Томми Моттола - Хитмейкер. Последний музыкальный магнат

• Название: Хитмейкер. Последний музыкальный магнат
• Автор: Томми Моттола
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05449-4

Томми Моттола один из крупнейших специалистов в области поиска и продвижения музыкальных талантов. Самое известное место его работы – компания Sony Music, потенциал которой он увеличил в несколько раз. С его именем напрямую связан успех выдающихся поп-звезд и рок-музыкантов, и о некоторых из них в книге воспоминаний музыкального мегапродюсера рассказано немало интересного. Также на страницах мемуаров представлен мир закулисных интриг и далеких от музыки кабинетных работников звукозаписывающих компаний. Помимо деталей собственной биографии и судьбы различных организаций, где ему довелось работать, Томми Моттола уделил внимание и анализу влияния технического прогресса на развитие музыкальной индустрии. Он оптимист и считает, что впереди шоу-бизнес ждет масса интересных метаморфоз. Кто же перед нами? Авторитарный Дон Томми, железной рукой выжимавший миллиарды долларов из таланта сотен артистов по всему миру, или благородный идеалист, который трансформировал свое юношеское стремление стать музыкантом в работу над созданием условий для раскрытия таланта других людей?

Предоставим самим читателям судить об этом.

---

Можно много лет проучиться, получить аттестат и все равно ничего не понимать в том, как устроен мир. После таких вот испытаний на прочность вас не ждет диплом от людей в смешных шапках и мантиях, нет. Вам нечего будет повесить на стенку. Это ничего. Вы теперь сами себе диплом.

Мы были в нью-йоркской квартире Холла и Оутса, когда я впервые услышал, как Джон исполняет She’s Gone. Тогда это была лишь сырая основа будущей песни, но потом подключился Дэрил со своим уникальным вокалом, и в этот момент я понял, что это будет нечто особенное.

Дэрил и Джон приступили к работе над вторым альбомом сразу же после того, как вышел первый. Мы приняли во внимание, что Whole Oats был слишком «акустическим», а Atlantic и Ариф хотели усилить роль ритм-секции ансамбля для того, чтобы сделать акцент на «филадельфийском звучании» нашего соула и ритм-н-блюза. На сей раз Ариф задействовал тяжелую артиллерию, собрав для нас таких мощных артистов, как ударник Бернард Пурди, басист Гордон Эдвардс и гитарист Хью Мак-Кракен, – и это были еще не все. Если вы незнакомы с миром студийной музыки, то можете и не узнать эти имена, но вы определенно слышали их игру более чем в сотне хитов. Они помогали делать множество выдающихся записей не только Арифу, но и Джерри Векслеру, и Тому До-уду. Невозможно переоценить их вклад в общее дело. Представьте себе, что вы взяли в свою дворовую баскетбольную команду сразу Коби Брайанта, Дуэйна Уэйда и Леброна Джеймса. С этими ребятами и с She’s Gone в арсенале мы были уверены в том, что второй альбом произведет фурор.

She’s Gone была написана под влиянием двух женщин. Одна сорвала Джону свидание на Новый год, а другой была первая жена Дэрила, с которой у него как раз в то время начался болезненный разрыв. Вспоминая те дни, я возвращаюсь к беседам, которые мы с ним вели, обсуждая общие черты наших браков. Его жена тоже была еврейкой, и ему, как и мне, приходилось решать массу культурных и религиозных проблем в общении. Его опыт и правда можно было выразить фразой: «She’s Gone» («Она ушла»). А вот мне на ум чаще приходили слова: «Я ушел».

В то время я фактически работал на двух работах – и на обеих полный день. А потом мы с Дэрилом и Джоном ходили по клубам с выступлениями. Домой в Нью-Рошелл я возвращался поздно, и правда состояла в том, что к «Холлу & Оутсу», как их стали называть, я был привязан больше, чем к собственному браку. Я хотел быть хорошим мужем, но чем больше проходило времени, тем яснее я видел то, что Сэм Кларк понял с самого начала, – между нами с женой было мало общего. Дело было не в моих поздних возвращениях домой. Тяжелый труд ради успеха в жизни всегда высоко ценился в семье Кларк, это как раз Лиза могла понять. Да и религия была тоже особо ни при чем. Просто мы как будто происходили из двух разных миров.

Она с детства привыкла к свечам в пятницу перед Шаббатом, субботним ужинам, воскресным поздним завтракам в гольф-клубе… Между тем в пятницу вечером меня не бывало дома, а в гольф-клубе я чувствовал себя чужаком. Одновременно с этим мой мир ее тоже не особенно привлекал. Я помню, как взял ее с собой на мой первый концерт The Rolling Stones. Я годами предвкушал его, с тех самых пор, как гнал под I Can’t Get No Satisfaction на «корветте» моего друга Джорджа. Прямо по автомагистрали Диган, в клуб Cholly’s, что в Бронксе. The Rolling Stones, ребята! Наконец-то я увижу The Rolling Stones воочию! Добрую половину концерта я косился на Лизу и пришел к выводу, что ей больше бы понравилось в гольф-клубе.

Я никогда не ожидал, что разведусь. Конечно, пары, которые я видел вокруг себя с детства, порой отчаянно ссорились, но никто не разводился. Каковы бы ни были трудности, они просто разбирались с ними. А больше всего на меня в этом смысле влияли те впечатления, которые я получил дома. Не припомню, чтобы мои родители хотя бы одну ночь провели раздельно. Но до моей собственной свадьбы я не задумывался над тем, как прочна была связь между ними. Ее укрепляло и общее культурное наследие – Рождество, Пасха. Общие мечты и надежды, связанные с детьми. А глубоко внутри – еще и любовь к музыке. С Лизой у меня ничего подобного построить не получилось, и чем больше проходило времени, тем лучше я понимал, что мой брак превращается в род тяжкого труда.

