Кирилл Павлов - Импортный свидетель [Сборник]

• Название: Импортный свидетель [Сборник]
• Автор: Кирилл Павлов
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1990
• ISBN: 5-7600-0008-Х

В книгу вошли остросюжетные детективные произведения — роман «Равновесие страха», повести «Мне не надо бессмертия», «Ковкость пламени», «Импортный свидетель» и другие, а также рассказы.

Перестраивающаяся в стране жизнь диктует иные, более гибкие и действенные формы и методы работы правоохранительных органов. Произведения, включенные в книгу, рассказывают о борьбе сотрудников милиции, суда и прокуратуры с теневой экономикой, бандитизмом и казнокрадством, другими преступлениями. Нити некоторых из них тянутся за рубеж. Но и в этих случаях торжествует закон — преступников разоблачают, и они несут заслуженное наказание.

---

И тут рабочих прорвало:

— За переходничок червонец отдавали.

— Что там переходничок, их хоть в продаже нет, а тромблер в магазине семь рублей стоит и здесь тоже семь. Выходит, что мы вроде как для своих личных машин покупаем.

Я не успевал записывать…

Кстати, все, кому нужны были запчасти, получили их. Даже сальники, не говоря уже о переходниках.

Было уже поздно встречать моего старшего следователя, но зато — не знаю, будет ли он мне благодарен, — я нашел ему хорошую работу… И по-моему, неплохо провел день.

Возвращался прежней дорогой. Тот комбайн, который казался мне одиноким раненым зверем, теперь выглядел мощным фрегатом, идущим в кильватер за другими машинами и режущим желтые волны созревшего хлеба.

Долго он виделся мне в зеркальце «газика», пока не исчез, захлестнутый золотым валом набежавшей пшеницы.

Я сидел в прокуратуре, вдруг дверь открылась, и вошли сразу пять человек. Тут же зазвонил телефон, и я немного растерялся — брать трубку или принимать делегацию.

— Алло, здравствуй, Николай Константинович, депутат Масленников беспокоит.

Депутату Масленникову повода называть меня на «ты» я не давал. Мы оба стали депутатами не так давно и еще ни разу не встречались.

— Здравствуйте, чем обязан?

— Понимаешь, прокурор, — упорно фамильярничал Масленников, — там работяги на меня бочку катят, жаловаться к тебе пошли. Ты уж как-нибудь их утихомирь. Это такая пьянь, а как премии лишишь — жалуются. Добро?

Положил трубку. Передо мной стояли пять человек, видимо, те самые, пришедшие жаловаться. Я встал:

— Присаживайтесь, товарищи, чем могу?..

Говорить начал пожилой рабочий. Он рассказал о положении дел на хлебозаводе, где работает директором Масленников, который мне только что звонил. Говорил о том, как нарушается контроль и учет, о том, что на хлебозаводе масса отходов, которых быть не должно, сказал, что юрист завода покрывает все безобразия. И что за критику директор лишает премий… Неплохо бы, мол, издать закон, написать в Москву…

Я перебил, наверное, зря. Не вовремя решил напомнить, что законодательство у нас хорошее, просто его надо с умом применять и строго выполнять.

Эта моя тривиальная реплика остановила рабочих. Разговора не получилось. Мне бы бежать на хлебозавод с проверкой, а я, что греха таить, озадаченный звонком Масленникова да еще и тем, что недавно завод получил переходящее знамя, сыграл чинушу.

Рабочие поднялись, стали прощаться.

— Напишите мне заявление, — сказал я.

Тот пожилой рабочий посмотрел на меня с иронией, но ничего не сказал. Как же я был себе противен в эту минуту! Я был похож на того пародийного прокурора, каких иногда показывают в плохих фильмах. Я оскорблялся, когда видел их на экране, но теперь убедился — очень похож.

Попытался себя оправдать: не я же давал заводу знамя, в области тоже сидят не простачки. «Да, но ведь ты прокурор, — шептала совесть, — ты должен стоять на страже справедливости. Как ты будешь смотреть в глаза людям?..»

В аппарате прокуратуры республики особых сложностей не было. Там все регламентировано, всегда скажут, куда пойти, что и как делать. А здесь — один на один с людьми. Ты для них и закон, и совесть. Твои ответы повторяют, на них ссылаются. Смотрят, какой у тебя галстук, как ты одет, как часто ездишь на такси, есть ли у тебя машина, какая у тебя жена.

Секретарь Таня положила мне на стол конверт со штампом «Литературной газеты». Взял его в руки. Повеяло московским духом. Еще бы! Я, бывало, частенько звонил в редакцию по служебным делам, а иногда и заходил туда. Ведь «Литературка» публикует довольно много материалов, связанных с работой правоохранительных органов. Я был лично знаком с некоторыми работниками этой редакции, даже опубликовал там однажды заметку.

Рассматривая конверт, подумал, что меня вспомнили мои старые товарищи. Распечатал письмо и прочел:

Прокурору Тихого района.

