Сатсварупа дас Госвами - Прабхупада лиламрита

• Название: Прабхупада лиламрита
• Автор: Сатсварупа дас Госвами
• Издательство: The Bhaktivedanta Book Trust
• Жанр: Религия
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-906504-05-0

Подробная биография А.Ч. Бхактиведанты Свами Прабхупады (1896 — 1977), выдающегося религиозного деятеля и философа, познакомившего западный мир с древней духовной традицией бхакти, которая испокон веков являлась краеугольным камнем индийской духовности. Для широкого круга читателей.

---

После короткой лекции Свамиджи попросил преданных по очереди передавать ему свои четки и стал читать на них мантру — Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе / Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе, которую вслед за ним повторяли все присутствующие. Закончив на одних четках, он подзывал к себе их владельца и, держа четки в руке, показывал ему, как читать мантру. Потом он объявлял посвящаемому его духовное имя, ученик брал четки, кланялся и произносил:

нала ом вишну-падайа кршна-прештхайа бху-тале

шримате бхактиведанта-сваминн ити намине

«Я выражаю почтение Его Божественной Милости А.Ч. Бхактиведанте Свами, который очень дорог Господу Кришне, ибо нашел прибежище у Его лотосоподобных стоп».

Кандидатов в ученики было одиннадцать, и четок тоже было одиннадцать, так что повторение мантры продолжалось больше часа. Свамиджи дал каждому по нитке шейных бус, которые были, как он сказал, чем-то вроде ошейника, указывающего на то, что преданный — верный пес Кришны.

После того как Уолли получил четки и новое имя — Умапати, он вернулся на свое место рядом с Говардом и сказал ему:

— Классно! Здорово получать четки.

Все посвящаемые по очереди подходили к Свамиджи за четками и получали духовное имя. Говард стал Хаягривой, Уолли — Умапати, Билл — Равиндра-Сварупой, Карл — Карлапати, Джеймс — Джаганнатхой, Майк — Мукундой, Джейн стала Джанаки, Рой стал Рая-Рамой, а Стэнли — Стрьядхишей. Еще один Стэнли, из Бруклина, который где-то работал, и Дженис, студент колледжа из Монреаля, хоть и не принадлежали к ближайшему окружению Свами, тоже пришли в этот вечер и вместе со всеми получили посвящение и новые имена — Сатьяврата и Джанардана.

Затем Свамиджи начал огненное жертвоприношение. Он посыпал земляное возвышение разноцветными порошками. Затаив дыхание, все следили за его магическими действиями — он взял несколько веточек и лучинок, окунул их в масло, поджег от пламени свечи и соорудил небольшой костер в центре земляного возвышения. Затем он смешал в чашке топленое масло, кунжут, ячмень и пустил ее по кругу. Каждый ученик, проходивший обряд, взял из чашки пригоршню смеси, чтобы бросить ее в огонь. Затем Свами стал читать молитвы на санскрите и попросил всех повторять за ним. Каждая молитва завершалась троекратным повторением слова сваха. На этом слове ученики бросали в огонь по щепотке смеси масла, кунжута и ячменя. Свамиджи все подливал масла, подкладывал щепок в огонь и читал молитву за молитвой, пока костер не разгорелся. Звучали молитвы, лилось масло, огонь разгорался, и в комнате становилось все жарче и жарче.

Минут через двадцать Свамиджи попросил всех получивших посвящение положить в огонь по банану. Кучка из одиннадцати бананов почти погасила пламя, повалил густой дым. Некоторые из посвященных вскочили и, кашляя, выбежали в другую комнату, а гости поспешили выйти в прихожую. Но Свамиджи продолжал лить остатки масла в огонь и все кидал в него зерна.

— Этот дым не ест глаза, — сказал он.— другой дым ест, а этот — нет.

Даже когда от дыма глаза у всех наполнились слезами, Свами не разрешил открыть окна. Благодаря этому почти весь дым остался в квартире и никто из соседей не жаловался.

Свамиджи широко улыбнулся, встал перед жертвенным огнем — пламенеющим языком Вишну — и, хлопая в ладоши, запел «Харе Кришна». Раскачиваясь из стороны в сторону, он начал танцевать. Ученики присоединились к нему. Дым рассеялся. Он велел каждому ученику коснуться четками стоп Господа Чайтаньи на картине с изображением Панча-таттвы, которая стояла на столе, и после этого наконец разрешил открыть окна. Теперь, когда ритуал закончился и воздух в квартире стал свежее, Свамиджи рассмеялся:

— Было так много дыма, что я боялся, как бы соседи не вызвали пожарную команду.

Свамиджи был счастлив. Он велел, чтобы преданным и гостям раздали прасад. Огонь, чтение молитв, обеты, повторение «Харе Кришна» — все это очистило атмосферу. Дело сдвинулось с места. В Западном полушарии появились первые посвященные ученики. Когда же праздник закончился, большинство учеников разошлись по домам, оставив своего духовного учителя наводить порядок после обряда посвящения.

