Виктор Тростников - Вера и разум. Европейская философия и ее вклад в познание истины

• Название: Вера и разум. Европейская философия и ее вклад в познание истины
• Автор: Виктор Тростников
• Жанр: Философия
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-98862-060-0

Автор книги – известный религиозный философ – стремится показать, насколько простая, глубокая и ясная вещь «настоящая философия» – не заказанное напористой и самоуверенной протестантской цивилизацией её теоретическое оправдание, а честное искание Истины – и как нужна такая философия тем русским людям, которые по своей натуре нуждаются в укреплении веры доводами разума.

В форме увлекательных бесед показаны не только высоты и бездны европейской философии, но и значительные достижения русской философской школы, уходящей своими корнями в православное мировосприятие. Прослеживаются истоки современного западного антропоцентризма и разрыва с Божественной Истиной.

Данная книга – пример серьёзного и в то же время увлекательного исследования, она может использоваться в качестве компактного пособия по освоению философии для преподавателей, учащихся средних и высших учебных заведений, а также для самообразования.

Для всех, кто хочет научиться серьёзно мыслить, познакомиться с философским наследием Европы и России, а также думает о будущем своей страны.

---

Перебирая в уме возможные причины малорелигиозности эллинов, мы сами уподобляемся им по своему маловерию: ищем причины материальные и рациональные. А почему бы не предположить, что это сам Бог попустил грекам стать неверующими, чтобы посмотреть, каковы будут результаты? Согласитесь, что нам трудно сделать выбор в данном вопросе между «естественным» объяснением и «вышеестественным». А это значит, что мы до сих пор так и не определились в самом главном, пытаемся сесть между двух стульев и служить двум господам. С одной стороны, мы вроде бы возвращаемся к вере предков, в церковь стали ходить и даже причащаться, а с другой стороны, никак не становится для нас абсолютно бесспорной реальностью Творец и Вседержитель мира, чья воля превыше всех «законов природы», и Кто один, в конечном счёте, управляет всем происходящим в природе и в человеческом обществе.

Если же мы хотя бы на несколько минут определимся, приняв постулат, что история вершится на небесах, то перед нами начнёт вырисовываться весьма любопытный сюжет.

За тысячу лет до Рождества Христова Бог избирает некий европейский народ и отпускает его от Себя на длинном поводке: пусть погуляет без Наставника, поживёт собственным умом и другими способностями, которые Я вложил в него при сотворении и которые он называет «природными», и продемонстрирует и себе самому, и другим народам, и последующим поколениям, чего можно добиться, обособившись от Меня и не слушая Моих подсказок.

Сегодня, когда прошло столько веков после окончания этого «эксперимента», мы хорошо знаем, чего добились малорелигиозные эллины, каких горизонтов достигли в своём автономном плавании. Главное, что они открыли для себя и для всех, – это огромную, до того не оценённую силу человеческого интеллекта. Как актёр при отлучке суфлёра из его будки вынужден мобилизовать всю свою фантазию, в результате чего обнаруживает в себе дотоле неведомые ему дарования, так и древнегреческим мыслителям, потерявшим связь с источником Откровения, пришлось предельно напрягать свой собственный ум, вырабатывая весь его ресурс. Благодаря этому сокровищница человеческого знания обогатилась философией элеатов и Платона, геометрией Евклида и логикой Аристотеля. Повышенный интерес к человеку, занявшему у эллинов центральное место в мироздании вместо Бога, вызвал к жизни виртуозное искусство скульптурного портрета, а также не утратившую интереса и в наши дни «греческую трагедию», впрочем, чересчур навязчиво подчёркивающую неотвратимость рока.

Остальные плоды секулярности эллинской цивилизации были горькими, и в конце концов античный мир ими отравился.

Негативным следствием греческого маловерия было широкое распространение материализма и прагматизма. Эти установки с самого начала стали проникать и в философию, но такие интеллектуалы, как Парменид, Платон и Аристотель, в течение какого-то времени могли их нейтрализовать своей метафизикой. Но ведь людям надо не только размышлять о принципах и началах, но и жить повседневной жизнью, а чем могла помочь такой жизни эта мудрёная метафизика? Если бы у эллинской цивилизации была настоящая религия, люди в ней искали бы ответы на жизненные вопросы, но её не было: у Зевса об этом не спросишь. Поэтому в качестве альтернативы «заумной» классической философии в Греции возникла доступная каждому система рассуждений, которую тоже назвали «философией», хотя в строгом смысле этого термина (как поисков универсальных основ сущего) она ею не являлась. Её скорее следует называть «житейской мудростью», и, хотя такие вещи не входят в число предметов нашего рассмотрения, нам следует кратко с нею познакомиться, как мы ознакомились выше с натурфилософией ионийцев, тоже не представлявшей собой подлинной философии.

Прагматическое направление греческой мысли оставило в стороне теоретические исследования отвлечённых категорий и сосредоточилось на проблеме правильного поведения, то есть на этике.