Уважаемый товарищ прокурор!

Автор письма даже не счел нужным позвонить в прокуратуру республики и узнать мою фамилию. Я взглянул на подпись — «В. Бачко». А ведь он меня знает, черт возьми, этот Вячеслав Михайлович! Мы с ним даже на «ты» были одно время…

Но письмо служебное, и требуется его дочитать.

Направляю Вам безымянное письмо, в котором сообщается редакции о нарушениях законности на хлебозаводе. Кроме того, написано, что у начальника юридического отдела завода Солнцева имеются две судимости. Прошу Вас дать указание проверить факты, изложенные в письме, и о результатах проверки сообщить редакции.

Вот как «аукнулся» приход рабочих в прокуратуру.

Что ж, факты проверим. Но позвольте, а где же безымянное письмо, как выразился Бачко? Его нет.

— Танечка, а где приложение к письму редакции?

— Николай Константинович, вы же сами вскрыли конверт…

— Ах да, извините…

Письма не было. Забыли, значит, вложить. Мне стало не по себе сразу и от того, что Бачко не назвал моей фамилии, и от краткого содержания безымянного письма, и от того, что письма не было. Я подумал: «Им ничего не стоит вот так ошибиться… Попробовал бы я…» Но я взял себя в руки и снял телефонную трубку:

— Соедините меня с Москвой.

— Номер в Москве?

— Одну секундочку. — Я полистал старую записную книжку и нашел нужный номер.

Ждать пришлось дольше обычного.

— Абонент, слушаете? «Литературная газета» переехала в новое здание, у товарища Бачко теперь другой номер телефона.

Через минуту меня уже соединили.

— Алло, Вячеслав Михайлович! — Я знал голос моего давнего знакомого. — Вас приветствует и поздравляет с переездом в новое здание прокурор Тихого района Нестеров.

— Здравствуйте, товарищ прокурор. — Меня Вячеслав Михайлович не вспомнил.

— Я постараюсь напомнить. Год назад вы мне давали комментировать письма читателей, а потом опубликовали мои комментарии о правах граждан.

— Да, да, — наконец отозвался Бачко. — Николай… Николай…

— Он самый, Николай Константинович, — подсказал я. — Звоню вам вот по какому поводу. К нам пришла ваша сопроводиловка к безымянному, как вы выразились, письму за номером 7082, но самого письма не оказалось.

— А-а-а, извините, сегодня же отправим.

Больше говорить было не о чем, и мы распрощались. Я выглянул в окно, нашел глазами знакомый тополь и подмигнул ему. Дело делалось, хотя несколько медленнее, чем должно бы. Если бы в отделе писем редакции была бы повыше дисциплина труда!..

Однако и до прихода письма из «Литературной газеты» кое-что было уже известно о нарушении законности на хлебозаводе и о наличии двух судимостей у начальника юридического отдела хлебозавода Солнцева. Но почему «юротдела»? Там ведь должность юрисконсульта, не более. Но суть не в этом. Главное, что письмо по теме. Завтра же, в порядке общего надзора, организую еще одну, более тщательную, проверку на заводе.

Поскорее бы пришло письмо — быть может, там есть детали, которые окажутся полезными.

По поводу юриста Солнцева Медведев немедленно связался с УВД области и попросил проверить, действительно ли дело обстоит так, как сообщает газета. Через час я с чистой совестью писал представление директору хлебозавода Масленникову о систематическом нарушении законности на хлебозаводе при попустительстве юрисконсульта и о невозможности пребывания упомянутого гражданина в должности юрисконсульта завода, тем более что у него «имеются две судимости».

К слову сказать, в сообщении из УВД области начальнику райотдела Медведеву обнаружилась еще одна существенная деталь: у Солнцева не было юридического образования.

…Через несколько дней бывший юрисконсульт Солнцев устроился на том же заводе разнорабочим. Оснований для того, чтобы заниматься дальнейшей его судьбой, я не усмотрел…

Ровно в назначенный час мы с Анной Михайловной пришли к Медведевым в гости.

На дне портфеля лежала бутылка коньяка, сверху — электрическая кофемолка, о которой именинник, я знаю, давно мечтал. Кроме того, мы принесли и ярко-красные цветы. Я не знаю их названия, жена говорит — георгины… А шестилетнему. Володьке — машинку, которую мы с ним тут же завели и пустили по полу.

— А где отец?

— Он сегодня на бюро райкома, — солидно ответил наследник.

— Ах вот оно что, а когда прибудет?

— Трудно сказать, дела… — сказал Вовка, по-отцовски разводя руками.

Меня это рассмешило.

— Он вообще очень занятой человек, — продолжал младший Медведев, — сами знаете, наверное?

— Да уж знаю.

Женщины возились в кухне и переговаривались.

Вскоре пришел хозяин. В квартире сразу стало тесно.

Поцеловав Анину руку, он подбросил Вовку, потрепал по щеке жену, сжал меня так, что я демонстративно присел, и сказал: