Ольга Круглова - Япония по контракту

• Название: Япония по контракту
• Автор: Ольга Круглова
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-94098-013-9

Героиня книги — русская женщина-физик, приехавшая по контракту в японский университет. Её работа с японскими коллегами, открытия, сделанные ею дома, в магазине, в больнице, на улице, в повседневной японской жизни — это содержание книги. В ней — жизнь японского университета, заботы преподавателей и студентов, будни и праздники японского города, отношения между жёнами и мужьями, родителями и детьми, радости молодожёнов и печали уходящих на пенсию стариков. В этой книге — путешествия по Японии, случайные встречи на заводе, в мастерской ремесленника. Беседы со священником, художником, лесорубом, журналистом. Размышления об успехах и трудностях современной Японии, об удивительном для иностранца японском менталитете, о нелёгких поисках взаимопонимания между людьми, принадлежащими к двум различным культурам.

---

В Москве было четыре часа утра, но она постеснялась сказать об этом Хидэо. Он сам набрал московский номер, весело сказал её сонному мужу:

— Даю Вам Вашу жену! — И остался стоять рядом, глядя так, словно понимает по-русски. — Пробормотав пару пустых фраз, она положила трубку. — Примерная длительность разговора — две минуты, — Хидэо близко поднёс к глазам свои часы, записал в тетрадь её фамилию и номер телефона. — Я фиксирую все переговоры!

В субботу в семь утра в её дверь позвонили. На галерее стоял Хидэо.

— Я специально приехал, чтобы предупредить — сегодня мы ждём Вас в гости не в шесть, как извещали раньше, а в восемь. На четыре декан назначил совещание, к шести я освободиться не успею. Кстати, это очень неудобно для меня, что у Вас нет телефона! Все мои сотрудники и студенты имеют телефоны, в лаборатории висит список номеров. Это необходимо для нормального общения. Я пришлю к Вам Намико. Она поможет всё оформить.

Намико категорически отвергла идею покупки телефонной линии.

— Неразумно сразу уплатить кучу денег, а при отъезде покупатель может и не найтись. — Намико советовала линию арендовать.

В офисе компании Ниппон Телефон энд Телеграф, а других компаний, здесь, кажется, и не было, девушка выбежала из-за стола, придвинула стулья посетительницам, бегом принесла телефонный аппарат, сама заполнила бланк договора… Клиентке оставалось только оттиснуть своё ханко и внести месячную плату за аренду линии и залог за телефонный аппарат. Девушка заверила, что линия будет подключена уже сегодня. Но телефон, присоединённый к коробочке в столовой, молчал. Работало только соединение в спальне. Она удивилась. Она и представить себе не могла, как что-то может не работать в столь хорошо организованной стране! Она набрала московский номер и говорила, говорила… Коробочка была как раз над изголовьем её футонга и телефон пришлось поставить на татами рядом с постелью. Это увеличивало суммы счетов. Она даже заподозрила в хитрости телефонную компанию, поместившую единственное работающее соединение в спальне. Чиновники понимали, как беззащитен человек перед сном.

В конце месяца пришёл счёт на пять тысяч йен. Она огорчилась. А, разобравшись, расстроилась ещё больше — это была только арендная плата за следующий месяц и местные разговоры. Позже пришёл счёт за международные переговоры — умопомрачительный, на девять тысяч йен. Она решила перенести нежные беседы на ночь, когда минута разговора с Москвой стоила два доллара, а не три, как днём. Но следующий день был полон проблем и, придя домой, она схватила трубку, решив, что душевное здоровье дороже денег. После двадцатого числа, когда приходили счета, она испуганно замолкала на несколько дней, спасаясь только местными беседами. Они тоже стоили денег, но небольших. Тоскливыми вечерами она набирала какой-нибудь номер из быстро удлиняющегося списка, повисшего у изголовья её футонга, и радовалась, услыхав в гнетущей тишине квартиры хлопотливое японское "моши-моши". Но ей хотелось родного "алло". И, устав бороться, она набирала Москву. Муж утешал:

— Бог с ними, с деньгами! — И смеялся: — Считай, что телефонные счета — это налог. Налог на любовь.

Кнопки, скрепки, ластики… (Культурный шок)

Прозрачный водопад…

Упала в светлую волну

Сосновая игла

Басё

Пыль, нагромождаясь, образует горы.

Японская пословица

Она насыпала в рисоварку рис точно до метки слева, налила воды точно до метки справа. Если не плескать и не сыпать, как попало, а точно по меткам, рис всегда получался душистый и мягкий. И никогда не пригорал, потому что внутреннюю кастрюлю покрывал тефлон, а автомат отключал электричество, когда выпаривалась вся вода. Она включила рисоварку и убежала на зарядку — удобно жить в хорошо организованной стране!

