Андраш Рона-Тас - Монголия. Следами номадов

• Название: Монголия. Следами номадов
• Автор: Андраш Рона-Тас
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4458-6504-9

Для современного читателя книга о Монголии ─ это книга-открытие. Монголия ─ разнолика. Это и страна диких степей, пустынь и полупустынь. Ее территорию оживляли в разные времена племена кочевников-номадов. Века становления, войн, триумфа и угасания позволили ее народу вобрать в себя и ассимилировать культуры и традиции многих, кто приходил на эту землю. Книга будет интересна широкому кругу читателей.

---

Книжки тибетские просмотрели мы быстро, остались нам ещё только монгольские. Конечно, эти последние не уступают своей эффективностью тибетским. Надеялись мы, что найдём оригинал «Тайной Истории Монголов». Эта священная литературная трактовка истории Чингис-Хана и Угудея, которая, быть может, стала наиважнейшим источником в монгольском языке, утеряна. Знаем мы только позднейший текст, переписанный с китайского, сохранившийся с XVI века. По этому тексту учились в китайской школе будущие китайские переводчики с монгольского языка, и для помощи переписали себе текст монгольский китайским письмом. Этот транскрибированный текст сохранился, и из него после больших трудов был создан оригинальный монгольский текст. Несмотря на это, не знаем мы текста первоначального, более поздние монгольские хроники выписали из него большие фрагменты. Также монгольское сочинение «Золотая пуговица» (Алтан Тобчи) содержит три четверти части («скопированного») утерянного произведения, и только то в нём изменено, что в число предков Чингис-хана приняты предки тибетских королей, а также омоложен несколько старый язык. «Авторское право» не было, по-видимому, слишком уважаемо в восточной литературе. Писари копировали порой по нескольку десятков страниц с работ своих предшественников, и только тогда ссылались на источники, когда не могли договориться с ними. Система эта становится, несмотря на всё это, большой помощью для будущих учёных, потому что иногда благодаря ей сохранились большие фрагменты памятников письменности, которые были утеряны. К сожалению, напрасно мы искали такие известные монгольские произведения, как «Нитка жемчуга» (Субуд Эрике) или работы Саганг Сечена, известного монгольского летописца с начала XVII века. Мы не отыскали ни одного из них.

Натолкнулись же мы на другие интересные книжки. Одной из них был букварь, представляющий различные виды письменности, употребляемые в Монголии. Наиважнейшей из них была письменность уйгурско-монгольская, которую – как указывает на это название – монголы переняли от уйгуров.

Время от времени, когда мы останавливались над каким-то неизвестным словом или понятием, просили о помощи хранителя музея. Знал он не только старинное письмо, но также старинную литературу, и таким образом, он помог нам постичь много трудных понятий и редких слов. Наклонял немного вперёд голову и громко наизусть читал рекомендуемый для меня текст. В таких моментах он колыхался ритмично на пятках, так, как будто на самом деле учился когда-то в монастыре лам. Ламы учили на память целые длинные тексты понятных и непонятных молитв, туманную священную письменность, а для освоения для себя этого они имели специальные мнемотехнические методы. Ещё здесь случается, что монгол, который учился у ламы или в школе для лам, при вопросе о каком-то старом трудном слове или о связке какого-нибудь тибетского выражения задумывался на минуту, а потом, ритмично колыхаясь, декламировал целый фрагмент, содержащий вышеупомянутое выражение. Из процитированных таким способом фрагментов текста можно было потом выяснить смысл непонятного выражения.

Продолжая листать небольшой букварь, мы обращаем внимание на удивительный вид письма. На первый взгляд выглядит это как примитивная орнаментика меандра, подобная запутанному переплетению простых линий, напоминающих лабиринт. При близком изучении можно заметить выделенные четырёхугольники с различными узорами. Это известное квадратное письмо. В 1260 году Великий Кублай (Хубилай) – хан вызвал к себе благочестивого тибетского ламу Пагспу и поручил ему, чтобы придумал он такой вид письма, который был бы пригоден для записи слов, как монгольских, так и тибетских и китайских, как и в других языках государства. Мастер взял за основу старотибетское печатное письмо, в котором по причине квадратной формы печати буквы нужно было вдавливать в квадраты. Из этого он сделал новую письменность. Владыки монгольской империи употребляли эту письменность независимо от старого уйгурского письма, главным образом для издания приказов и документов, потому что его буквы были более трудными для подделки, легче же можно было их гравировать. Этот новый вид письма настолько был похож на уйгурский, что наследовал его направление и, следовательно, не проходил с левой на правую сторону, как письмо тибетское, но сверху вниз. Письменность эта называется «пагра» от фамилии её создателя. Старые монгольские источники, написанные этим письмом, являются наиболее ценными.

