Джаннетт Уоллс - Серебряная звезда

• Название: Серебряная звезда
• Автор: Джаннетт Уоллс
• Жанр: Современная проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-78831-6

Выросшая в семье, далекой от традиционного представления о воспитании, Джаннетт Уоллс, как никто другой знает, каково это – жить в мире, где приходится страдать от взбалмошности, неуравновешенности собственных родителей.

Двенадцатилетняя Бин Холлидей и ее пятнадцатилетняя сестра Лиз попадают в тяжелую ситуацию: их легкомысленная мать, пытающаяся сделать карьеру певицы, доходит до нервного срыва и уезжает на неопределенный срок. Чтобы не оказаться в приюте, девочки отправляются к единственному родственнику в Виргинию. Они начинают привыкать к новой, относительно спокойной жизни, но, увы, им предстоит еще одно испытание, пожалуй, пострашнее всех предыдущих.

---

– Думаешь, нам понравится Виргиния? – спросила я.

– Тебе, Бин, понравится.

– Мама ее ненавидела.

– Она находила что-то плохое в любом месте, где бы мы ни жили.

Как обычно, я быстро заснула, вскоре проснулась, выпрыгнув из кровати с таким шумом, словно впереди важный день и нельзя тратить время впустую. Лиз тоже встала, включила свет и села у кухонного стола.

– Мы должны написать маме письмо, – произнесла она.

Пока я разогревала наши куриные пироги и наливала последний апельсиновый сок, Лиз трудилась над письмом. Она сказала, что должна написать его таким образом, чтобы никто, кроме мамы, не смог бы его понять.

Письмо получилось такое:

Дорогая Дама Червей!

Из-за неожиданного присутствия в окрестностях «похитителей детей» мы решили, что благоразумно освободить помещение и нанести визит Безумному Шляпнику Тинсли и Соне Марте. Мы будем ждать тебя в Зазеркалье, в твоем старом любимом месте, которое является землей Слабых На Голову, где родилась Бин.

С любовью,Туидлиди и Туидлидум.

Мы оставили письмо на кухонном столе. Подложили его под расписанную синими ирисами кружку, которую сделала мама, когда увлекалась керамикой.

Глава 4

Из автобуса, прибывшего на станцию, вышли два человека, и мы сели на их места впереди справа, где был лучший обзор. Лиз позволила мне сесть у окна, и я держала Фидо в его банке с капелькой воды на дне, с перевернутым блюдечком, на котором он мог лежать и с дырочками, проковырянными в крышке, чтобы он дышал.

Когда мы отъехали, я стала смотреть в окно, надеясь, что вдруг мама вернулась и бежит по улице, а мы еще не уехали в неизвестное место. Но улица была пуста.

Автобус был переполнен, и поскольку все сидевшие в нем путешествовали с какими-то целями, мы стали играть в игру «Что у них за история?» – Лиз придумала еще одну игру – пытаясь предположить, куда и зачем едут пассажиры, счастливы они или испуганы, направляются к чему-то замечательному и волнуются или убегают от опасности, уезжают, погостив у кого-то, или покидают свой дом навсегда. С некоторыми было очень легко. Молодой военный дремал, положив голову на свой вещевой мешок, он ехал домой, чтобы навестить свою семью и девушку на ранчо. У хрупкой женщины с маленькой дочкой были странный взгляд и рука в гипсе. Лиз предположила, что она бежала от мужчины, который ее бил. Неподалеку от нас сидел худой парень в клетчатой куртке, с прямыми волосами, засунутыми за оттопыренные уши. Когда я посмотрела на него, пытаясь вычислить, то ли это рассеянный математический гений, то ли просто придурок, он поймал мой взгляд и подмигнул.

Я быстро отвернулась – всегда неловко быть пойманной, когда пристально смотришь на людей. Потом я снова глянула на него: он все еще таращился на меня. Парень снова подмигнул. Я покраснела, и когда Лиз отправилась в туалет, придурок подошел и сел рядом со мной, закинув руку на спинку моего кресла. Он прижал палец к банке с Фидо.

– Что это тут у вас? – спросил он.

– Черепаха.

– У вас есть на нее билет? – Он пристально посмотрел на меня, затем еще раз подмигнул. – Да я пошутил. Вы далеко едете?

– В Виргинию, – ответила я.

– Одни?

– У нас есть разрешение от мамы. – И добавила: – И от нашего отца.

– Понятно. Вы сестры. – Он наклонился ко мне. – Знаете, у вас очень красивые глаза.

– Спасибо, – сказала я и опустила голову. Внезапно мне стало не по себе.

В этот момент Лиз вернулась из туалета.

– Мистер, вы на моем месте, – произнесла она.

– Хотел познакомиться с вашей сестрой, мисс. – Парень поднялся. – Она говорит, что вы едете до самой Виргинии. Чертовски длинное путешествие, чтобы двум хорошеньким молоденьким девчушкам ехать без взрослых.

– Не ваше дело, – заявила Лиз и села. – Извращенец, – прошептала она мне. – Просто не верится, что ты рассказала этому гнусному типу, куда мы едем. Такое только Бин могла сделать.

