Юрий Арзамаскин - Тайны советской репатриации

• Название: Тайны советской репатриации
• Автор: Юрий Арзамаскин
• Издательство: Вече
• Жанр: Военная история
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-2762-0

В данном труде, подготовленном на основе изучения и анализа отечественной и зарубежной литературы, архивных источников, раскрываются военно-политические и организационные основы процесса репатриации, политика Советского государства в области репатриации советских и иностранных граждан, деятельность государственно-политических и военных органов репатриации в 1944—1953 гг.

Основное внимание уделено процессу возвращения на родину советских и иностранных граждан, освобождённых Красной Армией и войсками союзников в Восточной и Западной Европе, а также коллаборационистов, военнопленных немецкой армии и армий её союзников и интернированных лиц в исследуемый период. Эти процессы до сих пор являются предметом споров и не всегда объективно оцениваются как отечественными, так и западными историками.

Без мифов и фальсификаций раскрываются особенности союзнической политики по отношению к советским военнопленным и перемещённым лицам в период Великой Отечественной войны, её динамика в 1945—1953 гг. Показаны сложность и неоднозначность содержания политического курса союзников в вопросах реализации крымских соглашений, создававшего трудности на пути тех мероприятий, которые проводили советские органы репатриации в западных зонах оккупации Германии и Австрии, в странах Европы.

---

Смысловое содержание всех соглашений было идентичным. В каждом имелось 9 статей, которые обязывали договорившиеся стороны в ходе репатриации граждан выполнять ряд условий[20]. Все граждане союзных государств после их освобождения должны были незамедлительно отделяться от вражеских военнопленных и содержаться отдельно в лагерях или сборных пунктах до момента передачи их в руки представителей тех государств, гражданами которых они являлись. Союзные военные власти обязывались принять все необходимые меры для защиты лагерей и сборных пунктов от вражеских бомбардировок, артиллерийских обстрелов и «незамедлительно сообщать компетентным властям другой стороны об обнаруженных ими гражданах другой договаривающейся стороны»{38}.

Особенно важное значение для последующей работы органов репатриации имела статья, где указывалось, что уполномоченные по репатриации «будут немедленно допускаться в сборные лагеря и пункты размещения граждан или подданных своей страны, и они будут иметь право назначать там внутреннюю администрацию и устанавливать внутренний распорядок и управление в соответствии с воинскими порядками и законодательством их страны»{39}.

Перемещение лагерей, равно как и перевод освобождённых граждан из одного лагеря в другой, должны были производиться по договорённости между соответствующими властями. В исключительных случаях оно могло осуществляться и без предварительной договорённости, однако с «немедленным уведомлением компетентных властей о таком перемещении и изложением мотивов». Враждебная пропаганда, направленная против договаривающихся сторон или против Объединённых Наций, запрещалась{40}.

Не менее важной с точки зрения сохранения здоровья репатриируемых граждан и создания для них нормальных жизненных условий до возвращения их на Родину была договорённость сторон проявлять заботу о снабжении освобождённых питанием, одеждой и обеспечении медицинским обслуживанием как в лагерях или сборных пунктах, так и в пути следования, до момента передачи их союзной стороне. Эти пункты договорённости должны были выполняться по нормам, установленным для рядового и офицерского состава, причём гражданские лица обеспечивались питанием по солдатским нормам. В подписанных соглашениях особо оговаривалось, что затраты на содержание освобождённых лиц и выданные ссуды отдельным лицам не будут возмещаться одним союзным государством другому. По взаимной договорённости союзники обязаны были выделять как для репатриации своих граждан, так и подданных других государств те транспортные средства, которые оказывались доступными на данный момент{41}.

Как предписывал договор, военнопленные и гражданские лица могли использоваться для организации управления и поддержания порядка в лагерях или сборных пунктах, где они находились, и могли привлекаться к работам вблизи от этих лагерей. Оплата их труда должна была определяться по согласованию заинтересованных сторон. Кроме того, в подписанных документах разъяснялось, что «использование освобождённых членов соответствующих вооружённых сил будет осуществляться в соответствии с военными порядками и под наблюдением своих офицеров». Участие в работах не могло являться препятствием для репатриации граждан на родину{42}.

Таким образом, принятые двусторонние соглашения между СССР, США и Великобританией по вопросу репатриации союзных граждан чётко определили политику этих государств в отношении военнопленных и гражданских лиц, находившихся в зонах действия союзников, имели важное международное и военно-политическое значение и должны были сыграть огромную роль «в цепях обеспечения быстрой репатриации всех военнопленных и гражданских лиц»{43}.

