Вадим Руднев - Логика бреда

• Название: Логика бреда
• Автор: Вадим Руднев
• Жанр: Культурология
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-89353-446-7

Книга известного российского философа и психолога Вадима Руднева посвящена осмыслению вопросов, связанных с построением логики бредовых представлений с позиций философии обыденного языка и психосемиотики, междисциплинарного подхода, который автор книги давно разрабатывает в своих исследованиях. Автор вводит ряд новых концептов, таких, как бессознательная наррация, согласованный бред и подлинный бред. Бессознательная наррация – это повествование, которое разворачивается помимо сознания его автора. Согласованный бред – это та реальность, в которой мы живем. Подлинный бред – это не просто бред шизофреника, а некое особое и, как правило, креативное состояние человеческой психики.

Книга написана живым, увлекательным языком. Она будет интересна и полезна не только психологам, философам и культурологам, но и всем читателям, для которых актуальны вопросы развития человеческого интеллекта.

---

Если вернуться к обыденной реальности, то следует, очевидно, поинтересоваться, какую роль играет проективная идентификация в других видах бреда. Возьмем бред отношения. Допустим, мне кажется, что за мной все пристально наблюдают – на улице, в кафе, на работе, везде. Все пытаются осуществить по отношению ко мне проективные идентификации. Тогда у меня возникает естественный в данных обстоятельствах вопрос: почему ко мне проявляется такое повышенное внимание? Ответов может быть только два. Первый заключается в том, что, наверное, меня хотят уличить в каком-то преступлении или неблаговидном поступке. Так бред отношения перерастает в бред преследования. Второй ответ таков: если все на меня обращают внимание, значит, я такая значительная личность. Так бред отношения перерастает в бред величия. Какую роль здесь играет проективная идентификация? При бреде преследования преследующий хочет поймать меня и признать виновным. При бреде величия дело обстоит более сложно. Здесь самое важное заключается в том, что собственное Я больного исчезает и на его месте появляются Наполеон, Иисус Христос и т. д. Мегаломан сам становится гиперстранным объектом, так как патологическая проективная идентификация поглощает его собственное Я, растворяет его в экстраективной идентификации с великим человеком. Чем проективная идентификация отличается от экстраективной? Тем, что для проективной идентификации нужно два субъекта, а при экстраективной они сливаются в один квазисубъект (гиперстранный объект) или в целый кластер квазисубъектов, поскольку при бреде величия больной может отождествлять себя с кем и с чем угодно. Парадоксальным образом бред величия очень близок к тому, как складываются отношения между элементами в рамках новой модели реальности, так как там все отождествляется со всем. Мы должны еще раз повторить, что все анализируемые виды бреда имеют свои эквиваленты в обыденной «здоровой» жизни, где на нас обращают внимание, преследуют нас, воздействуют на нас и где мы сами считаем себя выдающимися людьми. Почему такие слова, как «здоровый» или «нормальный», я ставлю в кавычки? Потому что психическая норма – эта такая же иллюзия, как внешняя реальность. Как за обыденной моделью реальности стоит новая модель реальности, так за психической нормой скрывается, по словам Лакана, «хорошо компенсированный психоз».

Здесь мне представляется необходимым сделать следующую оговорку. Если мы признаем, что «окружающая действительность», или «внешний мир», – это иллюзия, то и воспринимающее ее сознание – тоже иллюзия, фикция. Никакого сознания не существует. Нам только кажется, что мы что-то сознаем. Например, мне кажется, что я сейчас пишу книгу «Логика бреда», и я нахожусь сам под воздействием этой иллюзии. Или мне кажется, что я осознаю, что у меня есть жена и я ее люблю. Если принять гипотезу Гурджиева, что все мы – спящие машины, то как может машина что-то осознавать! Никак не может. Откуда же тогда берется иллюзия, что у нас есть сознание, при помощи которого мы воспринимаем внешний мир? На этот вопрос будет ответить нелегко. Если с самого начала нашей жизни до самой смерти мы только и делаем, что спим, то нам нужно какое-то иллюзорное оправдание этому. В качестве этого оправдания и возникает иллюзия, что мы что-то делаем – учимся, работаем, пишем книги, любим. Но тогда зачем же я пишу эту книгу, если я знаю, что мне это только кажется? И не скрывается ли в этом парадокс? Если я уверен, что мне все кажется, то не является ли и эта моя уверенность также иллюзией?

Может ли человек знать наверняка хоть что-нибудь? Например, можно сказать: я знаю наверняка, что меня зовут Вадим Руднев. Может быть, мне это тоже только кажется. Какие у меня доказательства, что меня зовут Вадим Руднев? Я беру свой паспорт, в который приклеена моя фотография и написано «Вадим Руднев». Но ведь паспорт – это элемент внешней реальности, которая иллюзорна. И любое другое доказательство будет взято из внешней реальности и, стало быть, также будет иллюзорным.