Древнегреческий материализм, не в бытовом смысле, а как космологическая концепция, впервые заявил о себе в учении Демокрита (460–370 гг. до н. э.). Понятие материи, оставаясь философской категорией, обрело у него также конкретный вещественный смысл, воплощаясь в атомах – мельчайших неделимых частицах, сочетания которых образуют все чувственно воспринимаемые предметы. Атомы – это бытие, пустые промежутки между атомами – небытие. Атомы вечны и неизменны, предметы, возникающие в результате их соединения, преходящи и текучи.

Первый из философов-прагматиков, Эпикур (341–270 гг. до н. э.), построил свою этику на базе атомизма, но сама по себе атомистическая космология его не интересовала – физика для него была служанкой этики. Вот его программное заявление:

«Пусты слова того философа, которые не врачуют никакие страдания человека. Как от медицины нет никакой пользы, если она не изгоняет болезнь из тела, так и от философии, если она не изгоняет болезнь из души».

Разрабатывая своё учение о мире и человеке, Эпикур столкнулся с проблемой, которая, как кошмарный сон, преследовала затем и всех других мыслящих материалистов. Их философия кладёт в основу своей космологии тезис «Существует только материя и вечные неизменные законы её движения и развития». Материя же по самому определению есть мёртвое вещество. Значит, мир, в котором существует только материя, есть мир мёртвый, механический, представляющий собой огромный автомат, движение которого на вечные времена предопределено законами физики. Это – детерминированный мир, в котором никакая его часть не может обладать свободой, это заведённые часы, в которых шестерёнки, колёсики и стрелки не могут изменить фатально предназначенного им хода. Но окружающий нас мир не мёртв – он живёт, дышит, он полон упрямых, своевольных существ, которым наплевать на мировые законы, которые делают не то, что предписано этими законами, а то, что хотят. Каждый человек знает это по себе. Всякое «я», существующее в этом мире (а таких «я», включая высших животных, триллионы), обладает свободой выбора хотя бы в узких пределах и этим моментально разрушает материалистическую модель бытия. Эпикур это прекрасно понимал. Он верил в атомы как универсальные и единственные носители реальности, следовательно, и человека представлял состоящим только из атомов и больше ни из чего. Но поскольку траектории атомов подчинены физике, значит, и вся деятельность человека определяется физикой, а тогда он не отвечает за свои действия, ибо не выбирает их – за него их выбирают законы движения атомов. Другими словами, если весь мир есть автомат, то автоматом является и человек, ибо он есть часть этого механического мира, так что за все его поступки надо спрашивать не с него, а с атомов, а в этом случае как можно говорить об этике? Ведь это наука о правильном поведении, а в механическом мире, состоящем из прыгающих атомов, поведение любого его фрагмента, включая человека, должно быть признано правильным – тут же нет альтернатив, всё заранее обусловлено сцепленными между собой шестерёнками и колёсиками. Этика – это учение о том, как выбрать между таким-то и таким-то поступками, но в атомистической вселенной нет никакого выбора. Я убил ближнего, но я не виноват, так как его убили двигающиеся во мне атомы – меня они не спрашивали.

Чтобы выйти из тупика и дать всё-таки место этике, Эпикур делает поразительное предположение: он допускает, что законы физики предписывают атомам их траектории не абсолютно жёстко, а оставляют некоторый «люфт», в пределах которого атом может отклоняться в своём движении от заданного. Отклоняться от положенных траекторий могут и атомы в человеческом организме, и, собираясь вместе, эта вариативность даёт человеку определённую меру свободы. Поразительной эту теорию Эпикура можно назвать по той причине, что через две с лишним тысячи лет квантовая механика неожиданно для самих учёных установила с абсолютной достоверностью, что движение микрочастиц не является однозначно детерминированным. Для каждой из частиц имеется набор возможных траекторий, каждая со своей вероятностью (вероятности же определяются однозначно), так что две одинаковые частицы, например два электрона, оказавшиеся в одних и тех же условиях, могут двигаться по-разному.

На что должен, по Эпикуру, употребить человек эту возникающую из небольшого своеволия атомов свободу? В чётком ответе на этот вопрос и заключается вся суть этики Эпикура. Человек должен вести себя так, чтобы безболезненно вписаться в жизнь вселенского организма, частью которого он является. Человек должен всегда помнить: «Ducunt volentem fata, nolentem trahunt» («Послушных судьба ведёт, непослушных тащит»). Для того чтобы быть послушным природному порядку и подчиняться ему добровольно, надо знать, в чём состоит этот порядок, то есть знать физику.

Каков же результат правильного поведения? Эпикур называет этот результат наслаждением – в его достижении и заключается цель человеческой жизни. Современные люди, вкладывающие в понятие наслаждения совсем не тот смысл, который вкладывал в него Эпикур, называют «эпикурейцами» тех, кто пьёт хорошие вина, вкусно ест и гуляет вовсю (пример – Стива Облонский из «Анны Карениной»). Это грубое искажение, даже противоположность исходному пониманию слова. По Эпикуру, наслаждение заключается в душевном спокойствии, в «безмятежности». Вот его собственное разъяснение на этот счёт.