Вместе с тем политическая и нравственная оценка итогов Крымской конференции по вопросу репатриации граждан союзных держав со стороны отечественных и зарубежных исследователей далеко не однозначна. Если наши историки{44} в основном позитивно оценивают вклад лидеров трёх держав и подписанные ялтинские соглашения по репатриации военнопленных и гражданских перемещённых лиц, то зарубежные полностью отрицают что-либо положительное в подписании двусторонних соглашений.

Не вдаваясь в подробности, отметим следующее: зарубежные исследователи считают, что было бы гораздо лучше, если бы Ялтинская конференция вообще не состоялась, что «Ялтинская конференция была великим обманом Сталина и самообороной Запада». Так, Н.Д. Толстой в своей книге «Жертвы Ялты» вообще ставит под сомнение политическую целесообразность заключённых в 1945 г. в Ялте соглашений США и Англии с Советским Союзом о репатриации, а министра иностранных дел Великобритании А. Идена обвиняет в излишней уступчивости СССР{45}. Аналогичной точки зрения придерживаются английский исследователь Николас Бетелл{46} и американец М. Еллиот{47}.

На наш взгляд, такой подход к оценке итогов Крымской конференции по репатриации советских и иностранных граждан несколько необъективен и односторонен: он не учитывает всей сложности и противоречивости обстановки того времени. К тому же зарубежными исследователями не берётся в расчёт тот факт, что большинство советских граждан, несмотря ни на что, желали вернуться домой. По данным В.Н. Земскова, таких лиц насчитывалось около 70% от общего числа репатриантов{48}. Наконец, как известно, в годы войны СССР понёс громадные людские потери поэтому в период послевоенной разрухи каждый человек имел особую ценность. Советское государство в лице репатриантов имело возможность получить дополнительные людские ресурсы для восстановления народного хозяйства.

Однако при общей положительной оценке соглашений о репатриации, заключённых в Ялте, представляется необходимым сказать и об их недостатках, приведших впоследствии к обострению межсоюзнических и межгосударственных отношений, ставших одной из причин нарождавшейся холодной войны и не позволявших органам репатриации СССР в полном объёме решить поставленные перед ними задачи.

Во-первых, в соглашениях не раскрывалось содержание самого понятия «советские граждане». А поскольку репатриации подлежали только советские граждане, а несоветские репатриации не подлежали, то ясно, какую огромную роль играли критерии советского гражданства, которыми руководствовались при репатриации западные союзники СССР. Критериев, в сущности, было два. На первый взгляд оба они просты и однозначны: или проживание до 3 сентября 1939 г. на территории СССР в его границах до этой даты, или пленение позднее 11 февраля 1945 г. — даты подписания Ялтинского договора.

А если так, то принудительной репатриации никак не подлежали жители Эстонии, Латвии и Литвы, Западной Украины и Западной Белоруссии, Молдавии и Северной Буковины, а также старые русские эмигранты, покинувшие Россию до сентября 1939 г.[21] Это было, в частности, подтверждено британской делегацией в меморандуме от 22 сентября 1945 г. на заседании Совета министров иностранных дел в Москве: «Советский меморандум ссылается на то, что не проводится репатриация лиц из балтийских государств, Западной Украины и Западной Белоруссии в соответствии с Ялтинским соглашением. Правительство Его Величества не признаёт требование Советского правительства о том, что эти лица являются советскими гражданами, и поэтому, в соответствии с Ялтинским соглашением, не считает их подлежащими насильственной репатриации»{49}.

Во-вторых, в итоговых документах ни слова не было сказано о политике в отношении тех граждан СССР, кто по тем или иным причинам не хотел вернуться в Советский Союз. Соглашения закрепляли принцип обязательной репатриации всех советских граждан. Это, в частности, касалось прежде всего советских коллаборационистов. В случае с ними юридическая пикантность ситуации усиливалась тем, что речь, в сущности, шла о военнослужащих, одновременно как бы бывших советских и бывших немецких.

Никакого правового решения по данному вопросу ни в Ялте, ни после неё найдено не было. Даже если забыть о традициях предоставления политического убежища, которыми так гордились обе ведущие демократические державы, Ялтинские соглашения расхолились с другими международными конвенциями, под которыми стояли подписи Англии и США. Этот вывод сделал профессор Дж. Дрейнер в памятной записке «Некоторые юридические аспекты насильственной репатриации советских граждан»: «Поскольку никто не озаботился вопросом о незаконности насильственной репатриации советских граждан из Англии или из оккупированной Европы, это дело никогда не рассматривалось с юридической точки зрения. Крушение Германии в мае 1945 г., незнание советскими гражданами своих прав, отсутствие у них возможности настаивать на этих правах и неосведомлённость английской общественности — все эти факторы, вместе взятые, позволили совершиться насильственной репатриации»{50}.