Серо Ханзадян - Царица Армянская

• Название: Царица Армянская
• Автор: Серо Ханзадян
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1988
• ISBN: 5-265-00439-4

В романе "Царица Армянская" С.Н. Ханзадян повествует о древней Хайасе - Армении второго тысячелетия до н.э., об усилиях армянских правителей объединить разрозненныекняжества в единое централизованное государство.

---

настороженно глянул на пришельца.

Арбок Перч не без удивления подумал: чего они все с такой опаской на

него взирают? Он-то сам никого не боится. Даже перед Мари-Луйс не робеет.

Они ведь с ней как-никак сподвижники: оба низвергают богов.

Царица была в одиночестве. Одета по-домашнему, печальная и

безучастная, даже не посмотрела на вошедшего, словно бы дверь просто

произвольно открылась и закрылась, никого не впустив и не выпустив.

Арбок Перч пал перед ней на колени в низком поклоне и только после

этого поднял голову. И вдруг ему привиделось во взгляде царицы, во всем ее

облике, будто перед ним дикая серна на скале. Когда-то на пути из Мецамора

в Эриах-Ширак он встретил на склонах Арагаца такую серну. В тех местах

очень много диких баранов и серн.

Не поведя и бровью, без всякого интереса в голосе, Мари-Луйс

спросила:

— Что-то вспомнилось, Арбок Перч?

— Нет, а почему ты так подумала, великая и всеславная царица?

— Скажи лучше — несчастная, отринутая, всепрощающая царица. У тебя

ведь на языке были эти эпитеты? Великая, всеславная. Может, ты так

величаешь меня и тогда, когда совершаешь разбой во главе своей банды,

когда грабишь и разрушаешь наши поселения и храмы?.. Ну, что молчишь,

говори...

— И, однако, будь на этот раз снисходительна, великая царица. Я,

видно, не ко времени явился. А еще скажу, что я здесь не для того, чтобы

выслушивать твои укоры.

— Знаю, — усмехнулась Мари-Луйс. — После Нерика и Каннувара ты не

посещал меня с добрыми намерениями и открытым сердцем. И ноша твоя — вовсе

не дичь, подбитая у берегов священного Евфрата, не подарок для меня, как

ты заверял моих людей. Но я хвалю твою находчивость...

— Хетты вновь осмелились принести в жертву человека, божественная! —

объявил Арбок Перч. — И помогали им в этом наказанные тобою жрецы и Арванд

Бихуни. Плохо ты наказываешь, царица.

Мари-Луйс сурово насупилась, но молчала. Видно, не знает о

случившемся. Знала бы — не смотрела на него волком, подумал Арбок Перч. А

может, не верит?

Он развернул сверток и поднял отрубленную голову.

— Вот смотри, божественная!..

Царица не моргнула, только тяжело задышала. Выходит, не

безосновательны слухи о том, что Арванд Бихуни в сговоре с остатками

хеттских жрецов и они тайком вместе продолжают приносить в жертву

человека? Значит, он опасен, как и этот силач-мятежник? До каких же пор на

нее будут обрушиваться все новые и новые беды!

— Это правда?.. — промолвила наконец она.

— Доподлинная правда. К моему сожалению.

Царица приказала прислужницам обмыть голову жертвы, намаслить и

обернуть в саван.

— Далеко это? — спросила она Арбок Перча.

— Нет, великая царица, там, где ты недавно установила образ

Эпит-Анаит. Совсем близко отсюда.

В лице Мари-Луйс не было ни кровинки, глаза горели гневом. Но голос

не изменился:

— Я довольна тобой, Арбок Перч. В святом деле мы едины. Придет час —

достойно воздам тебе. А пока мы вместе отправимся карать преступников,

проливающих кровь. Но не подумай, что я во всем твоя единомышленница.

— Понимаю, — с поклоном сказал Арбок Перч. — Я ведь тоже, хоть и

пришел к тебе, остаюсь твоим врагом, великая царица.

Мари-Луйс усмехнулась.

— Вот так-то! Под сенью неба нет добра. Только горе. И тем не менее я

обещаю не причинять урона ни тебе, ни твоей жене.

— Царские особы, я уверен, держат свое слово.

— И не забывают...

Мари-Луйс приказала накрыть стол на двоих.

— Надеюсь, не откажешься разделить со мной трапезу? — спросила она

Арбок Перча.

Он только благодарно кивнул в ответ.

Пригубив немного вина, царица сказала:

— Я не забываю дочери медника Миная. И ты тоже?

— Я тоже, — согласился Арбок Перч.

