Сергей Трусов - Искажение

• Название: Искажение
• Автор: Сергей Трусов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Виктор стал готовиться ко сну, а Боря, сидевший в каком-то напряжении, расслабился и сказал, что, наверное, пойдет к себе.

- Ступай, - позволил Виктор и зевнул.

Похоже, несмотря на странность совпадений, Борю не привлечь к ответу за перипетии в собственной судьбе. Заманчиво, конечно, было бы кого-нибудь привлечь, но, что поделаешь - Борис не осознал еще своей причастности к невидимому фронту. Судьбе угодно было посмотреть, что выйдет, если это осознает Виктор.

Глава VIII

ВОСКРЕСНАЯ КРУГОВЕРТЬ

Интересные чувства одолевают воскресным утром. Во-первых, приятно, что впереди свободный день, а, во-вторых, прекрасно сознаешь, что уже не вечер пятницы и даже не утро субботы. Знаешь, что осталось совсем немного, и скоро наступит понедельник. В этом заключается трагизм воскресенья, и он перекликается с трагизмом жизни. Когда-нибудь для каждого наступит понедельник, и многим, наверняка, покажется, что выходные потрачены на ерунду. Конечно, можно успокаиваться расхожим мнением - зато, мол, будет что вспомнить. Однако неизвестно, как в том самом понедельнике отнесутся к твоим воспоминаниям. Оптимизм же воскресенья заключен в иллюзии, что время еще есть.

Вдвойне хорошо, когда воскресный день погожий. Когда пронзительное зимнее солнце заглядывает в комнату, будто вопрошая: "Живые тут, иль как?" А ты не знаешь, что ответить, но, увидев, как искрится снег, щуришься и, смущенно улыбаясь, начинаешь куда-то собираться. Появляется предчувствие, что именно сегодня, наконец, произойдет что-то необычное. Ты спешишь, тебе хочется увидеть, быть свидетелем, если не главным участником. На улице останавливаешься ослепленный и понимаешь, что успел, что еще не начиналось, но вот-вот должно. Пускаешься в путь, не переставая удивляться, как много снега, какие пушистые деревья и как вообще изменился город. Начинает казаться, что в этом городе можно быть счастливым.

Но через некоторое время замечаешь другое. Солнце пригрело, снег подтаял под ногами прохожих. Люди, вышедшие вместе с тобой на поиски необычного, ничего не нашли. Пожалуй, что-то нашли те, которые выехали с лыжами за город, а теперь возвращаются. Ты их прекрасно понимаешь, потому что сам находил подобное неоднократно, но теперь нуждаешься в чем-то другом. В чем же именно? В поисках ответа начинаешь заглядывать в лица прохожим. Там разное. Одни ничего не ищут и, кажется, им хорошо. Другие искали раньше, теперь отчаялись и тоже прекратили поиски. Этим похуже. Третьи ищут, но непонятно что, и ты мысленно желаешь им удачи. И есть четвертые, которых совсем немного. Они нашли, их лица светятся спокойствием, но спрашивать, конечно, неудобно, и ты просто провожаешь их напряженным взглядом. Возможно, тебе бы это и не подошло, но все равно завидно.

Потом ты чувствуешь, что устал, что твоим ногам надоело месить глубокий снег, который к тому же проник в сапоги и там вероломно растаял. И не то, чтобы уж очень мокро, но пальцы вдруг начинают сами собой шевелиться, пытаясь сбросить носки. Им это не удается, поскольку сапоги на месте, и, утомившись, пальцы смиряются. А тебе уже хочется домой. Там можно скинуть отяжелевшую шубу, избавиться от мокрой рубахи, сапоги сунуть под батарею, носки повесить выше, самому бухнуться на кровать и, задрав ноги, позволить освобожденным пальцам сымпровизировать что-нибудь восторженно-патетическое. Но тут до тебя доходит, что сверху будет потолок, с которым связаны неприятные ассоциации, и ты решаешь еще немного побродить. Плутаешь по каким-то улочкам, пытаясь запутать самого себя, но все равно неумолимо выходишь к вокзалу. И только тут соображаешь, что пришел сюда не случайно, а в надежде определить по внешнему виду вагонов, ждет ли их там, куда они едут, то, чего ты не нашел здесь. Это трудно, но ты стараешься, и, кажется, что-то начинает получаться...

