Юрий Арзамаскин - Тайны советской репатриации

• Название: Тайны советской репатриации
• Автор: Юрий Арзамаскин
• Издательство: Вече
• Жанр: Военная история
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-2762-0

В данном труде, подготовленном на основе изучения и анализа отечественной и зарубежной литературы, архивных источников, раскрываются военно-политические и организационные основы процесса репатриации, политика Советского государства в области репатриации советских и иностранных граждан, деятельность государственно-политических и военных органов репатриации в 1944—1953 гг.

Основное внимание уделено процессу возвращения на родину советских и иностранных граждан, освобождённых Красной Армией и войсками союзников в Восточной и Западной Европе, а также коллаборационистов, военнопленных немецкой армии и армий её союзников и интернированных лиц в исследуемый период. Эти процессы до сих пор являются предметом споров и не всегда объективно оцениваются как отечественными, так и западными историками.

Без мифов и фальсификаций раскрываются особенности союзнической политики по отношению к советским военнопленным и перемещённым лицам в период Великой Отечественной войны, её динамика в 1945—1953 гг. Показаны сложность и неоднозначность содержания политического курса союзников в вопросах реализации крымских соглашений, создававшего трудности на пути тех мероприятий, которые проводили советские органы репатриации в западных зонах оккупации Германии и Австрии, в странах Европы.

---

Довольно трагической была судьба офицерского состава, находившегося в плену. Все освобождённые во время войны офицеры для проверки направлялись в спецлагеря НКВД и запасные части НКО{239}. После тщательной проверки их, в соответствии с Постановлением ГКО СССР № 6884с от 4 ноября 1944 г., в большинстве случаев с лишением офицерского звания направляли на формируемые штурмовые штрафные батальоны{240}. По существу, решение вопроса о судьбе военнопленных офицеров было изъято из ведения Наркомата обороны и находилось в руках НКВД и органов контрразведки СМЕРШ.

В послевоенное время, как отмечалось в мартовском (1946 г.) отчете Управления Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации, «освобождённые офицеры направлялись в лагеря НКВД и запасные части Главупраформа Красной Армии для более тщательной проверки и установления категории[93]. После проверки ни в чём не замешанные направлялись в войска для дальнейшего прохождения службы или увольнялись в запас. Остальные направлялись по назначению НКВД»{241}.

К 1 марта 1946 г. среди репатриантов было учтено 123 464 офицера (311 полковников, 455 подполковников, 2346 майоров, 8950 капитанов, 20 864 старших лейтенантов, 51 484 лейтенанта и 39 054 младших лейтенанта){242}. Всего же за 1944–1953 гг. репатриировано 126 037 офицеров. Из этого числа в 1953 г. 731 человек находился в кадрах Советской Армии, 60 076 человек — в запасе{243}. Судьба остальных офицеров неизвестна.

К сожалению, у нас нет данных о количестве бывших военнопленных, осуждённых на заключение в тюрьмах или лагерях и расстрелянных, о количестве освобождённых из тюрем и лагерей в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 г. Однако следует отметить, что советские компетентные органы упрямо старались упрятать многих офицеров-репатриантов за решётку по статье 58, предъявляя обвинение в шпионаже, антисоветских заговорах и т.п. Надо полагать, что многие из них выбыли из числа офицерского состава как осуждённые с лишением офицерских званий или были огульно, без решения суда лишены офицерских званий после направления на 6-летнее спецпоселение.

Ожесточённые сражения, которые развернулись в 1944—1945 гг., большие потери Красной Армии на завершающем этапе войны требовали все новых пополнений. Поэтому во время войны освобождённые из плена военнослужащие рядового и сержантского состава в большинстве случаев, после непродолжительной проверки, восстанавливались на военной службе, как правило, в обычных воинских частях. Лица призывных возрастов направлялись в запасные части, где после прохождения проверки и военной подготовки сводились в войсковые подразделения и направлялись на укомплектование передовых действующих частей Красной Армии{244}. Всего за период с октября 1944 г. по март 1946 г. в войска было направлено 1 055 925 человек репатриантов, в том числе: в 1944 г. — 268 794 человека, 1945 г. — 779 406 человек, 1946 г. — 7725 человек{245}.

Репатрианты дрались за Варшаву, Данциг, Кенигсберг, Будапешт, Вену, Берлин, проявляя при этом мужество, геройство и беззаветную преданность своей Родине. Маршал Советского Союза И.С. Конев, похвально отзываясь о поведении репатриированных на полях сражений, писал: «При наличии в дивизиях крепкого боевого ядра, вливаемое пополнение из репатриантов в большинстве своём показало себя устойчивым, храбрым и достойным звания воинов Красной Армии».

С 1-го Белорусского фронта сообщали: «Посланная группа добровольцев из числа бывших военнопленных на разведку противника, оборонявшего мост через реку Одер у деревни Цекерик, 31 января 1945 года добыла ценные сведения благодаря мужеству, отваге и знанию немецкого языка. Бригада, использовав эти сведения, имела большой успех». Боец 3-й армии 2-го Белорусского фронта Кукин Иван Васильевич в боях по прорыву мощной обороны на реке Одер первым поднялся в атаку, личным примером увлекая товарищей. Когда ворвались в Берлин, Кукин лично истребил в уличных боях более 20 гитлеровцев, уничтожил гранатами два пулеметных расчета противника, а затем принял активное участие в танковом десанте по захвату опорного пункта немцев{246}.

Многие репатриированные советские граждане за героические подвиги в боях получили высокие правительственные награды Советского Союза. Из части гвардии подполковника Щербакова красноармейцы Коньков, Демцев, Волошин и другие писали: «В феврале 1945 г. на территории Восточной Пруссии Красная Армия освободила нас из немецкого плена, спасла нам жизнь, вернула свободу и счастье. Это был для нас радостный день. Сейчас мы снова в рядах Красной Армии. Великое счастье быть воинам армии-освободительницы. Во время вручения нам оружия мы клялись беспощадно бить немцев, отомстить им за все наши страдания и муки. Эту клятву мы выполнили. Бойцы Курбатов и Лукьянов в боях за Грауденц и Данциг истребили десятки гитлеровцев. За мужество и отвагу Курбатов награжден двумя орденами Красной Звезды, Лукьянов — орденом Славы III степени и медалью “За боевые заслуги“. Многие из нас тоже отмечены наградами»{247}.

После окончания войны рядовой и сержантский состав направлялся в запасные дивизии Главупраформа Красной Армии и в приграничные лагеря военных округов. Там формировались рабочие батальоны, которые в соответствии с постановлениями ГКО и СНК СССР направлялись на промышленные предприятия угольной и металлургической промышленности[94]. Что касается остальных репатриантов из числа гражданских, то после регистрации и проверки органами СМЕРШ (НКВД), проведения всех хозяйственных, медико-санитарных и других мероприятий они отправлялись в Советский Союз.

Физически здоровых мужчин ждал многодневный пеший марш по принципу «лагерь — колонна» с разбивкой по признаку областей и районов репатриации на «тысячи», «сотни» и «десятки» под руководством старших из числа самих репатриантов. Инструкцией были предусмотрены суточный темп движения — 15 км, привалы — по 3–4 часа и дневки — через каждые 3 дня марша, транспорт для продовольствия и личных вещей (по 5 кг на душу) для заболевших и отставших по маршруту. Сопровождали колонну в 1000–1500 человек офицер, фельдшер, один-два политработника и группа бойцов (до отделения){248}. Пунктами назначения были собственно проверочно-фильтрационные лагеря в районе новой советской границы. В сознании многих они запечатлелись как «фильтрационные лагеря НКВД», хотя формально лагеря относились к номенклатуре соответствующих военных округов, а НКВД отвечало только за процедуру фильтрации.

За час до выхода объявлялось построение и осуществлялась «проверка вещей» комиссией во главе с начальником лагеря. Она производилась якобы с целью поиска оружия, но отбирались, как правило, фотоаппараты, часы, радиоприемники, швейные машинки, деньги и т.д. Громоздкие вещи, которые люди были нести не в состоянии, оставлялись в лагере для «отправки на Родину», но никто из адресатов больше их не видел, хотя формально репатрианты были вправе везти домой что угодно и сколько угодно[95].

Инструкцией и приказом Управления по репатриации № 21 от 1 апреля 1945 г. определялось, что «советские граждане, освобождённые Красной Армией из немецкого плена и возвращающиеся на Родину, имеют право провозить с собой беспошлинно всё имущество, как то: одежду, хозяйственные предметы, орудия ремесла и сельского хозяйства, продукты питания, скот, птицу, ценности и другие вещи — без ограничения; эффективную иностранную валюту — без ограничения нормой»{249}.

На деле всё обстояло несколько иначе, чем на бумаге. Приведём текст из письма генерал-лейтенанта К.Д. Голубева комиссару безопасности Шитикову (начальнику отдела спецлагерей НКВД) и товарищу Зорину (НКИД): «Советская контрольная комиссия из Бухареста сообщает, что у возвращающихся в СССР из Румынии репатриантов на пограничных КПП отбирается безвозмездно их скот. Прошу Вашего согласования и указания через генерал-лейтенанта т. Стаханова и Главное таможенное управление о беспрепятственном пропуске скота репатриированных»{250}.

Всё сказанное свидетельствует, что с репатриантами ни в лагерях (СПП), ни на границе не церемонились, их считали людьми второго сорта, отсюда и отношение к ним было такое, которое не позволялось к обычным советским гражданам. На тех, кто начинал понимать что к чему и пытался бежать, была разрешена настоящая «охота». Пойманные беглецы уже не сомневались в своём будущем: если не расстреляют, то пошлют на Колыму или в Воркуту[96].

Подавляющее большинство репатриантов возвращались домой по железной дороге. Эшелоны группировались по союзным республикам и областям. Во главе групп был старший из числа репатриантов. На каждый эшелон назначались начальник эшелона, его заместитель по политчасти, 2–3 офицера и охрана до отделения бойцов, выделяемых из резервов и частей армии{251}.