Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 4

• Название: Новые идеи в философии. Сборник номер 4
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4458-3857-9

Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания. К тому же за сто прошедших лет ни по отдельности, ни, тем более, вместе сборники не публиковались повторно.

---

Если индивидуальное сознание есть нечто, находящееся во времени и пространстве, если оно своим телом и своей жизнью заполняет часть пространства и времени, то все, что составляет его содержание или, другими словами, все, что оно может сознавать, должно быть определено временно и пространственно. Не только сознание вообще, признанное вневременным и непространственным, как выше было уже указано, но и все то, что к нему относится, как из него вытекающее, т. е. все нормы мышления и чувствования, всегда являются где-либо и когда-либо содержанием индивидуального сознания: таким образом и все своеобразие его определений, образований и модификаций в индивидуальном сознании зависит от его пространственной и временной определенности. Все должно быть нанизано на тонкой нити времени, одно за другим; этим вместе с тем устанавливается ограниченность сознания; только единичное может занять на известное время самую светлую точку сознания, чтобы потом уступить свое место другому: чувственным данным, образам воспоминания или воображения, соответствующим чувствам, настроениям, стремлениям, решениям. Все это совершается во времени, поэтому в своем наступлении и качестве зависит от времени и от всего того, что последнее в себе носит. Никто не сомневается в том, что всякое места и впечатления, которые оно навязывает и которые оно вытесняет, влияют на течение мыслимых определений индивидуального сознания. И часто не только присутствие в сознании одного впечатления есть уже причина для отсутствия другого, которое, наверное, стояло бы в центре сознания, если бы какое-то особенное обстоятельство не вызвало первого, но даже и качество (сила, особенный оттенок и т. п.) впечатления находится в существенной зависимости от тех других определений, с которыми оно совпадает в сознании, или от тех, которые ему предшествовали; и оно было бы другим, если бы ему непосредственно или более долгое время предшествовали те или иные впечатления. Можно даже утверждать, что способ, каким возникающее впечатление приобретает значение, зависит конечно, через бесчисленные посредствующие и в бесчисленных ступенях и оттенках от всего того, что до этого времени индивидуум пережил. Что все это относится к предмету психологии, не может быть сомнения. Но из этого пространственно-временного сознания выделяется для анализирующего исследования вневременное и непространственное сознание вообще, которое лежит в основе всех индивидуумов как одно и то же, и только в этой абстракции дает возможность познать свою связь с конкретным Я, – причем в свою очередь впервые выясняется сущность последнего.

Вместе с одним и тем же во всех отдельных индивидуумах выделилось также одно и тоже для всех отдельных индивидуумов, независимое от их единичности, объективно сущее или имеющее объективное значение, объективная истина, действительность и благо само по себе или долженствующее существовать.

Эти понятия норм еще мыслимы в высшей степени абстракции, если присоединить в качестве объектов мышления и чувствования также наиболее абстрактное понятие данного, именно определенность сознания, отвлекшись при этом совершенно от известных нам видов данного. Но эти понятия лишены содержания и значения, если речь идет о человеческом познании, и прежде всего этою абстракциею уничтожается различимость отдельных Я. Нельзя придумать ничего такого, чем они могли бы отличаться друг от друга, если мы отвлекаемся от наших тел и от пространственно-временного чувственного мира, который нам дан.

Теперь обратимся к этому миру. Рассмотрим прежде всего время и пространство, не обращая внимания на качества, которые их наполняют.

Различение сознания вообще от индивидуального сознания выставляет последнее, так как первое было прямо названо общим родовым моментом, как определение сознания вообще.

Если родовой момент цветности или плоской фигуры определяется как красное или зеленое, как треугольник или круг, то присоединение специфического или его отношение к родовому постольку ясно, поскольку оба находятся в одной сфере. Только благодаря различным зрительным впечатлениям и только в знакомом нам мире образов, нашли мы это родовое, и таким образом более точное определение присоединяется – если вообще здесь может быть речь о соединении или присоединении – прямо к этому общему, не подавая повода к дальнейшим вопросам о возможности, об особом виде и способе этой связи.