Очень осторожно укладывали мы книжки назад, обращая внимание на «правильное» их положение в руках. Монгольские книжки нельзя сжимать «подмышкой», нельзя ими размахивать, требуется держать её обеими руками. При прощании, когда Хранитель передал нам в подарок несколько из выбранных нами книжек, поднёс их сперва ко лбу, а затем вручил нам их вытянутыми перед собой руками. Большинство книжек было упаковано в цветной полотняный платок и перевязано цветным шёлковым шнурком. Платок имел квадратную форму. Книжки умещают на нём по диагонали. Существуют специальные правила завёртывания углов платка. Трудно нам было этому научиться. Хранитель несколько раз переупаковывал уложенные нами тома, так как «неправильно» завернули мы углы платка. Другая партия книжек была втиснута между двумя деревянными досками и связана ремешками. Видели мы также несколько деревянных продолговатых ящичков, в которых хранились книжки.

Способ упаковки не всегда свидетельствует о ценности книжки. Например, в потрёпанном полотне находился священный текст, написанный цветными чернилами, так называемыми «чернилами из драгоценных камней» на чёрной лакированной бумаге. Буквы были написаны одиннадцатью цветами, начиная от золотого, а заканчивая жемчужным. В Эрдэни-Дзу не встретил я книжки, написанной кованными и гравированными металлическими буквами, но в библиотеке был мне показан один такой экземпляр. Я не знал, к чему отнести эту книгу – к шедеврам монгольского ювелирного или печатного дела.

После оконченных, наконец, утомительных, но очень плодотворных работ в библиотеке хранитель монастыря пригласил нас в свою юрту на прощальный чай. Обстановка юрты была скорее городской. Маленькой полуторагодовалой дочке хранителя подарили мы маленькую куклу. Когда девчушка протянула к ней одну руку, мать побранила её, и малютка с плачем протянула обе ручки. Прощание затянулось надолго. Покинув юрту хранителя, мы пошли в государственное земледельческое хозяйство, находящееся по соседству. Приветствовала нас большая таблица с надписью: «Каракорум. Хозяйство государственное земледельческое». В просторной чистой юрте, куда нас провели, стояли алюминиевые стулья и стол, а также железная кровать. Принесли ужин. Он состоял из изготовленных в хозяйстве масла, хлеба, супа из баранины, макарон и картофеля.

Во время вкусного ужина легко завязывается беседа. Нам рассказали, что хозяйство функционирует один год. Недавно в долине реки Орхон была ещё травянистая степь, как говорят старики. Ламы в монастыре Эрдэни-Дзу нанимали на работу в этой окрестности издавна крестьян на один земельный участок, но где это было, точно не помнят уже даже старики. В этой совершенно девственной степи в просто фантастических природных условиях при господствующем здесь зимой пятидесятиградусном морозе, а летом при сорокоградусной жаре, а также засухе, не имея совершенно опыта, 370 работников, живущих в 80 юртах, поднялись на борьбу за создание чего-то прямо невозможного для основания земледельческого хозяйства в центре степи. 3600 гектаров земли были обработаны с помощью 21 трактора под руководством одного агронома и одного агротехника.

Всё больше людей появляется в юрте, и каждый хочет высказаться. Наконец, приносят памятную книгу, во вступлении которой вписываем пожелания успехов.

Тихо спускается мрак. Мы выходим из юрты. В темноте пространство вытягивается, как тень. Исчезают в ней руины монастыря, Каракорум и хозяйство, но только на несколько минут, так как загорелся свет. Хозяйство имеет собственную электростанцию.

Рядом с юртой под табличкой с надписью стоятдва грузовика, принадлежащие хозяйству. На табличке виднеется международный знак паркинга. Нужно признать, что места для паркинга здесь достаточно.

Ночью в юрте было адски жарко, так как хорошо была натоплена железная печка, но часа в три утра я проснулся от холода. Вандуй и Кара уже вечером заболели, а утром чувствовали себя ещё хуже. Ознобились. Фельдшер из государственного хозяйства (госхоза) принёс какое-то лекарство. На упаковке виднелось не только название лекарства, но также указание, против какой болезни следует употреблять его. Это полезное облегчение в степных условиях.

Утром сходили мы ещё в монастырь, сделали несколько фотоснимков, а затем двинулись в Каракорум.

6. У колыбели могущества номадов