* * *

Виктор стоял на перроне и рассматривал фирменный скорый поезд, весь в синеньких вагонах. Над крышами вагонов вился уютный дымок, а у раскрытых дверей стояли молоденькие румяные проводницы, с удручающей тщательностью упакованные в черные шинели. Виктор подумал, что таких проводниц специально набирают в фирменные поезда, чтобы даже те граждане, которым никуда не надо ехать, все равно покупали билеты и тем самым приносили доход железной дороге. Однако, поразмышляв на данную тему, он пришел к выводу, что, следуя подобной логике, этих бедных проводниц должны увольнять всех до единой в начале летнего сезона. И более того - на их места должны набирать совсем других проводниц или даже проводников с собаками. Вероятно, здесь имело место просто случайное совпадение. Так сказать, удачное пикантное дополнение к уютному дымку, синеньким вагонам и беленьким занавесочкам на окнах. Поразмышляв соответствующим образом еще некоторое время, Виктор, несмотря на яркое солнце, стал подозрительно сильно щуриться и почему-то вспомнил, как совсем недавно ангел-хранитель выл в его голове мартовским котом. Мм-да. Если этому поезду повезло еще и с вагоном-рестораном, то он явно готовился к отправлению в какой-нибудь Изумрудный Город или даже в Страну Счастья. Виктор представил, как едет в служебном купе, хрустит крендельками по-домашнему и запивает их горячим чаем. На столе белая скатерть, за окном белые снега, и с белого неба падают белые снежинки. В купе играет музыка, а черная железнодорожная шинель висит на гвозде.

Безотчетным движением Виктор сунул руку во внутренний карман шубы, залез пальцами в кошелек, пошелестел хрустящими купюрами и машинально отметил, что на билет должно хватить. Даже если в кассе не продадут, в поезд можно проникнуть "зайцем". Итак, решено - он едет. Осталось уточнить самую важную деталь, то есть выбрать вагон. В конце концов, дорога предстоит дальняя, и опрометчивость чревата неудобствами.

Виктор, напустив на себя отсутствующий вид, стал медленно прохаживаться вдоль состава. Прошел туда, прошел обратно, потом снова туда, и на обратном пути, наконец, остановился, выбрав вагон, который по целому ряду причин выгодно отличался от всех прочих. Пока пассажиры с билетами толпились у входа, Виктор успел заглянуть в окно служебного купе, поинтересовавшись на предмет чистоты и порядка. Он был не сноб, но путешествовать в товарняке или в чем-то похожем ему не улыбалось. Однако опасения оказались напрасными - внутренний вид купе приводил в умиление. Что же касается черной форменной шинели, то по косвенным данным, полученным в результате всестороннего анализа был сделан вывод, что проклятый казенный сюртук, расшитый неуместными знаками отличия, наилучшим образом украсит самое труднодоступное место, которое Виктор отыщет. В общем, настало самое время идти за билетом. Виктор было уже и пошел, да вспомнил, что забыл узнать конечный пункт назначения. Не просить же у кассирши, в самом деле, билет в Страну Счастья. У нее на этот счет могут оказаться свои соображения. Замирая в предощущении дивной мелодичности имени станции назначения, Виктор глянул на табличку, привинченную к вагону. Глянул и...

Этого просто не могло быть.

Изумрудный Город... Столица Страны Счастья...

В общем, поезд шел в Минусинск. В тот самый город лотерейных билетов, куда сегодня, в командировку по обмену опытом, должна уехать сотрудница Виктора. Этим же, кстати, поездом. И ничего страшного в том городе, конечно, не было. Наверняка он вообще ничем не отличался от любого другого населенного пункта, где в изобилии торгуют лотерейными билетами, предлагая попытать Счастья. Однако в голове Виктора уже успело возникнуть искажение...

Теперь он видел себя не в уютном купе, в окружении домашней снеди, а в тесном служебном помещении проводника, на верхней полке среди скрученных матрасов. И вместо того, чтобы наслаждаться белизной ландшафта, таскали они вдвоем с румяненькой мешки с бутылками, ругались с бригадиром, прятали в туалете безбилетников и лебезили перед ревизорами. А по возвращении из поездки придется им пересаживаться в другой тесный боксик, тоже слабо приспособленный для путешествия в Страну Счастья. Не в порядке наказания, конечно, а в порядке необходимости. Да и то, чтобы туда попасть, надо сначала нейтрализовать коменданта, воспитателя и всех вахтеров. Уж если и ехать на этом поезде, то только до следующей станции, а обратно - на попутке или же на электричке. Конечно, это будет похоже на бегство, но...

- Не поеду! - решил Виктор и вздрогнул от свистка тепловоза.

Синий удав дернулся, заглотнул в себя румяные крендельки и пополз прочь из города. Виктор подумал, что многим кренделькам суждено прежде зачерстветь, чем сменить тесные боксы вагонов и общежитий на что-нибудь пригодное для нормальной жизни. Оно и понятно. Судьба черных шинелок со скромными знаками отличия была в ведении черных пиджаков, расшитых золотыми позументами. А пиджаки, как известно, перед шинелками не в ответе.

Виктор вышел на привокзальную площадь и с неудовольствием отметил, что снег, такой белый и пушистый с утра, теперь превратился в грязную слякоть, плотоядно чавкающую под ногами. Почему-то представилось, что получится, если все время будет падать снег и светить яркое солнце. Когда-нибудь, наверное, слякоть достигнет крыш домов. Интересно, как будут передвигаться люди?