Исключение составляет только случай, который тут перед нами, – сознание. Здесь нет ничего такого, что могло бы в качестве определения присоединиться к общему моменту сознания так, как видовой момент красности или треугольности присоединяется к родовому моменту цветности или фигуры. Мы добыли общее понятие сознания или бытия Я из индивидуального сознания, каким каждый себя знает, только тем путем, что отвлеклись, насколько могли, от всего того, чем сознает себя каждое Я, – т. е. мы отвлеклись от всякой определенности содержания сознания и установили только в наиболее абстрактной общности, что сознаваемое есть нечто, в чем сознание находится как в своем определении; в противном случае оно вообще не могло бы существовать. Следовательно, мы можем найти определение к индивидуальному сознанию только в определении содержания сознания к индивидуальному. Но индивидуальное по своему понятию есть временно и пространственно определенное, следовательно, оно есть сознание, которое находится в данное время в данном месте; и таким образом вопрос о том, не принадлежит ли математика, естественные науки и всемирная история тоже к психологии, или почему они не принадлежат к ней, принимает следующую формулировку: 1) если все бесконечное пространство и время со всем тем, что их наполняет, суть содержание индивидуального сознания и только из него известны каждому Я, то как можно им приписать объективное, т. е. независимое от индивидуального сознания, существование? и 2) в каком отношении находятся друг к другу те части пространства и времени, которые Я, чтобы быть индивидуальным, относит к себе, и те, которые Я отличает от себя, как объективный мир, и которые оно все-таки знает только из содержания своего индивидуального сознания?

Если Я находит пространство и время, то при этом уже предполагается пространственная и временная определенность этого Я; без этого оно было бы только абстрактным сознанием вообще, следовательно, вообще не могло бы ничего находить. Теперь обнаруживается все своеобразие пространства и времени. Может ли Я находить себя пространственно и временно определенным, не созерцая всего пространства и всего времени, которое оно тем не менее не относит к себе (как к этому индивидууму)?

Индивидуальность не есть обусловливающее основание этого содержания сознания; наоборот, она есть его следствие, хотя бы и следствие не во времени, но все же полагаемое и обусловленное этим содержанием.

Иметь перед собой пространство и время, или выражаясь иначе, знать, созерцать пространство и время возможно по самой природе их только, если субъект созерцает их из определенной точки в пространстве и во времени. Попробуем все-таки отвлечься от этой точки! Тогда нельзя больше мыслить пространство и время. В отношениях к каждой точке особым образом распределяются части (различаемые благодаря наполненности), и без такого порядка частей (перед, после, сзади, сверху, снизу, налево, направо) ничего не может быть помещено во времени и пространстве. Можно сказать, – именно это и называется временем и пространством. Согласно этому, Я, если оно созерцает пространство и время, должно находить себя занимающим часть пространства и времени, само должно быть пространственным и временным, а при этом уже неизбежно, чтобы оно знало такое время и пространство, которое оно не относит к своей протяженности в пространстве и во времени, но с другой стороны познает, как ее непосредственное продолжение или коррелят, и было бы немыслимо без него; вместе с тем оно всегда познает пространство и время только как определенность, в которой оно себя находит, так как его собственное место во времени и пространстве только ею определяется и может быть определено; оно познает пространство и время всегда только как нечто, что в понятии своего существования имеет отношение к сознанию.

Каким образом это возможно для чистого субъекта, такой вопрос я принципиально отклоняю. Я рассказываю не о событиях, которые совершаются во времени, или о действиях, которые кем-либо выполнялись; я разлагаю данное на его абстрактные элементы и моменты. Абстракция чистого субъекта не может, как таковая, выполнять действий. Мы выделили его, как часто уже указывалось, из нашего целого индивидуального, пространственного и временного Я путем абстракции и одновременно с этим выяснили ту реальную зависимость, что чистый субъект не мог бы быть чем-то действительным без пространственной и временной определенности, обусловливающей существование индивидуальных Я, которые мыслят все пространство и время, как одно и то же для всех, свою же собственную протяженность они считают только частью его.