Дэрилу удалось перестроить свою жизнь более успешно, чем мне. Он познакомился со стюардессой Сарой Аллен, и в итоге она переехала в Нью-Йорк с ним и Джоном, вдохновив Дэрила на песню Las Vegas Turnaround, которая вошла в их второй альбом. Когда он исполнял ее, это будто бы помогало ему отрешиться от боли и ощутить новый прилив сил. Я же не стал писать никаких целительных песен, а просто похоронил свои чувства в толще круглосуточных хлопот на работе.

Между тем Ариф со своими парнями довели She’s Gone и Las Vegas Turnaround до совершенства с помощью еще одного поистине талантливого гитариста, Кристофера Бонда. Все было готово.

Второй альбом назывался Abandoned Luncheonette. На обложке было заброшенное и заросшее передвижное кафе, мимо которого Джон и Дэрил частенько проезжали в Филадельфии. Некоторым образом обложка сама стала частью истории поп-музыки. Фанаты и фотографы устраивали настоящие экспедиции в поисках этого кафе и старались узнать о нем как можно больше. Выяснилось, что изначально оно находилось в Поттстауне, штат Пенсильвания, но прогорело и было брошено в небольшой рощице на окраине Филадельфии, откуда его позже убрали, чтобы освободить место. Жаль, что сейчас больше не делают таких обложек, как та, но мы еще вернемся к этой теме. А пока поверьте мне – в те дни эта обложка значила очень многое!

Не передать словами, как мы были поражены тем, что She’s Gone не стала хитом сразу же после выхода альбома. Но я не отчаивался, я знал, что песня была хитом. Знал, что это была бомба! Знал, что Atlantic просто не воспользовалась шансом, и твердо решил, что в какой-то момент пробью для She’s Gone дорогу к популярности. В любом случае второй альбом стал поворотным пунктом в карьере Джона и Дэрила. Это было уже не знакомство с аудиторией, нет – альбом был предельно ясен и конкретен, выражал самую суть этих двоих. Там были и филадельфийский рок-н-соул, и акустическая сторона, и гармония вокала. Этот альбом как бы стал их маркой. Отзывы были отличными… Это сейчас любой идиот может написать у себя в блоге что угодно, даже не прослушав запись по нескольку раз, а тогда, уж поверьте мне, это кое-что да значило. Отзывы критиков могли вознести артиста к вершинам популярности – или уничтожить его. Руководители Atlantic считали, что «Холл & Оутс» вот-вот станут новыми суперзвездами в активе компании. С коммерческой точки зрения альбом не был особенно успешным, но стали просачиваться слухи, что даже ведущий гитарист группы Led Zeppelin, Джимми Пейдж, захватил Abandoned Luncheonette с собой в турне. Дэрил был в восторге. Этот слух обрадовал его сильнее, чем если бы ему сказали, что She’s Gone заняла первое место в чартах, – ведь Джимми Пейдж был его кумиром и его одобрение было куда важнее.

Мы уже готовились заняться третьим альбомом. Продвижение новой группы в те дни напоминало сборку головоломки: еще несколько кусочков на новые места – и общая картина будет закончена.

И как раз в этот момент Дэрил сообщил, что у него на уме новая затея.

Это может прозвучать безумно, но его я легко мог его понять.

– Я не хочу записать еще один Abandoned Luncheonette! – заявлял Дэрил.

В этот момент он был похож на актера, напуганного перспективой навечно застрять в одной роли, которая хотя и приносила ему известность, но угрожала стать его тюрьмой на всю жизнь. Дэрил был исследователем, первооткрывателем. Он не желал быть погребенным в обитом бархатом гробу поп-музыки, да и Джону не хотелось лежать там с ним за компанию.

Они хотели, чтобы их третий альбом был совершенно иным. Дэрил здорово увлекался Дэвидом Боуи, кроме того, ему нравились и британские музыканты, такие как Брайан Ино и Роберт Фрипп, музыка которых была потрясающей, но совершенно негодной для массовой продажи. Однако Дэрил настаивал, что их с Джоном следующий альбом будет выдержан в духе «прогрессивного рок-н-ролла».

Я не соглашался, и однажды, сидя в ресторане «У Джо» на Мак-Дугал-стрит, мы хорошенько набрались мартини, вина, самбуки и граппы, после чего приступили к очередному спору.

– Слушай, друг! Потребовалась куча усилий, чтобы зайти так далеко! – убеждал я. – Мы как раз подготовили и покорили слушателей, которым так понравилась Abandoned Luncheonette, что потратили свои кровные на альбом. Они заплатили за то, что им понравилось слышать! Кто знает, как они воспримут абсолютно другой стиль? Мы ведь пытаемся воспитать преданную аудиторию, а это требует времени.

– Пойми, – отвечал Дэрил, – песни на продажу мы всегда сможем писать. А это… это покажет нашу искренность и честность. Докажет, что мы истинные рок-музыканты, а не ремесленники, которые лепят что угодно ради денег. Нам это необходимо.

Как по мне, Abandoned Luncheonette доказала все это с избытком, но в итоге мы так и не смогли сдвинуться с места, погрязнув в классическом для нашего рода занятий противоречии между «искусством для искусства» и здравыми коммерческими соображениями. Всякий раз, когда я заводил разговор о преимуществах старого доброго ритм-н-блюза, Дэрил побивал меня каким-нибудь ловким аргументом из «Дивного нового мира» Олдоса Хаксли. И выслушивание этих аргументов до половины третьего ночи тоже было частью моей работы…