Кристин Раш - Мастер возвращений (сборник)

• Название: Мастер возвращений (сборник)
• Автор: Кристин Раш
• Жанр: Научная Фантастика

Американская писательница Кристин Кэтрин Раш родилась в США в 1960 году. Ее дебют как писательницы-фантаста состоялся в 1987 году (первый опубликованный рассказ «Sing»). С тех пор она снискала себе известность и как писатель-прозаик и как редактор.

На сегодняшний день Раш с одинаковым успехом работает в жанрах «твердой» научной фантастики, фэнтези, участвует в новеллизации популярных киносериалов: «Звездный путь», «Звездные войны», «Люди-Х».

К сегодняшному дню в активе автора около пятидесяти романов и более ста повестей и рассказов, премии Hugo, Locus, Asimov’s и многие другие. Книги с произведениями Кристин Кэтрин Раш изданы в пятнадцати странах. К большому сожалению в России Раш переводится и издается немного: единственный роман «Новое восстание» и несколько повестей и рассказов в журнальных вариантах.

Кристин Кэтрин Раш является первым писателем-фантастом выигравшим в одном году сразу три читательских премии: «Asimov's Readers Poll Awards», «Ellery Queen Readers Choice Award», «Science Fiction Age Readers Choice Award» за одно произведение-повесть «Echea», которая к тому же получила премию «Homer Award» и была также номинирована на престижные премии «Nebula», «Hugo», «Locus» и «Sturgeon».

Многие произведения Раш написаны в соавторстве с мужем, писателем-фантастом

Дином Уэсли Смитом, а также с Кевином Андерсоном, Ниной Кирики Хоффман и Джерри Олшеном.

Любителям фантастики, желающим познакомиться с творчеством Кристин Кэтрин Раш, необходимо помнить, что она часто пользуется псевдонимами: так некоторые произведения, написанные в соавторстве с Дином Уэсли Смитом издаются под именем Сэнди Скофилд или Кэтрин Уэсли, произведения в жанре детектива под именем Крис Нелскотт, а в жанре romance как Кристин Грэйсон.

Значительное место в творчестве Раш занимает редакторская деятельность. Вместе с Дином Уэсли Смитом она редактировала журнал «Pulphouse: The Hardback Magazine», а с 1991 по 1997 годы занимала пост главного редактора одного из ведущих американских научно-фантастических журналов «Fantasy & Science Fiction». Успешная редакторская деятельность отмечена в 1994 году премией «Hugo» в номинации «лучший редактор».

НАГРАДЫ:

1. The Gallery of His Dreams (повесть) — Премия «Локус»/ Locus Award, 1992 /.

2. Echea (короткая повесть) — Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 1999 /.

3. Millennium Babies (короткая повесть) — Хьюго / Hugo Award, 2001 /.

4. The Disappeared — Премия «Индевор» / Endeavour Award, 2003 / (Лучшая книга в жанрах фантастики и фэнтези).

5. Нырнуть в крушение(повесть) — Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 2006 /.

6. Возвращение «Аполлона-8» (лучшее произведение малой формы) — Сайдвайз / Sidewise Awards, 2007 /. + Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 2008 /.

7. Комната затерянных душ (повесть) — Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 2009 /.

8. Broken Windchimes (повесть) — Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 2009 /.

9. Becoming One With The Ghosts (повесть) — Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 2010 /.

10. День красных писем (рассказ) — AnLab / AnLab award (Analog), 2010/.

11. City of Ruins — Премия «Индевор» / Endeavour Award, 2011 / (Лучшая книга в жанрах фантастики и фэнтези).

12. The Application of Hope (повесть) — Премия читателей журнала «Азимов» / Asimov's Readers' Awards, 2014 /.

13. Snapshots (рассказ) — AnLab award (Analog), 2015/.

(Неофициальное электронное издание)

---

Человек в белом халате осторожно расчесывал афганскую овчарку с громадными серыми пятнами голой кожи на голове и боках. Увидев Анну и Дженни, собака вздрогнула.

— Осмотритесь, — сказала Анна.

Дженни осмотрелась. Кошки отворачивались от ее взгляда. Попугай попытался укусить, когда она проходила мимо. Несколько крыс ощерились на нее, а одна все время бросалась на мягкую стенку своей маленькой камеры. Многие животные были в хирургических шрамах по всему выбритому телу. Один шнауцер смотрел на нее красноватыми наркотическими глазами.

