Медеу Сарсекеев - Клад

• Название: Клад
• Автор: Медеу Сарсекеев
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1989
• ISBN: 5-265-00807-1

Талантливый казахский прозаик Медеу Сарсекеев в новом остросюжетном романе исследует сложную, зачастую насыщенную опасностями жизнь геологов.

В центре романа — столкновение различных научных теорий, мнений… Глубокий показ современной действительности позволил автору нарисовать широкую панораму жизни казахских ученых, вскрыть противоречия в творческих исканиях.

Роман звучит особенно актуально сегодня.

---

Меруерт тряхнула косами, поправила свесившуюся возле уха прядку волос.

— Никакой самостоятельности мне еще не позволяют дома. Да и откуда ей взяться? Я ведь самая младшая в семье. А сестры мои Гаухар и Жаухар, те на равных правах с мамой и папой! Они постарше. Не побоялись конкурса, не смутились того, что при первой попытке поступить в институт им от ворот поворот дали. В прошлом году еще раз в Алма-Ату отправились. Теперь уже на втором курсе. А с моим характером только возле папы с мамой сидеть да за бабочками по лугу бегать. Обыкновенной смелости не отыскала в себе, чтобы вслед за сестрами уехать. Осталась в благословенном отцовском Ускене. Впору бы пожалеть об упущенном, но я почему-то не жалею.

— И правильно делаете! — похвалил Казыбек искренне. — Ускен — замечательный город! Быть учительницей в школе, приобщать малышей к музыке — святое дело! А чего стоит из всей массы учеников выделить способного, найти будущий талант?.. Задумайтесь, Меруерт, над таким явлением, — горячо продолжал он. — Каждый ребенок одарен и неповторим в своем естестве с рождения. А сколько способных детей остаются незамеченными в своем природном даровании? Не выявлено должным образом их призвание по той простой причине, что рядом не оказалось умного друга, образованного, чуткого педагога… Я не оговорился: именно чуткого, с камертоном души!.. Вам еще повезло: вблизи комбината музыкальная школа и мама — влюбленный в песню человек. А если заглянуть в аул, где я родился? Кроме разбитого грузовика, в школьном хозяйстве и сейчас никакой техники. Всех огулом учат на шофера — мальчиков, девочек… Вы, Меруерт, уже сейчас большая радость для младших по возрасту! Скоро начнется практика в школе, и вы увидите эту радость в сияющих глазах малышей, поверите в счастье своей профессии.

Видя, с каким участливым вниманием девушка слушает его, Казыбек стал выкладывать все, что накопилось в душе. Он никогда и ни с кем так горячо не говорил прежде об ауле, об отце, о своих сверстниках — многие из них так и остались без приличной специальности, побоявшись уехать в город, чтобы продолжать там учение. Родители Казыбека, чтобы помочь детям, живущим в дальних аулах, еще в тридцатые годы оставили город, а отец распрощался с должностью инспектора гороно. Прибились на арбе к глухому аулу Жартас, открыли там школу в Красной юрте, учили первым буквам малышню, а рядом с мальчишками сидели и взрослые. Лишь перед войной Казтай-учитель получил желанный диплом о высшем образовании. А всего отец с матерью прожили в ауле без малого полвека и состарились там. Однако в той глубинке нашли истинную судьбу. Отец вроде бы не у дел сейчас, глаза подводят, но в Жартасе никто не называет его по имени, как других стариков, ни Казтай, ни Казеке. Для всех аульчан он не иначе как мугалим-ага. Наставник, учитель…

Меруерт ни разу не перебила своего спутника. Но думала она не столько об отце инженера, несомненно достойном всяческого уважения, сколько о себе самой в сопоставлении с яркой судьбой другого человека, старшего.

— Знаете, Казыбек-ага, — сказала она, когда геолог смолк. — Мой папа всегда говорил об учителях то же самое, что вы об отце. Но мне думалось в детстве: он так рассуждает лишь потому, что не хочет отпускать меня далеко от дома. А меня в какой-нибудь большой город влекло, да и сейчас иногда тянет. Не только желание пожить среди блеска витрин и разнообразия лиц. Не афиши с именами знаменитостей манят к себе. Стыдно признаться, но я еще никак не вырвусь из детства. Люблю фигурное катание, смотрю чемпионаты женские и мужские с восторгом, так бы и побежала сама на коньках. А костюмы какие! Другой раз думаю: вот где пропал мой талант! Еще в седьмом классе я заняла первое место на городских состязаниях. Да что теперь вспоминать. Надо слушаться старших. На то они и мудрецы. Скажите, пожалуйста, вы тоже всегда учитываете советы своего папы? Только мне нужна правда.

Девушка, произнеся это, погрозила пальчиком, предупреждая от уверток.

Ее неожиданный вопрос поверг Казыбека в замешательство. Не зная, как бы поладнее ответить, не утратив доверия собеседницы, он смолк, пожав плечами от удивления.

— У взрослых тоже бывают неодинаковые советы, — сказал он, поглядывая в лицо спутницы. — Иной раз услышишь такое, что раздумывать над той мудростью не видишь смысла, остается лишь исполнять. А другие советы касаются нашего выбора друзей… Я так думаю: нам жить, нам и принимать окончательное решение.

— О, вы уже хитрите, уходите от прямого ответа!

— Я не хотел бы, чтобы вы так обо мне подумали.

Меруерт не приняла его просьбы и громко смеялась, уловив нешуточное смущение попутчика.

Смех девушки будто огнем опалил сердце джигита. Он снова впал в мечтательность, осмысливая неожиданный вопрос.

— В таком случае, — попросила Меруерт, — расскажите мне, Казыбек-ага, каким образом вы очутились в геологах? Ваша профессия не из последних в наше время. Геология — вечный поиск, а значит, и всегда находки. Нераскрытые клады не только в душах ребят, они в земле, в морской воде, быть может, и в воздухе, которым дышим. А сама жизнь разведчика? Перемена места, каждый день — иное. О первопроходцах и песни самые лучшие… Недавно я по радио услышала нечто бодренькое: «Геологи-работяги, геологи-ходоки!..» А дальше не запомнила… Вот сижу и думаю: родиться бы мне мальчишкой, без раздумья подалась бы в ваш отряд. Лишь бы научили чему-нибудь полезному. Да ведь это только мечта!

И очередной вопрос девушки показался Казыбеку не из легких. Нужны были какие-то особенные слова, которые сразу бы убедили ее, лишили подозрений в неискренности или в словесной игре ради того, чтобы убить время в дороге.

«И в самом деле, что побудило меня выбрать именно эту профессию? Причем оказаться в очень невыгодном положении поисковика? — думал Казыбек. — Никто из моих предков не рылся в земле, по крайней мере, не беспокоил ее глубин. Следовательно, и советов другим на этот счет не давал. Предки были более горазды в других фамильных занятиях. А бурить землю сыны степей учились после революции».

4

С детства Казыбек любил повозиться с железками. Овладеет какой-нибудь игрушкой, не преминет заглянуть внутрь изделия. Отвинтит, сбросит крышку, докопается до самого «секрета», почему эта забавка сама по себе двигается и даже издает какие-то звуки. Когда повзрослел, перешел в своих исканиях загадок техники к велосипеду. Сколько их, самобеглых колясок, разобранных до спиц, до оголенной рамы, валяется до сих пор в сарае, на задворках? Затем родители собрали денег на мотоцикл. Это уже было началом «хлебной» профессии, потому что паренек использовал личный транспорт для езды к отдаленной от жилья тракторной бригаде и там помогал взрослым. Словом, любопытство ко всему неизведанному было отнюдь не праздным, не развлекательным.

Отец Казыбека, Казтай-учитель, тщился направить смекалку мальчика в русло познания механики. Паренек и сам всерьез подумывал об этом поприще. В школьном кружке его увлекали математические головоломки, сложные задачи из тетради преподавателя геометрии. Решал он их играючи. Таким образом в юноше закреплялись способности к применению формул, к нахождению тайной связи между цифрами. Попадись он в то время на глаза опытному педагогу, а то и ученому, кто знает, в какие математические дебри занесло бы паренька.

На пути Казыбека в те годы оказался человек с другими наклонностями, с верой в иную науку. Где тот чародей, обольститель юношеской души сейчас, Казыбек не знает, хотя все взрослые годы надеялся напасть на его след.

Знакомство их произошло в пору, когда юноша заканчивал восьмой класс. В конце апреля в окрестностях Жартаса раскинула палатки геофизическая партия. Надо же было произойти такому совпадению: на той неделе в школе назначили вечер для старшеклассников. Предполагался разговор о выборе профессии.

Первые скамьи в небольшом зале заняли аксакалы, известные в ауле ветераны труда, фронтовики, специалисты из совхоза. Без спора в таких случаях не обходится: чья профессия интереснее? Именно интереснее — так был поставлен вопрос…

Самым последним выступил начальник отряда геофизиков, рыжебородый и неласковый обликом казах. Он был на вид уставший или молчун от природы, не произнес ни слова, пока говорили другие. А едва попросили сказать что-нибудь о своем трудовом занятии, он воспрянул, заговорил. Откуда и слова брались! Не поленился, подошел к доске, обвел мелком пространный кружок, нарисовал расположение подземных пластов и даже изобразил какое-то чудище, похожее на динозавра…

— Знаете ли, ребята, что было шестьсот миллионов лет тому назад под этим самым местом, где стоит ваша школа? А ну-ка, кто скажет? Нет, не пытайтесь даже, ни за что не угадаете, — говорил он веселым голосом. — Как ни странно, здесь плескалось волнами огромное море. Не только здесь. Тарбагатайский горный хребет был дном необозримого океана. Когда вселенские воды отступили, на месте их обозначилась неровная поверхность. Геологи именуют, между прочим, эти времена эпохой палеозоя.