Александр Вин - Жена странного человека

• Название: Жена странного человека
• Автор: Александр Вин
• Жанр: Короткие истории
• ISBN: 978-5-4474-2282-0

Странные люди, волнующие слова…. Всё это – вокруг нас. Жизнь может быть удивительным рассказом, замечательной историей, романом с непредсказуемым финалом. Нужно только захотеть так жить! Заставить себя радоваться рассвету нового дня, словам и улыбкам хороших людей, надёжному теплу лесного костра, прозрачной чистоте морской волны. И тогда жизнь станет горяча и упруга, крупные ночные звёзды укажут правильный путь, а тот, кто до сих пор был так далёк, окажется неожиданно близким и желанным…

---

– Поздравляю, поздравляю! Завидую вашему жениху, м-да…

Профессор Франс широко улыбнулся, почти полностью выполнив свою представительскую функцию, обвёл взглядом купе.

– А вы, молодой человек, если не секрет, куда путь держите?

Задумчивый Рио ответил не сразу.

– В отпуск, по делам.

– Так в отпуск или по делам?

– Дело личное. Пришлось договариваться на службе об отпуске.

– Помилуйте! В вашем-то возрасте личные дела естественней всего улаживать весной-летом, а сейчас?!

– У человека не может быть временных друзей и сезонных привязанностей.

– Вот вы как! Любопытно, оч-чень любопытно…

Вскоре принесли чай, торговец неуклюже угостил Бэллу мармеладом. Разговаривали про всё. Профессор, бодро размахивая казённым подстаканником, долго рассуждал об истинах, о ценностях истинных и мнимых, о добре, зле и прочих понятиях, давным-давно привычно обкатанных им в разговорах за преферансом. Коснулись и совпадений.

Почувствовав возможность не столько отвечать, сколько просто говорить, девушка была очаровательна. Она звонко смеялась, Боркас кряхтел, профессор вежливо удивлялся чужим словам, потом сам увлекся, начал приводить примеры роковых случаев, о которых он когда-то читал в иллюстрированных журналах.

Любому из них было бы странным обнаружить молчаливое волнение молодого человека. Не однажды порывался он заговорить, но почему-то каждый раз заставлял себя продолжать оставаться в тени.

Бэлла деликатно зевнула в ладошку.

Тонко звенели пустые стаканы.

– И в моей жизни есть странное совпадение…

Торговец, успевший задремать, вздрогнул.

Рио положил ладони на столик, пододвинулся ближе ко всем, под свет настольной лампы.

– Меня эта история очень поразила. События для нашего времени и наших характеров несколько непривычные, но я рад, что они произошли именно со мной.

В стремительный век пара и электричества мне повезло. Однажды я встретил и полюбил всей душой Корабль – огромный парусник из породы винджаммеров, выжимателей ветра, который давно уже перестал быть стремительной гоночной стрелой и остался для многих просто украшением океанов, мирной легендой.

Всё началось с мореходных курсов, куда я поступил сразу же после окончания гимназии. Всего через десять дней после зачисления нас, юнцов-первокурсников отправили на практику, обещали сразу же отправить в плавание. К учёбе мы даже не успели приступить, из впечатлений первых дней остались лишь яркие обрывки.

Нас погрузили в вагоны, повезли в чужой город.

Запомнилась дорожная брусчатка в незнакомом порту, по которой мы так долго шли к причалам.

Не знаю, может в тот момент, когда я увидел Его, я, наверно, тоже громко кричал вместе со всеми. Детство выплескивалось из нас криками, суетой, нарочитым наглым прищуром. А я тогда подумал: «Не обманули!» Мы двигались тесным строем меж длинных складских стен, поворачивали под портальными кранами, сбивались с шага на рельсах, а Он приближался… Кончились плоские казённые крыши, расстелился бетонный берег. За ровной кромкой виднелась тёмная вода.

У низкого белого причала стоял огромный величественный Корабль.

Множество толстых чистых канатов прижимали его к камню. Злой чёрный корпус чуть присел, готовый к желанному прыжку. Сильным и хрупким переплетением взметнулись мачты, стремительной точностью линий светилась белая полоса на борту.

Что помогло мне запомнить Его тогда? Утреннее солнце из-за спины, тревожно острые портовые запахи, пустынный причал? Будто и не было рядом стаи таких же мальчишек, как я, вроде и затихло в момент всё, что до этого шумело…

Я видел белёную парусину парадного трапа, трогал холодные поручни, чувствовал под ногами зыбкую непривычность ступенек, прошагал по ним и вступил на палубу моего Первого Корабля…

Проходили дни, удивительные в своей неповторимости. Мы жадно подставляли лица солёным брызгам, подолгу смотрели навстречу каждому новому ветру, счастливо смеялись, одолевая крен просторной палубы и высоту огромных мачт.

Да, в это можно не верить, но счастье было во всём. Я ликовал, если удавалось, покраснев от усердия, правильно отбить склянки; был горд, поднимая флаг; бледнел до дрожи и уставал до пота на вахте у тяжёлого штурвала.

Легко учился всему, чему учили. Прекрасно запоминал мелодии морских слов и названий, азартно спорил с товарищами по всем парусным вопросам, доказывал, рылся в учебниках, в книгах.