— Это новые животные. Некоторых никому отдать нельзя. Некоторых мы попытаемся реабилитировать. Но все они травматизированы.

Дженни протянула палец к кролику, сидящему на подушке у спинки широкой скамьи. Кролик тонко пискнул и спрятал мордочку.

— Я начинаю понимать, — сказала она.

— Не знаю, понимаете ли, — сказала Анна. — Иногда восходит солнце, лучи падают на одно из животных, и оно сходит с ума. В другое время начнешь петь, а все животные пытаются спрятаться. Никогда не знаешь, что именно выведет их из себя, и день на день это не одно и то же.

Дженни дышала ртом. Она ненавидела этот запах, госпитальную вонь. Пять недель этот запах был частью ее жизни. Пять недель, и каждое утро она просыпалась, зная — что сработало для нее, то не помогло Дару.

Медицинская наука, говорят все, нашла способы лечить большинство болезней. Люди живут дольше, чем прежде, и более здоровой жизнью. Однако медицина не может предотвратить все смертельные случаи. И, конечно, она не может предотвратить отчаянье.

— Вы привели меня сюда не затем, чтобы рассказать, через что прошли все эти животные, — сказала Дженни. — Вы привели меня сюда из-за Седрика.

— Я держу его в доме, потому что он слишком здоров, чтобы находиться здесь. Физически здоров. Душевно — это другая история. — Анна поправила одеяльце вокруг спящего щенка. — Вы видели, как он обманул меня. Это было намеренно. Вы выразили интерес, а я уводила вас прочь. Он разозлился и захотел отомстить мне.

— Он только кот, — сказала Дженни.

— Нет, не только, — возразила Анна. — Он химера, вы не должны этого забывать. Исследователи изменили всех этих животных, иногда таким способом, что никто из нас не понимает. Я верю, что Седрик псих — буквальным образом. Я думаю, ему нравится делать другим больно просто ради удовольствия, и, мне кажется, он понимает, что делает.

— Тогда почему вы держите его с другими животными?

— Он здесь только днем и только когда я с ним. Я даже сейчас немного тревожусь, когда он там один с ними. По ночам я держу его в клетке.

Ладони Дженни стали влажными.

— Вы верите, что он псих, но вы же не знаете.

— Ему меняли мозг, — сказала Анна. — Его использовали для тестирования лекарств, которые помогают при болезни Паркинсона. Это значит, что вначале ему изменили мозг, чтобы имитировать человеческий, а потом проверяли на нем лекарства. Ни один человек после такого не выжил бы.

— Ему изменили мозг так, чтобы он мог мыслить? — спросила Дженни.

— Мы не знаем, — ответила Анна. — Вот когда все становится трудным. Мы не знаем о тьме побочных эффектов.

— Что если я все равно его хочу? Что если я скажу, что я заберу только его?

— Мне надо позвонить доктору Причард.

Дженни скрестила руки.

— Звоните.

Анна глядела на нее с удивлением.

— Хорошо, — сказала она. — Но я жутко надеюсь, что она скажет «нет».

Дженни не знала, что она ждала. Наверное, благодарности. Но не мяукающее, шипящее, плюющееся создание в носимой клетке, под углом засунутой на заднее сидение. Седрик обвил лапами проволочную дверцу и так тряс ее, словно мог открыть голой силой. Раз обернувшись, она увидела, как он лежит на спине, просунув одну лапу над щеколдой, а другую под ней. Если б он надавил как следует, дверь могла бы открыться. Но, похоже, он не мог этого сделать, одна лапа все время соскальзывала.

Она позволила машине самой добираться до дома, обратив большую часть внимания на Седрика. Но он бросался на нее, пытаясь укусить всякий раз, когда она тянулась к нему. В конце концов она решила, что целые пальцы — главная составная часть храбрости, и просто говорила с ним весь остаток пути до дома.

Анна дала кошачью еду и кедровую кровать, где Седрику спать. Она также дала совет: выделить Седрику специальную комнату только для него, лучше всего ванную, так как он уже знает, как пользоваться туалетом, и пусть он остается там, пока не привыкнет к дому. Она давала свои инструкции напряженным, скупым голосом, словно Дженни рассердила ее, поступая против ее желания.