Парень сел на свое место, но продолжал таращиться на нас, и Лиз решила, что нам нужно пересесть. Было только два свободных места, сзади, рядом с туалетом. Из туалета доносились запахи химикатов, и пассажиры постоянно протискивались мимо нас, чтобы воспользоваться туалетом. Мы слышали, как спускают воду, прочищают носы, отхаркиваются, не говоря уж о других вещах.

Парень ходил в конец автобуса в туалет раза два, но мы смотрели вперед, делая вид, будто не замечаем его.

Автобус шел только до Нового Орлеана. Поскольку мы сидели сзади, то выходили последними. Когда мы брали наш багаж, парня уже не было. Наш следующий автобус уходил через два часа, так что мы положили багаж и Фидо в камеру хранения и решили погулять. День был жарким, а воздух таким плотным и влажным, что было трудно дышать. Около автобусной станции длинноволосый парень в куртке с изображением американского флага играл на саксофоне «Дом восходящего солнца». Повсюду были люди в разных безумных нарядах – смокингах, но без рубашек, в высоких шляпах с перьями – и все они ели, пили, смеялись и танцевали под музыку уличных музыкантов, игравших на каждом углу.

– Можно поверить в вуду, – заметила Лиз.

По улице шел трамвай, и мы решились на быстрый тур по городу. Трамвай был заполнен меньше чем наполовину, и мы сели в середине. Перед тем как двери закрылись, человек сунул между дверями руку, и двери снова открылись. Это был тот парень. И он сел прямо за нами. Мы прозвали его Извр.

Лиз схватила меня за руку, и мы пересели вперед. Извр последовал за нами. Пассажиры молча смотрели на нас. Это была одна из тех ситуаций, когда люди понимают: происходит что-то неправильное, но нет закона, который запрещал бы человеку менять место в трамвае.

На следующей остановке мы с Лиз вышли, все еще держась за руки. Вышел и Извр. Лиз повела меня в толпу на тротуаре, Извр двигался за нами. Вдруг Лиз подтолкнула меня, и мы впрыгнули обратно в трамвай. Двери закрылись прежде, чем Извр смог всунуть руку. Все пассажиры начали громко кричать, указывать пальцами и хлопать, выкрикивая всякое вроде «Всыпь ему!» и «Начисти ему задницу!». Мы поехали дальше и смотрели на Извра в окно. Он от злости топнул ногой.

Оказавшись в безопасности в автобусе, мы развеселились, стали вспоминать как обманули Извра и унизили его перед пассажирами, сидевшими в трамвае. И у меня возникло чувство, что мы сумеем справиться со всем, с чем мир может на нас напасть. Когда стемнело, я заснула, положив голову на плечо Лиз, но вскоре проснулась, услышав, что она тихо плачет.

В Атланте мы пересели в автобус на Ричмонд, а дальше тоже автобусом добирались до Байлера. Сменили скоростную автостраду на узкие старые дороги. Сельская местность Виргинии неровная, мы то заворачивали вокруг холмов, то взбирались вверх на холм, то неслись с холма вниз. Все вокруг было зеленым. Лоснящиеся зеленые поля кукурузы, темные зеленые горы и золотисто-зеленые луга, окаймленные зелеными изгородями и зелеными деревьями.

После трех часов езды на восток в конце дня мы добрались до Байлера. Байлер был маленьким городом, лежащим в низине на реке, изгибавшейся по отрогам синих гор. Мост через реку гремел под колесами автобуса. Улицы города, с протянувшимися вдоль них двухэтажными кирпичными домами, выкрашенными в блеклые цвета, были тихими, и там было много пустых мест для парковки. Автобус остановился у кирпичной автобусной станции с черной металлической крышей. Я никогда не видела металлических крыш, кроме как на лачугах. Мы единственные вышли из салона.

Из дверей автобусной станции появилась женщина средних лет. Она была в красном свитере с изображением бульдога и держала в руках ключи.

– Вы кого-то ждете? – спросила женщина.

– Нет, – ответила Лиз. – Вы случайно не знаете, как добраться до дома Тинсли Холлидея?

– Дом Холлидеев? Вы знакомы с Тинсли Холлидеем? – удивленно произнесла она.

– Он наш дядя, – пояснила я.

Лиз кинула на меня взгляд, намекая, что вести беседу будет она.

– Вы меня просто ошарашили. Вы девочки Шарлотты!

– Совершенно верно, – кивнула Лиз.

– А где ваша мама?

– Мы приехали одни.

Женщина заперла автобусную станцию.

– Пешком до «Мэйнфилда» далеко, – сказала она. – Я вас подвезу.

Женщина не внушала опасений, так что мы положили чемоданы в ее старый пикап и взобрались на переднее сиденье.

– Шарлотта Холлидей, – сказала женщина. – Она была на год старше меня в средней школе Байлера.

Мы выехали из города в сельскую местность. Женщина все старалась выудить всякие сведения о маме, но Лиз отвечала уклончиво, и та начала рассказывать о «Мэйнфилде», о том, как двадцать лет назад там всегда что-то происходило – жарка устриц, рождественские вечеринки, скачки под луной, балы в костюмах времен гражданской войны.