Ей нравилось приезжать утром в аккуратно прибранный университетский городок, нравилось входить в свой кабинет, умываться после жара улицы — умывальники были почти в каждой комнате университета. Она наполнила свежей водой чайник, полюбовалась его блестящим кремовым боком с бледно-сиреневой веткой и английской надписью "Цветы в нежном свете вечера". Чайник включался автоматически, когда вода в нём остывала ниже положенной температуры, так что, однажды включив его, можно было обеспечить себя кипятком на всё время, пока не кончится вода. Без такого чайника тут не жил никто ни дома, ни на работе. Она легко нажала на крышку, выпустив из носика струю, завёрнутую в пар. Вода в чашке стала зелёной — мелко истолчённый чай заваривался мгновенно, а две ниточки отжимали заварку в пакетике, не давая пропасть зря ни одной душистой капле. Чашка легла выпуклым боком в ладонь точно, как слепок. Спинка кресла спружинила, остановившись в самом удобном положении…

Она включила компьютер, быстро приготовила свой первый доклад. Сделать копию текста для каждого участника семинара было просто — на факультете стоял ксерокс, всегда готовый к работе, в шкафу рядом с ним не иссякал запас бумаги. В другой копировальной она сделала цветные картинки с помощью неотлучно дежурившего при новой дорогой машине техника. Необязательно, конечно, было их делать. Но почему не сделать всё красиво, если можно? Для продолжения работы ей потребовались дискеты. Они хранились в студенческом зале в большом шкафу, рядом с бумагой, фломастерами, папками, ручками, циркулями, линейками… Всё это сотрудники и студенты могли брать в любых количествах. Техник Ямазаки следил, чтобы запасы не иссякали. В отдельной коробке лежали кнопки, скрепки, ластики… Серебряные лапки скрепок сжимали бумагу надёжно и мягко, розовые, как клубничное желе, ластики стирали бережно и чисто, головки прочных, негнущихся кнопок отсвечивали старинной бронзой… Почтовые конверты из тончайшей бумаги были упакованы в яркую коробку, как подарок. Кто-то думал обо всём этом: о красоте коробок, кнопок… Кто-то ночей не спал, доводя до идеальной формы скрепки, кто-то трудился годы над идеальными ластиками, кто-то душу вложил в конверты, жизнь потратил на все эти мелочи. На восхитительно сработанные мелочи, превращавшие в удовольствие японскую жизнь!

Хидэо заглянул в студенческую, улыбнулся её комплиментам содержимому шкафа.

— Мы, японцы, очень чувствительны к прекрасному!

Напомнил, что она должна приготовить список своих научных трудов, который надо послать в Министерство науки в Токио, таков порядок. Компьютер справился с работой за десять минут. Хидэо захотел проверить бумаги перед отправкой, чтобы она, не знакомая с японскими порядками, не наделала ошибок. Хидэо глянул на бумаги, на неё…

— Вы… Вы неправильно написали собственную фамилию! В паспорте она написана иначе!

Ох уж эта буква "щ"! Каждый новый паспорт она получала с новой фамилией. Непорядок, конечно, но прежде это никогда не вызывало проблем. В десятке стран, где она была, никто просто не обращал на это внимания, а если и обращал, улыбался — русский язык так труден! Но Хидэо был серьёзен.

— Ваши документы оформлены на определённое имя, и менять его недопустимо! Это делает Ваше пребывание здесь незаконным!

Ей, кажется, предстояло перейти на нелегальное положение и скрываться в каком-нибудь японском подполье!

Хидэо её весёлость не понравилась.

— Вы не должны были допускать разное написание фамилии!

Усовестить ОВИРовских паспортисток ей не удавалось, но она не стала рассказывать об этом Хидэо, чтобы не позорить державу. Держава и так выглядела неважно. Всего из-за одной буквы.

- Одна буква — такая мелочь!

Ей не следовало этого говорить! Хидэо пришёл в возбуждение, совершенно несоизмеримое со значимостью момента.

— Что значит мелочь? В Ваших бумагах две разные фамилии! Это вызовет вопросы в Токио! И тень падёт на меня!

Она предложила переделать список своих трудов — написать ту фамилию, что в паспорте. Конечно, это займёт много времени, список длинный. Но она соглашалась сделать это ради того, чтобы не подвести Хидэо. Но он жертвы не оценил.

— Это будет подлог! — его лоб прорезала грозная морщина.

Она окончательно почувствовала себя преступницей.

Хидэо заперся в своём кабинете обдумать положение — он находил его катастрофическим. Через час он всё-таки выход нашёл.

— Принесите мне копии всех Ваших работ, мы пошлём их вместе со списком. Так в Министерстве убедятся, что подлога нет.

Она представила толщину пакета. И его вес. Но сказала кротко:

— Хорошо, я схожу в библиотеку.

— В библиотеку? — изумился Хидэо. — Зачем?