Равнодушных было немного. Некоторые практиканты бездельничали по недавней школярской привычке, кое-кто всячески отлынивал от работ, просто набивая себе цену среди ровесников. Были и глупые, единицы боялись высоты, один гимназический медалист почти ни с кем не разговаривал, страдал в одиночку, с тоской отказываясь от простой вкусной еды. Нас было две сотни мальчишек, приблизительно ровесников, которых неожиданно и абсолютно случайно соединил Он, наш Корабль.

Знакомились в деле, в работе, в учебе. Ссорились навсегда. Смеялись над тем, что действительно было смешным, уважали старших, ценили умных. Злобных шуток не допускали, розыгрыши же творили ежеминутно. Не дрались. В любую минуту с тобой на огромной высоте мог оказаться вчерашний враг, а страховать мог только друг. Тянуть тяжёлые снасти, мыть светлую деревянную палубу, и чистить картошку «под улыбку» было тоже гораздо легче.

Мы все любили ночные парусные вахты. После суматошного дня, новостей и событий было чертовски приятно в тишине растянуться на ещё хранящей солнечное тепло чистой палубе. Разговаривали, чуть дремали, иногда удавалось побренчать на гитаре, кто-то молчал и мечтал, положив руки под голову. Огромные надёжные паруса, невидимые стволы мачт, склянки, слабый осенний ветерок и чистое звёздное небо, – понемногу замолкали и остальные.

Корабль учил нас жить. Собрав все наши привычки, закавыки характеров и выкрутасы поступков, Он показывал нам, как надо поступать правильно, как не обидеть друга и не согнуться самому. Твёрдая дисциплина, форма и режим соединили нас, заставляя быть взрослыми, оставляя нам всё мальчишеское…

Так прошло два месяца. Командиры уже не раз гоняли нас подравнивать причёски, уже отмечены были крестиками в блокнотах не одна сотня морских миль и мы уже почти перестали удивляться.

Оставалось несколько дней. Осень давила холодными ветрами, постепенно отдавая нас зиме. Строились на верхней палубе по-прежнему в бушлатах и фуражках. Про перчатки даже и не думали, драили палубу насухо, сгоняя хрустящую воду за борт резиновыми лопатками.

Однажды встали на якорь. Нас, четверых друзей, послали менять верхние старые паруса. Корабль готовился к важному походу на будущий год, и мы помогали Ему стать сильнее.

Мы уселись на рее, на огромной высоте, как воробьи на веточке, подхватив рукой ближнюю снасть, а замерзшие ладошки поочерёдно засовывая в карманы. Внизу у палубной команды ещё что-то было не готово, и мы успевали жадно смотреть по сторонам.

Яркое, совсем зимнее солнце. Голубое небо, редкие мягкие облака, тёмное ровное море вокруг и несколько небольших островков почти рядом. Холода пригубили деревья, листва пожухла, выцвела, на каждом острове было какое-то большинство одинаковых деревьев и они красили острова в свой цвет. Казалось, что небольшие разноцветные кораблики плывут рядом с нами.

– Вон тот, рыжий, правый, чур, мой! – крикнул кто-то первым из нас.

– Я беру жёлтый, с зелёной фок-мачтой, ну с ёлкой, то есть! – поспешил другой.

– Видите, та тёмная шхуна – моя!

– А мне бы попасть во-он туда…

Я запомнил Его и таким, совсем не великим с большой высоты. И нас, почти настоящих моряков, по-мальчишески честно делящих необитаемые острова, вытирая при этом свои носы красными негнущимися пальцами…

Рио замолчал.

Осталась негромкая тишина. Стучали с заботой колеса, заставляли часто-часто дрожать дверь купе.

Торговец воском бодро крякнул.

– Красиво! Но не вижу в вашем рассказе никаких совпадений! И вообще, я хочу есть! Когда же нас пригласят на ужин?!

Бэлла умоляюще посмотрела на Франса.

Профессор с укоризной развёл руками, обращаясь к толстому Боркасу.

– Ну, вы право! Так сразу… Хотя, действительно, перекусить не мешает.

А через некоторое время, когда все уже собрались перейти в ресторан, профессор Франс помедлил, тронул жёсткое плечо Рио, шедшего последним.

– И всё-таки, голубчик, я уверен, что вы не напрасно с такими подробностями нам всё так расписывали… Совпадения-то были?

Попутчики возвратились в купе почти одновременно, кроме Боркаса, который ещё в ресторане привел в готовность свою сигару и с удовольствием остался в курительной комнате.

Сели и замолчали как-то разом, ожидая. Молодой человек начал негромко и неожиданно.

– …Встретились мы с Ним через три года. Я уже оканчивал мореходные курсы и попал на штурманскую практику в отряд учебных судов. Два десятка курсантов ждали выхода в короткий рейс на смешном рыболовном кораблике. Эта практика, почти формальность, давала плавательный ценз и несколько оценок в диплом. Мы скучали на берегу в ожидании отхода, купались на взморье, гуляли по городу. Ходили на танцы, ссорились с холёными модными мальчиками из курортных пригородов, писали письма родным. Выход оформлялся медленно, наш руководитель взмок от глупых решений и нам, успевшим остаться без карманных денег, всё это надоело. Закисли, заспались, вдруг – аврал, отход! Наш сейнер вышел в мелкое море, начались занятия, несение вахт дублёрами штурманов, решение навигационных задач и прочая практика. Настырный наставник каждую ночь заставлял «хватать звёзды с неба», что было очень противно для тех, кто пропускал занятия в училище… Списывали астрономические задачи, оставляли их решение на потом, читали рассыпавшиеся по листам книги из судовой библиотеки. Привыкли.