Штефан Хейм - Хроники царя Давида

• Название: Хроники царя Давида
• Автор: Штефан Хейм
• Издательство: Ника-Центр
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1997
• ISBN: 966-521-040-8

Роман немецкого писателя Штефана Хейма «Хроники царя Давида» — это оригинальная, ироничная версия хорошо знакомых библейских сюжетов. Проходят тысячелетия, медленно течет время, рушатся царства и храмы, история обрастает красивыми легендами. Однако, констатирует автор, как просто подправить историю, а порой и вовсе переписать ее по заказу.

В основу книги положен конфликт между творческой личностью и тоталитарной государственной машиной. Как сохранить человеку в этой борьбе свое достоинство, отстоять право говорить правду? На какие компромиссы с собственной совестью предстоит ему идти, какую высокую цену платить…

Несмотря на серьезность и глобальность поставленных проблем, книга полна блестящего юмора, написана легким, изящным языком.

---

Но Ванея, сын Иодая, нахмурил брови и, поднявшись, рявкнул:

— Разрази меня БОг, если позволю я этому человеку и дальше запутывать своими учеными придирками совершенно ясное дело. Мы должны включить в наши Хроники обе истории, и мы это сделаем. Нужно отправить Давида из дворца Саула обратно в Вифлеем? Значит, отправим. Мы запишем — дайте подумать, — например, так: «Но Давид ушел от Саула, ибо должен был пасти овец отца своего в Вифлееме». А если кому-то покажется, что этого недостаточно, если кто-то собирается копаться в мелочах и подвергать сомнению дело комиссии, назначенной мудрейшим из царей Соломоном, с такими мы поступим соответственно.

Так и записано в Хрониках царя Давида, и остались в них обе истории.

6

Дома Эсфирь поставила передо мной хлеб, сыр и кусок холодной баранины. Я спросил ее, был ли день приятным, не мучили ли ее боли в груди и одышка. Она улыбнулась и отвечала, что не так это и важно, но вот не тяготится ли чем-то моя душа, не хочется ли мне выговориться?

А ведь я ни словом, ни жестом не выдал, что на душе у меня действительно неспокойно. Эсфирь обладала способностью читать по моему лицу, словно перед ней была глиняная табличка. И тогда я сказал:

— Пусть вынесут в сад подушки, и теплый плед, и еще лампу, мне хочется посидеть с Эсфирью под оливой.

Мы пошли в сад, я уложил Эсфирь на подушки, укрыл ее пледом, и держали мы друг друга за руки.

Немного погодя я сказал:

— Город этот, Иерусалим, подобен проклятию. Говорят, он построен на камне, но все здесь зыбко и неверно. И человек здесь человеку — волк.

— Я думаю о том времени, когда меня не станет, — промолвила Эсфирь. — Что будет с тобой, Эфан?

— Эсфирь, любимая моя, — я попытался улыбнуться, — ты переживешь всех нас.

Она легонько стукнула меня по ладони, словно я был ребенком. Мне бросились в глаза беловатые края радужной оболочки ее глаз; раньше этого не было, и поэтому я встревожился. Как тихо лежала она предо мной! Наконец Эсфирь сказала:

— Я не хочу уходить, Эфан. Как и любой другой человек, я боюсь Шеола. Я буду заставлять свое сердце биться, пока у меня хватит сил…

Шелестели листья оливы, мерцал светильник. Я склонился над Эсфирью и поцеловал ее.

— Это не город тебя мучит, Эфан, супруг мой, — продолжала она. — Город построен из камня и не может быть ни добрым, ни злым.

И тогда рассказал я ей о различных видах правды, о мнениях членов комиссии и о решениях, что были приняты.

— Здесь существуют разные партии, а внутри них — свои партии, и сама комиссия тоже расколота. Я же подобен птице во время великого потопа, которая не знает, куда приземлиться.

Эсфирь посмотрела на меня.

— Многие годы, — сказала она, — ГОсподь Яхве оберегал нас, он даровал нам небольшие, но постоянные доходы от твоих литературных трудов и вложений в земельные участки; при этом мы всегда следовали заповедям ГОспода, а он справедлив и не оттолкнет тех, кто идет его путями.

— ГОсподь, — промолвил я, — видать, посоветовал Ванее, сыну Иодая, задержать меня после заседания. Ванея положил мне руку на плечо, словно я его лучший друг, и поведал, что в его распоряжении находятся записи Авенира, сына Нира, стоявшего во времена царя Саула над войском. Они якобы были обнаружены при поиске в архивах доказательств великого поединка Давида с Голиафом. Он пошлет их мне, а я должен сообщить ему, что я об этих записях думаю.

— А может, Ванея ценит твою ученость и потому хочет знать твое мнение? — спросила Эсфирь.

— Ванея ценит ученые знания и чужое мнение только тогда, когда они могут послужить его целям. — Прежде чем успел я сказать это Эсфири, у дверей послышался сильный шум. Я встал, чтобы пройти туда, но Шем и Шелеф опередили меня и возвратились с офицером-хелефеем и солдатами, которые втащили в дом мешок с глиняными табличками.

ВОТ, ЧТО БЫЛО НАПИСАНО НА ГЛИНЯНЫХ ТАБЛИЧКАХ, ПЕРЕДАННЫХ МНЕ ВАНЕЕЙ, СЫНОМ ИОДАЯ

Царю Саулу, первейшему из первых в битвах, помазаннику БОжьему, от Авенира, сына Нира.

