

– Могли, – согласился Крутилин.

Дворника Иван Дмитриевич почему-то из виду упустил. А ведь подозрителен. Почему, интересно, пьян был с утра? На их службе злоупотребление не приветствуется. А вдруг потому, что деньгой разжился? Увидел ночью, как Варфоломеева из дома уходит, пробрался во флигель через открытое окошко, выстрелил…

Опять этот хренов револьвер. Откуда он, черт побери, у дворника?

Нет, но почему Красовскую не задушили?

Крутилин от злости сломал карандаш, который вертел в руке:

– Ты каучук не тяни. Излагай соображения.

Яблочков затараторил:

– В Нижний следует агента отправить, труппу опросить.

– Шо они могут знать? Жили от нее отдельно…

– Во-первых, личность ухажера. Наверняка и представления посещал, и цветы дарил.

– А вдруг их было несколько?

Яблочков закатил глаза. Не дай, как говорится… И продолжил:

– Во-вторых, почему именно ухажер? А вдруг кто-то из труппы Красовскую убил?

– С какой такой стати?

– Народец в театрах собран сумасшедший. Из-за выигрышной роли любую пакость друг дружке способны сделать. Даже убить.

– Шо ты говоришь, – не поверил Крутилин.

– Ей-богу, Иван Дмитриевич. Чего только актеры не вытворяют. И слабительное конкурентам подмешивают, и битое стекло в туфли запихивают…

– Откуда знаешь?

Яблочков покраснел:

– Мечтал об актерской карьере. Однако судьба распорядилась иначе.

– Жаль, актер бы из тебя вышел знатный.

В прошлую среду к Крутилину явился осведомитель. Опустившаяся личность, горюн[12] Степка по кличке Кобель. Пришел с обычной бедой – пропил сапоги. А сапоги для горюнов ценность исключительная. Траурные фрак и брюки им старосты выдают, а вот сапоги надо иметь свои. Пропьешь – из горюнов вон. Что со Степкой и приключилось. Пришел он к Крутилину просить на сапоги, а взамен шепнул, что в известном трактире на Лиговке, где нищие собираются, прячется варнак[13] Студеный, осужденный пару лет назад за убийство и грабеж.

Трактир, кроме парадного, имел множество невоскресных[14] входов, потому силами сыскного его не обыскать. А чтоб полицейский резерв привлечь, уверенность должна быть, что варнак и вправду там. А ее как раз и не было, словам оставшегося без сапог Кобеля доверять опасно.

Пойти в трактир самому, чтобы проверить, Крутилин не мог, его там в любом гриме узнают. Помощники Ивана Дмитриевича тоже люди в сих сферах известные. Все, кроме новенького, Яблочкова. Ему и поручили. Переодевшись в лохмотья, Арсений Иванович отправился к Знаменской церкви[15]. Туда его, конечно, не пустили. За тем, чтобы «сверхштатные» нищие «штатным» не мешали, сторож бдит. Яблочков, пристроившись у оградки, достал из кармана медные крестики на веревочках и образки на кисточках (купил у знакомого целовальника[16]) и, когда после службы народ повалил из храма, заверещал:

– Кому образки за алтын[17]? Кому крестики за грошик[18]?

Выторговал Арсений Иванович жалкий пятак, однако лишь площадь опустела, к нему подскочили двое:

– Эй, хлопец. У нас и без тебя перебор. Катился бы ты…

– Выпить хотите? – без предисловий взял быка за рога Яблочков.

Один из нищих усмехнулся:

– На пятак три стакана не нальют…

Арсений Иванович разжал кулак и продемонстрировал желтенькую депозитку[19]. Нищие переглянулись: человек, видать, сурьезный, достоин, чтоб выслушать.

Известный трактир был неподалеку, туда и пошли. Крутилин наблюдал за перипетиями из кареты с зашторенными окнами, остановившейся неподалеку. Задание у Яблочкова было простым – убедиться, что варнак Студеный и впрямь обитает в трактире. Но Арсений Иванович превзошел ожидания. Примерно через два часа вышел оттуда в обнимку со Студеным. Оба еле держались на ногах, попеременно падали и поднимали друг друга, однако, хоть и медленно, двигались вдоль Лиговского канала в сторону Кузнечной. Когда туда свернули, Крутилин скомандовал:

– Брать.

Варнак был столь пьян, что сопротивления не оказал.

Яблочков же наутро попросил у Крутилина в долг червонец. Угощая нищих, спустил остаток жалованья – осторожный варнак долго не показывался, однако, узнав, что в чистой половине всех угощает новенький, не выдержал и спустился. Быстро его напоив, Яблочков предложил Студеному пойти на «верное» дело – ограбить ювелирный магазин на Коломенской, где сторожем служит его кум. Забыв во хмелю осторожность, Студеный покорно поплелся за Арсением Ивановичем.

– Спасибо за комплимент, Иван Дмитриевич, – улыбнулся Яблочков.

– Комплименты я дамам высказываю. А подчиненным – оценки. В трактире проявил себя орлом. Того же жду и в этом деле.

– Рад стараться, – по-военному щелкнул каблуками Яблочков.

– Отыщи обер-кондуктора курьерского поезда. Надо выяснить, уезжала ли Красовская из Петербурга?

– Слушаюсь.

– Телеграмму в Москву отбей, пусть Варфоломееву поскорей этапируют! И вещи Красовской пусть перешлют. Вдруг письма какие найдутся? Надо же выяснить, с кем роман крутила.

Яблочков снова сказал:

– Слушаюсь.

– Распоряжения запомнил? – спросил Крутилин.

– Так точно.

– Иди исполняй. А ко мне дворника пусть приведут. Что не ясно?

– В Нижний кого отправить?

– Фрелих пущай прокатится.

Глава первая

Княгиня Тарусова приступила к расследованию убийства Красовской гораздо раньше сыскной полиции. Но сперва знать не знала ни про актрису, ни про ее смерть…

В субботу восьмого августа выдался прелестнейший вечерок. Такие в «карикатурах южных зим» большая редкость. Это в благословенном Средиземноморье воздух, накалившись за день, и после захода светила не теряет приятной теплоты, хоть купайся в нем. В родных же широтах все наоборот: продрогнув за ночь, природа и сама не успевает согреться за несколько часов дневного тепла.

Однако в ту памятную субботу погодка задалась, и князь Тарусов, экс-профессор Петербургского университета, а ныне присяжный поверенный, решил провести вечер с компанией друзей в веселом заведении на Черной речке. Последний раз подойдя к зеркалу, он отряхнул невидимые пылинки со смокинга, приладил в бутоньерку розу и черепаховой расческой поправил пробор, напевая: «Пора! Пора! Туда, где призывно зовут голоса…»

Фривольным куплетам неожиданно саккомпанировал дверной колокольчик.

Кого это нелегкая принесла? Входная дверь скрипнула:

– Добрый вечер! – услышал князь басок камердинера.

Однако вместо «как прикажете доложить?» Тертий чуть слышно сообщил посетителю, что Дмитрий Данилович в кабинете.

Кто-то из своих. Неужели Лешич за ним заехал? Как это мило…

Дверь в кабинет отворилась:

– Дорогой, пришлось срочно вернуться…

Предвкушение сладостного вечера на лице Дмитрия Даниловича сменилось раздраженным изумлением, которое его супруга, а это была она, поняла по-своему:

– Нет-нет, не волнуйся, дети здоровы, я тоже. Просто наткнулась на одно дельце, за которое непременно нужно взяться. Да что с тобой? На тебе лица нет. Дмитрий, тебе плохо? Сердце?

Тарусов, словно силясь прогнать нежданное видение, помотал головой. Видение не исчезло, напротив, безапелляционно заявило:

– Зачем обманываешь? Я же вижу. Немедленно ложись. Ну что за жизнь? Нельзя оставить даже на минуту. Я как предчувствовала…

Князь покорно прилег на любимый диванчик и застонал. Увы, не видение. Сашенька собственной персоной.

Не подумайте дурного – князь Тарусов обожал свою супругу. Семнадцать лет брака пролетели как один самый счастливый день. Просто Александры Ильиничны было много, чересчур много, с лихвой хватило бы на десяток Дмитрий Даниловичей.

Каждый божий день княгиня успевала переделать массу дел, в том числе и таких, где без ее вмешательства точно обошлось бы. В качестве примера: в прошлом месяце вдруг занялась расследованием убийства, в котором обвинялся тогдашний подзащитный князя Тарусова Антип Муравкин. Представляясь газетным репортером, опросила свидетелей, затем… Нет, всех перипетий той ужасной истории рассказывать не станем. Сообщим лишь, что только чудо спасло княгиню от неминуемой смерти. Ударь злодей посильней, трое детишек остались бы без матери. Но Господь ее уберег – Сашенька отделалась сотрясением мозга.