Александр Вин - Жена странного человека

• Название: Жена странного человека
• Автор: Александр Вин
• Жанр: Короткие истории
• ISBN: 978-5-4474-2282-0

Странные люди, волнующие слова…. Всё это – вокруг нас. Жизнь может быть удивительным рассказом, замечательной историей, романом с непредсказуемым финалом. Нужно только захотеть так жить! Заставить себя радоваться рассвету нового дня, словам и улыбкам хороших людей, надёжному теплу лесного костра, прозрачной чистоте морской волны. И тогда жизнь станет горяча и упруга, крупные ночные звёзды укажут правильный путь, а тот, кто до сих пор был так далёк, окажется неожиданно близким и желанным…

---

Они долго говорили о прелестях и преимуществах сельской жизни, о свежем воздухе, о вкусном коровьем молоке, которым так славились здешние фермы, о незатейливых нравах немногочисленных местных жителей, о законах внешних стихий.

Маячник пригласил художника как-нибудь, при случае, составить ему компанию в морской рыбной ловле, которой он сам был страстно увлечён.

Вот так, то в длительных и приятных каждому из собеседников совместных обедах, то в вечернем музицировании хозяйки, то в выходах в море с хозяином на небольшой и красивой парусной лодочке, проходили их общие дни. Молодой художник N много передвигался пешком по округе, в прогулках скоро приятно потемнел загорелым лицом, часто и со вкусом угощался при каждом удобном случае сезонными овощами, безо всяких предубеждений пил родниковую воду и парное молоко.

Удивительное состояние правильности именно такой вот жизни всё чаще и чаще радовало его своей уверенностью и спокойствием выводов. Художник чувствовал, и не смущался при этом признаваться самому себе, что теперь ему гораздо удобней делать самые простые движения, иметь такие же несложные слова и мысли.

В один из привычных солнечных дней, когда они с маячником вернулись с успешной, добычливой рыбалки, хозяин, крупный и медленный мужчина, неловко споткнулся на узкой тропинке, по которой они поднимались от причала на скалу маяка, и сильно захромал. В этом не было ничего трагического, даже городской доктор, пушистый седой старичок, вызванный к больному исключительно для соблюдения казённых правил и инструкций, смешно захихикал и сказал, что такими болезнями грешат только младшие гимназисты, желающие прогулять занятия.

Вместе с тем жена маячника, суровая нежной и заботливой непреклонностью, уложила мужа в постель и сама поднялась тем вечером на маяк, чтобы немного, по необходимости, отрегулировать там одну из широких линз.

А хозяин, с извинением обаятельно улыбаясь из подушек, попросил художника о небольшой услуге. Дело состояло в том, чтобы отнести немного свежей рыбы, пойманной ими утром, в один дом, отдельно стоявший в часе ходьбы от деревушки. Маячник имел давнюю договорённость с экономкой этого дома и не хотел нарушать привычек славной старушки.

Молодой художник N с радостью согласился и, запросто, не переодеваясь, пустился в путь, имея при себе только ивовую корзинку с крупной камбалой и картонную папку с бумагой для своих эскизов.

За последними ухоженными деревенскими огородами начались просторные пастбища, радующие взгляд каждого практически настроенного прохожего человека густотой своих изумрудных покровов и ровностью гибких холмистых складок, мягко исчезающих вдали. В небольших рощах пели незнакомые городскому жителю замечательные птицы, и художник часто останавливался в приятной тени высоких деревьев, спешно, с предвкушением радости простой и интересной работы доставая из карманов карандаши и разворачивая на коленях чистые листы бумаги.

Его в эти моменты интересовали и отдельные красивые листья, и бутоны обыкновенных цветов, и таинственные направления сумрачных лесных тропинок.

Когда он шёл через дюны, то подошвы его кожаных походных башмаков с тихим тонким свистом скользили по высохшей уже под жарким солнцем сухой траве; когда спускался по склонам, то невольно торопился шагами к протекающему внизу прозрачному ручью, в перелесках – глубоко вздыхал, признаваясь себе, что, наверно, таким и должно быть настоящее жизненное спокойствие.

Скоро густая зелень полей закончилась, дорога в указанном направлении заметно измельчала, превратилась сначала в широкую тропу, а затем и вовсе в прелестную, заросшую подорожником тропинку. Увлечённый красотой и различными проявлениями жизненной силы настоящей природы художник даже не удивился, когда тропинка внезапно мелькнула в старую, давно не езженную, сумрачную каштановую аллею. Он не обеспокоился никакими сложными вопросами по этому поводу, поскольку предусмотрительный маячник предупредил его, что идти будет нужно именно так, в этом направлении.