Доктор Причард, очевидно, сказала Анне, что Дженни нуждается в вызове. Даже если дела с Седриком не пойдут, это все равно отвлечет мысли Дженни от собственных проблем.

Дело пойдет, независимо оттого, что они говорят. Она не позволит себе неудачу. Ни за что. Доктор Причард хочет, чтобы у нее появилось занятие, и оно у нее будет, даже если никто его не одобряет.

Она почти слышала, как доктор Причард описывает это при встрече. Вы не хотите успеха, Дженни, не так ли? Вы хотите доказать мне, что больше не способны на интимность, что больше не можете заботиться ни о ком, кроме себя. Поэтому, вместо того, чтобы забрать печальную и спокойную собаку, вы взяли кота, который хочет убить любого, кто находится в поле его зрения.

Наверное, доля истины в этом есть. Наверное. Она, конечно, не ощущает мощного влечения к Седрику, несмотря на то, что говорила Анне. Однако, она обратила на него внимание. Он был единственным из животных, кто вообще высказал ей крупицу симпатии, и она не была уверена, почему. Наверное, потому, что Анна, очевидным образом его не любила. Наверное, потому, что его глаза были такими выразительными, каких Дженни никогда еще не видела. Наверное, потому, что она поняла в тот самый момент, как его увидела, что он невыносимое создание, которое может доказать ее бесполезность и покончить с бессмысленной терапией раз и навсегда.

Машина заехала в гараж, и, когда выключились фары, она услышала слабое чириканье, говорящее, что домашняя система безопасности готова принять ее.

Она подняла переносную клетку, чувствуя, как она выгибается в руке. Мышцы были слабые: после несчастного случая она не занималась никакими упражнениями, кроме физической терапии. Бьющееся животное дергало клетку и выкручивало уже напряженные мышцы.

Дверь открылась, и она вошла в кухню. Это была ее любимая комната, просторная, с дубовыми шкафами и таким же дубовым столом. Несколько месяцев назад она уволила домоправительницу, не в силах выдерживать женскую болтовню. В кухне было грязно, и кислый запах двухдневного молока в чашке для завтрака заставил ее вздрогнуть. Она поставила клетку на пол из деревозаменителя и пошла к машине, чтобы забрать еду и кедровую кровать.

Ей не хотелось помещать Седрика в ванную. Это казалось негуманным. Он пришел в новый дом, и ему надо дать возможность начать все заново. Есть места, где бы она его не хотела видеть, и она может сделать так, чтобы Дом помог ей в этом. Перед тем, как она выпустит его из переноски, надо перепрограммировать компьютер, чтобы он не пускал его в спальню Дара. Спальня останется такой, как в день несчастного случая, с грязной одеждой Дара, все еще разбросанной на полу, и книгами, что они читали вместе, лежащими на столике перед кроватью. Она заходила в его комнату каждый день и смотрела на все это, как на немую укоризну своему эгоизму.

Если она закроет глаза, она снова видит все — как отпрыгивает прочь, не схватив своего ребенка, даже не подумав об этом. Думая только о себе.

Доктор Причард пыталась объяснить, что память отказывает, что память подсовывает мотивы, которых не было. Но доктора Причард не было там.

Когда Дженни вернулась в дом, она услышала, как трясется и грохочет дверца клетки. Седрик продолжал лежать на спине, борясь с замком.

— Я выпущу тебя через минуту, — сказала она. — Мне надо сначала кое-что сделать.

Она поставила еду на одну из кухонных полок и понесла кедровую постель в главную спальню. Она закрыла дверь к Дару и воспользовалась клавиатурой в холле, чтобы задать программе новые инструкции. Потом вернулась в кухню.

Седрик лежал на животе, глаза светились в темноте клетки. Дженни вспомнила, чему ее учили, и поняла, что все они — неназванные доктора из лаборатории, Анна, да и она сама — находились на неизведанной территории. Она не знает, с каким созданием находится здесь. То, что он выглядит, как кот, вовсе не значит, что он думает, как таковой.

Она села перед клеткой и открыла дверцу. Седрик выскочил и побежал быстрее любого создания, что она видела. Он пробежал через кухню и рванулся в коридор, едва она приоткрыла дверцу.

Он оставлял за собой цепочку кровавых следов. Кровь была свежей и красной.