Да дарует Яхве властелину моему прожить это время года в добрейшем здравии. Относительно Давида, сына Иессея, из Вифлеема поступил я по твоему повелению. Я распорядился о дознании и назначил Доика-идумеянина быть главным. Далее отрядил я для этого дела двух моих лучших людей — Шупима и Хупима, левитов, которые состоят в дружеских отношениях со священниками как из храма Самуила в Раме, так и из храма в Номве. Доик отправился в Вифлеем, дабы провести расспросы среди населения. Он сообщает, что Давид, сын Иессея, до одиннадцати лет пас овец, потом в деревне его не видели до тех пор, пока не вернулся он назад в шестнадцать лет и снова стал пасти овец отца своего. Кое-кто в Вифлееме утверждает, что был он увезен неким странником в Египет, как случилось это с Иосифом, которому отец его Яков подарил пестрые одежды. Другие же считают, что Давид это время жил у жрецов в Номве. От самого Давида никто об этом ничего не слышал; он играл на арфе и пел свои песни, а еще искал и приводил отбившихся от стада овец, так служил отцу своему Иессею-вифлеемлянину и ждал своего часа.

Царю Саулу, гордости Израиля, избранному повелителю двенадцати колен, от Авенира, сына Нира.

Да отведет Яхве злого духа от повелителя моего на веки вечные. Получил я сообщение от левита Шупима, отправившегося в Раму с паломниками, дабы принести там жертву и послушать Самуила, ибо сам Самуил более по стране не ездит, а занимается делами лишь тех, кто приходит к нему, верша суд за малую плату. Шупим говорил со священниками низшего ранга, с послушниками и кое с кем из паломников; все они утверждали, что Самуил полон ненависти к господину моему царю, ибо господин мой царь отказался подчиняться его повелениям. Шупим дал Самуилу для сожжения жирного ягненка и сказал, что это последняя жертва, которую он может принести ГОсподу, ибо царь Саул все забирает себе. Тогда Самуил поднялся, воздел руки к небу и сказал Шупиму при всем народе: «Видишь, как тает облако там, вверху? Так исчезнет и Саул. „Я его сотворил, я его и уничтожу“, — так говорит ГОсподь. Ибо Саул не исполнил завета ГОспода, и ГОсподь отберет у него царство Израильское. ГОсподь уже нашел человека себе по сердцу». Таким образом Самуил подкапывает под повелителя моего царя.

Царю Саулу, великому освободителю, щиту народа израильского, от Авенира, сына Нира.

Да ниспошлет Яхве повелителю моему мир, и богатство, и здравие. Сегодня я получил донесение от левита Хупима, который был послан в Номву. Хупим завел дружбу с Ахимелехом, первосвященником местного храма, и сказал ему, что хотел бы взять из монастыря послушника, дабы тот учил его сыновей слову БОжьему и грамоте. Ему было дозволено посмотреть список послушников. В списке том значился некий Давид, сын Иессея из Вифлеема, и было там записано, что он хорош собой, грациозен, в высшей степени талантлив, остр умом и располагает к себе. И спросил Хупим Ахимелеха, можно ли взять учителем именно этого юношу. Ахимелех в ответ на это рассмеялся: «Неужели ты думаешь, — сказал он, — что мы тратим на этого отрока столько времени и сил, чтобы стал он домашним учителем детей какого-то Хупима? Нет, сей отрок избран и обучен для особой цели, а сейчас он у царя Саула, поет ему и играет. Пусть я и не пророк, как Самуил, но думаю, что мы об этом отроке еще услышим».

Царю Саулу, могущественнейшему из людей, мечу колена Вениаминова, от Авенира, сына Нира.

Да ниспошлет Яхве радость повелителю моему царю по случаю успехов нашего дознания. Хупим и Шупим сообщили мне, что песенка «Саул победил тысячи, Давид же — десятки тысяч» написана в Новме и что это священники разнесли ее от Дана до Вирсавии, дабы женщины распевали ее везде, где только ни появится повелитель мой царь.

Царю Саулу, победителю в войнах, грозе язычников, от Авенира, сына Нира.

Да ниспошлет Яхве покой душе повелителя моего. Я послал Доика-идумеянина к Ахимелеху, первосвященнику храма в Номве. Доик сказал Ахимелеху, что нам известно о его связях с пророком Самуилом и о планах касательно Давида, сына Иессея. И что мы отрубим Ахимелеху голову и прибьем тело его к стене его собственного храма, ежели он во всем не признается; если же признается и повинится, то ему будет даровано помилование, а гнев наш обрушится на истинных виновников. Ахимелех был чрезвычайно напуган и сознался, что у Самуила есть план: ГОсподь якобы повелел ему разрубить на куски царя Агага и сказал затем: «Так должен ты поступить и с душой Саула». Тогда Самуил вызвал злого духа, который мучает теперь повелителя моего царя. А чтобы управлять злым духом, прислал он отрока Давида, дабы пел он пред царем и играл. Яхве же сей план одобряет, так что Давид даже стал зятем повелителя моего царя. И совет мой таков: послать к дому Давида стражников, дабы до рассвета схватить его.