Что же делать? Если я ни в чем не уверен, если мне все только кажется, то зачем вообще вся эта жизнь? Я не знаю. Могу ли я быть уверенным в этом «Я не знаю»? Я и этого не знаю. Временами у меня возникает ощущение, что внешний мир вот-вот пропадет и мне скажут: «Добро пожаловать в пустыню Реального», как в «Матрице» Морфеус сказал Нео. Значит, я просто сумасшедший? Но любой настоящий философ – сумасшедший. Для философа, как и для безумца, мир предстает в виде агломерата странных объектов. Они все воздействуют на него. Телевизор, айфон, Интернет. Когда они выключены, они напоминают «Черный квадрат» Малевича, несомненно, самую странную картину на свете. Одна из важнейших черт бреда воздействия заключается в том, что все неодушевленные предметы кажутся бредящему живыми, а сам бредящий становится неживым автоматом, лишенным воли. Так в мире безумия живое и неживое меняются местами…

Но к чему эти разговоры об особенностях бреда воздействия, если ничего не существует, все только кажется! И самое неприятное, что кажущийся тоже лишь кажется самому себе. Кто-то назвал мою философию лингвасолипсизмом. Это неверно. Солипсист по крайней мере убежден в существовании себя самого. Но я не верю в существование себя самого. Более того, я не верю в существование ничто. Ничто тоже не существует. Ну а как же новая модель реальности? Она находится по ту сторону существования и несуществования. Ее элементы «упорствуют», по выражению Делёза. Они упорствуют в своей нелокальности. Нелокальность – свойство квантового мира. Квантовый мир придумали физики. Но я не придумывал новую модель реальности. Это она меня придумала. Я думаю (мне кажется), что новая модель реальности – это нечто вроде Розы Мира Даниила Андреева, у которого с клинической точки зрения (будь она неладна!), несомненно, был бред воздействия. Он сидел в камере, и по ночам ему показывали Шаданакар, Энроф и другие не менее интересные вещи. Он был не автором «Розы мира», а лишь передатчиком некой мистической информации. Новая модель реальности – калейдоскоп взаимных превращений. Она не дает застаиваться на одном месте. В этом смысле она уникальна. С точки зрения традиционной онтологии новая модель реальности – утопия, так же как и «Роза Мира». Но кто такая традиционная онтология, чтобы утверждать подобные вещи! Она вся построена на иллюзии и самообмане. Если люди когда-нибудь проснутся от гурджиевского сна, они несомненно окажутся в новой реальности. Пока же они не проснулись, они пребывают в состоянии бреда воздействия. Я не настолько глуп, чтобы считать, что могу своими книгами способствовать всеобщему пробуждению. Но сам я на какие-то доли секунды просыпаюсь, и тогда новая модель реальности предстает в бесконечных просторах любви и счастья.

Глава вторая. Бессознательная наррация

Теперь для более углубленного анализа бреда воздействия мы введем понятие бессознательной наррации. Напомню, что в новой модели реальности наррация – одно из основополагающих понятий. Реальность – это и есть система зашифрованных нарраций, посланий, и цель человеческой жизни – расшифровка этих посланий. Что же такое бессознательная наррация? Это нечто, что с точки зрения традиционной онтологии наррацией вообще не является. Вот я вышел на улицу вижу идущих мне навстречу прохожих, витрины магазинов, рекламы, машины… Я не осознаю всего того, что я вижу и слышу, я погружен в свои мысли. Но в бессознательном у меня откладываются цепочки из увиденного и услышанного. Это и есть бессознательная наррация. Для чего нужно это понятие? С точки зрения новой модели реальности вещи и факты не существуют сами по себе, они скоординированы с воспринимающим их человеком. Взятые вместе, они составляют элементы новой модели реальности. Но бо́льшая часть вещей и фактов воспринимается человеком бессознательно. Эти впечатления откладываются в памяти в виде нарративных цепочек. Бессознательные наррации представляют собой материал для построения обычных нарраций. В терминах генеративной грамматики Хомского бессознательная наррация соответствует глубинной структуре, а обычная наррация – поверхностной структуре. Подобно тому как глубинная структура является более фундаментальной по сравнению с поверхностной структурой, бессознательная наррация более фундаментальна, чем обычная наррация. Вообще все бессознательное является более фундаментальным, чем все сознательное (если сделать уступку традиционной психологии и признать, что сознательное в каком-то смысле существует).

Бессознательная наррация потенциально психотична, поэтому она по преимуществу бессвязна и номинативна. Так, бессознательная наррация моей прогулки по улице на пути от дома к метро может быть реконструирована примерно следующим образом: «ступеньки – подъезд – окурки – объявление – уважаемые жильцы – капли дождя – две тетки в серых пальто – парикмахерская «Татьянин день» – двое пьяных – нет, я не курю – машины – дома – метро». Чего не хватает бессознательной наррации, чтобы стать обыкновенной наррацией? Это равносильно вопросу о том, чего не хватает глубинной структуре, чтобы стать поверхностной структурой. Глубинная структура бессвязна, асинтаксична: мальчик – мороженое – есть. Поверхностная структура представляет собой связное членораздельное высказывание: Мальчик съел мороженое.