* * *

10 сентября

На следующее утро после посвящения Бхактиведанта Свами сидел в своей комнате, читая комментарии к «Шримад-Бхагаватам». Перед ним на столе лежал огромный том с санскритскими текстами. На Свами были очки в роговой оправе, которые придавали ему вид ученого. Он надевал их, только когда читал, сразу становясь похожим на профессора, погруженного в глубокие размышления. В комнате была тишина, сквозь оконное стекло проникали теплые яркие лучи утреннего солнца.

Вдруг в дверь кто-то постучал.

— Да? Войдите.

Он поднял глаза и снял очки. В приоткрывшуюся дверь заглядывали Майк и Джейн (теперь Мукунда и Джанаки). Он сам их пригласил.

— Да, да, заходите.

Он улыбнулся, и двое энергичных юных американцев вошли внутрь, прикрыв за собой дверь. В выразительном взгляде Бхактиведанты Свами сквозила улыбка. Они сели перед ним, и Свамиджи шутливо заговорил с ними, обращаясь к ним уже по новым именам.

— Итак, живете вы вместе, но во время посвящения вы приняли на себя серьезные обязательства. Как же с этим быть?

— Ну, — Мукунда казался озадаченным, — а разве в сознании Кришны нет любви?

Свамиджи кивнул.

— Да, вот и я о том же. Почему бы вам не пожениться?

Идея понравилась. Свамиджи тут же назначил день свадьбы — через два дня.

Он сказал, что приготовит большой пир и проведет церемонию бракосочетания прямо у себя в квартире, и попросил ребят пригласить всех родственников. Но оба — и Мукунда, и Джанаки — были родом из Орегона, и родственники их не могли всё бросить и ехать в такую даль. Согласилась приехать только сестра Джанаки, Джоан.

Джоан: Я почти не представляла, что это будет за церемония. Я знала только, что они познакомились с каким-то свами, берут у него уроки санскрита и посещают его небольшой храм в бывшем магазинчике на Второй авеню. Когда я первый раз увидела Свами, он сидел у окна своей гостиной, освещенный солнечным светом и окруженный кастрюлями с прасадом, который он раздавал преданным, сидящим вдоль стен вокруг него. Я придерживалась макробиотической диеты и не горела желанием есть в полдень. Когда я вошла, Свамиджи спросил:

— Кто это?

Мукунда ответил:

— Это сестра Джанаки, Джоан. Она приехала из Орегона, на нашу свадьбу.

Свамиджи спросил:

— А где это — Орегон?

Мукунда ответил:

— Это почти пять тысяч километров отсюда, другой конец Соединенных Штатов.

Он удивился:

— О, вы ехали в такую даль? Очень хорошо. А когда приедут остальные?

Тогда я призналась:

— Я приехала одна, Свамиджи.

Он сказал:

— Не беда. Очень хорошо, что приехали. Пожалуйста, садитесь и отведайте кришна-прасада.

Он предложил мне немного дала, влажное сабджи, йогурт, салат и чапати. Но из-за моего увлечения макробиотикой прасад мне не понравился — не лез в горло. Но, глядя на этого сияющего человека, я понимала, что ему очень хотелось, чтобы я попробовала все, что он приготовил. Так что я съела все, но про себя решила, что обедаю с преданными в последний раз.

В конце концов я справилась, и Свамиджи тут же спросил:

— Хотите еще? Хотите еще?

Я ответила:

— Нет, спасибо. Я наелась. Все было очень вкусно, но я больше не могу.

Наконец прием прасада закончился, все отправились мыть посуду, а Свамиджи позвал к себе Мукунду, Джанаки и меня, чтобы подготовиться к завтрашней свадьбе.

Итак, когда мы сидели у него в комнате, он достал из угла огромную кастрюлю, на стенках которой были следы засохшего сахарного сиропа. Я подумала: «Наверное, это его piece de resistance[20], но в меня больше не влезет». Но он достал из кастрюли гигантский, круглый, сочный гулаб-джамун. Я сказала:

— О, нет, я так наелась, больше не могу!

Но он настоял:

— Берите, берите, — и заставил меня протянуть руку, чтобы его взять.

Так вот, когда я съела гулаб-джамун, у меня не осталось и тени сомнения в том, что я здесь в последний раз.

Потом он стал объяснять, что по ведической традиции все необходимое для пышной свадебной церемонии готовят женщины той же семьи. А поскольку единственным таким родственником была я, то завтра я должна была прийти помогать ему готовить свадебный пир. Итак, на следующее утро, в девять, пока Джанаки украшала комнату для жертвоприношения, развешивая зелень и протягивая через всю комнату под потолком цветочные гирлянды, я отправилась наверх, к Свами.