— Красивая... Я знаю, она отринула тебя, и может, в этом причина, что

ты поднял меч против царя.

— Может, и так. И ветер без причины не поднимется.

— Верно. Летучая мышь не любит солнца. Но солнце от этого не иссякает

и не устает светить.

У Арбок Перча было ощущение, что царица как бы бросает ему вызов.

Никуда не денешься, но лучше меньше спорить и больше помалкивать.

Вспомнилась поговорка о том, что коли не ведаешь страха перед боем,

значит, считай, уже победил. Прямо стоящее дерево не боится ветра.

Царица с удовольствием потягивала вино, словно стараясь залить им

свое отчаяние. Арбок Перч почувствовал, что в эту минуту она не столько

царица, сколько просто женщина. Ничего хорошего такое не сулит...

Мари-Луйс поинтересовалась, на чем основаны, чем направляются

мятежные борения Арбок Перча.

Он поставил чашу с вином и на миг задумался.

— Борюсь я за свободу, а опорой мне мое мужество, честь.

— Не мало ли? Честь, мужество — это хорошо. Но одним мужеством стены

не разрушишь. И если я скажу, что то, что толкает тебя к мятежу,

несбыточно, как ты на это посмотришь?

— Не отступлюсь. Цель моего существования впредь только в этом...

Царица прекратила спор и после своей словесной атаки сделалась снова

терпимой и обходительной.

— Не следует вечно сетовать на судьбу, — сказала она, — этим ничего

не изменишь. Человек должен быть доволен собой. Ты поднялся против зла и

насилия, но забыл, верно, что и Мажан-Арамазду не сладить с такою задачей.

— Это от себя говоришь, божественная, или внушением свыше?

— От себя. Только от себя.

— А то ведь утверждают, что вы, цари, происходите от богов и их

именем проповедуете, будто всяк поднявшийся против царя поднялся и против

богов.

Тут уже царица не удержалась и чисто по-женски — звонко и от души —

рассмеялась.

— Это так, Арбок Перч. Но вспомни: для утверждения одной истины надо

придумать сотни лживых уловок. О наивные недоросли, ваша беда не столько в

царях и властителях, сколько в вас самих. Да, да, в вас. Вы безвольны.

Верите всякой лжи и иллюзиям, а не в природу человека, в его

неприкаянность от рождения. Вот вы — разбойники. Ведь вы — вероотступники,

а проповедуете верность?..

— Я направляю свое копье против богов и против тех людей, которые

сеют ложь!..

Мари-Луйс вдруг посуровела... «Стоило ли принимать этого мятежника и

затевать с ним беседу?» — подумалось ей. Но она ощущала, что перед ней

человек сильный, наделенный разумом. В нем что-то есть, но таких надо

убирать в первую очередь. В одном роднике не может быть и сладкой и

горькой воды. Если спросить у этого гордеца, отчего у нас пустые души, он

не ответит. Остается только смеяться и стенать. А где же при этом

сотворившие нас боги? Ничто, даже преображение природы, не в силах

изменить человеческой сущности. Каждое создание остается таким, каким оно

сотворено, и не может выйти за пределы определенных ему природой границ...

Мари-Луйс вдруг улыбнулась.

— Ты вспомнила что-то необыкновенное, божественная? — спросил Арбок

Перч.

— Давнюю историю, — сказала она доверительно. — Когда я уже была на

выданье, меня повезли в храм богини Эпит-Анаит. Таков обычай, сказали мне,

девушки из знатного сословия должны, прежде чем выйдут замуж, принести

свою девственность на алтарь богов.

— Знаю, это отвратительный обычай. Он и сейчас кое-где соблюдается.

— Я не пожелала подчиниться такому установлению. Жрец-настоятель

попытался запугать меня угрозами, дескать, небо обрушит небывалые беды на

поля моего отца: они проржавеют от безводья и перестанут быть

плодородными, а земли будущего супруга обернутся сплошной солью. И много

еще чем запугивал, но я настояла на своем...

Царица умолкла и погрузилась в воспоминания...

Когда жрецы в том храме требовали, чтобы она пожертвовала своей

девственностью, вдруг перед ней возник Таги-Усак, юный, прекрасный, в

ореоле густых кудрей. «Пусть проржавеют земли твоего отца, Мари-Луйс, —

сказал он ей, — пусть засолится почва на полях твоего будущего супруга,

пусть рухнет мир, только ты не жертвуй собой!..»

Они тогда вдвоем убежали из храма. Помнится, она плакала, а Таги-Усак