Лишившись, едва ступив под своды гигантских каштанов, уже привычного доброго солнца, художник только беззаботно улыбнулся, пожав плечами.

Растения по сторонам старой дороги тоже стали другими, не такими знойными и яркими, как на оставшемся позади просторном побережье, меньше пели птицы, пахло сыростью мощного чертополоха и бузины, часто попадались под ноги упавшие с деревьев в сезон недавних штормов неопрятные, все в пятнах сизого мха, чёрные сучья.

Но вот дом изумил, едва показавшись из-за поворота блеском своих окон.

Художник N имел, несмотря на молодость, некоторый опыт архитектурного мастерства и мог, при необходимости, составить достаточно точное мнение о сути той или иной постройки.

Дом, цель назначенного пути, на его взгляд, был построен значительно раньше прошедшей большой войны, во времена возникновения в их стране многих стремительных богатств.

По углам стрельчатой крыши имелись совсем неподходящие здешней простой природе башенки, узкие окна подразумевали какую-то внешнюю опасность, небрежные серые стены несли всем приближающимся бессловесное предупреждение о ненужности и бесполезности всякого рода гостей и посетителей.

Дом был странен, но чем, какой особенностью, художник так не понял. Он постучал в дверь, в таком порядке и с точно таким усилием, о каком его просил маячник.

Открыла медленная и молчаливая служанка, проводила его сквозь череду тёмных от спущенных плотных штор комнат к экономке, действительно вежливой, доброй голосом, пожилой женщине. Та, учтиво попросив молодого художника всё-таки самому донести корзинку с рыбой до кухни, направилась туда вместе с ним.

Ничто не удивляло его взгляда, привыкшего к изобилию впечатлений. Да, обои были везде старые, паркет скрипучий, очевидно, что потемневших медных дверных ручек в последние годы редко касались и ладони хозяев, и инструменты исполнительных слуг. Всё это художнику случалось видеть не раз, в других случайных домах, при других обстоятельствах. Но что-то было здесь очень непривычным, как будто не хватало чего-то знакомого, и он, проходя когда-то богатыми и светлыми коридорами, озабоченно хмурил брови.

Обратная дорога по полям и перелескам была уже не так жизнерадостна.

Художник N много думал о разном и, так как не находил никаких подходящих ответов, на удивление быстро добрался до своего отеля. На следующее утро он, в нетерпении, направился в знакомую деревушку.

Маячник встретил его с улыбкой, заботливо, с лёгкой хромотой прохаживаясь около своего любимого автомобиля. Их привычное течение жизни было ненадолго нарушено, поэтому они оба без лишних слов сошлись на том, что немного коньяка под хороший кофе не помешает никому.

Художник еле сдерживал своё любопытство и, выждав необходимую приличествующую паузу, поинтересовался у хозяина тем домом, куда накануне он относил рыбу. Маячник же, внезапными обстоятельствами оставленный без ежедневных привычных и практических действий, был готов говорить много и подробно.

Оказывается, действительно, старый дом имел свои странные признаки, проистекавшие из не менее странной и удивительной истории, случившейся в нём несколько десятков лет тому назад.

Радушный маячник честно предупредил гостя, что рассказ о тех событиях они с женой впервые услыхали после переезда в здешние края, знакомясь с соседями-старожилами. История странного дома передавалась в деревне из поколения в поколение как самая значительная местная достопримечательность.

Оказывается, во всех его комнатах вот уже долгое время не было зеркал.

Без малого сорок лет назад тот дом выстроил и счастливо жил в нём старый промышленник Горгейл, вовремя удалившийся от опасного сердцебиения финансовых дел в больших городах, чтобы счастливо насладиться спокойной жизнью в прекрасном приморском уголке вместе со своей молодой женой Кьярой.

Горгейл нежно любил и был справедливо любим.

Стройная, невысокая Кьяра много и звонко смеялась, часто поправляла маленькими ладонями свои густые тёмные волосы, в её блестящих глазах каждое мгновение можно было увидеть искры настоящей жизни. Грубоватый происхождением своих капиталов, очень умный в официальных делах и в домашних обстоятельствах, Горгейл был молчалив, худ и сед.

Желая сделать для своей Кьяры всё возможное, он устраивал богатые приёмы, приглашал к себе знаменитостей, покупал для жены всё самое лучшее и красивое, что только могла пожелать в те времена молодая женщина.

Кьяра не хотела многого, она восхищалась своим мужем и искренне была счастлива в браке с ним.

Никто не знал, что жизненные силы могучего Горгейла были на исходе. Проведя бурную молодость в простых и порой жестоких похождениях на море и в портовых городах, посвятив свою зрелость достижению финансовых вершин, Горгейл понемногу, незаметно для всех, угасал.