Эдриан Феникс - Взмах крыльев

• Название: Взмах крыльев
• Автор: Эдриан Феникс
• Жанр: Любовно-фантастические романы

ЕГО ИМЯ ДАНТЕ.

Мрачный. Талантливый. Красивый. Звезда рок-группы «Inferno». Согласно слухам, владелец популярного ночного клуба «Преисподняя» в Новом Орлеане. Рожденный Кровью и сокрушенный злом на грани невозможного.

ЕГО ПРОШЛОЕ ЗАГАДКА.

Спецагент ФБР Хэзер Уоллес преследует садистского серийного маньяка, известного как Странствующий Киллер, и след приводит ее в Новый Орлеан, в клуб «Преисподняя», к Данте. Но опасно привлекательный музыкант не только препятствует ее расследованию, но и заявляет, что он «создание ночи», другими словами — вампир. Его прошлое проясняет немногое. Список судимостей в подростковом возрасте длиной в милю. Ни номера социального страхования. Ни даты рождения. Большую часть своей жизни он переходил из одной приемной семьи в другую, пока его не забрал Люсьен, который, кажется, хранит собственные тайны.

ЕГО БУДУЩЕЕ ХАОС.

Хэзер точно знает о Данте только одно: что-то связывает его с убийцей, и она почти уверена, что эта связь сделает его следующей жертвой СК. Хэзер необходимо узнать правду об этом чувственном, уязвимом, сложном молодом мужчине, который, как ей кажется, действительно может быть вампиром, чтобы наконец привлечь убийцу к правосудию. Но прошлое Данте хранит шокирующие, опасные секреты, и когда они раскроются, даже Хэзер не сможет защитить его от судьбы.

---

Бог врезался в Джоанну Мур, откидывая ее обратно в комнату. Шприц сломался в ее шее. Пилочка для ногтей проколола ее живот. Задыхаясь, она повалила бога на пол. Его рот наполнился кровью. Бог ухмылялся. Сука-мать схватилась за сломанный шприц и вытащила его. Потом подняла взгляд выше, и выше, и выше.

«Наконец-то она увидела меня», — подумал бог.

Лицо Суки-матери сменило пятьдесят оттенков белого.

Довольный бог закрыл глаза.

* * *

Что-то горячее и влажное распространялось по блузке Хэзер. Она посмотрела вниз. Кровь, ярко-красная. Артериальная. Данте поймал ее, когда она стала падать, держал ее в своих сильных руках. Она посмотрела на него, попыталась сказать: «Мне жаль», — но голос пропал.

Бережно прижимая ее к груди, Данте упал на колени. Она дотронулась трясущейся рукой до его красивого, опустошенного лица и погладила большим пальцем у левого глаза.

— Не для меня, Данте, — прошептала Хэзер, показывая ему влагу на большом пальце. — Не нужно слез за меня. Это не твоя вина.

Данте притянул ее ближе. Его тепло окутывало ее.

— Я не потеряю тебя. — Он поднес запястье ко рту и укусил его. Темная кровь выступила на бледной коже. Он прижал рану к ее губам. — Пей, — попросил он. — S’il te plait.

Кровь Данте размазалась вокруг губ Хэзер, когда та отвернулась. Она пахла темным, нагретым на солнце виноградом, а на вкус была как поцелуи Данте, опьяняющая и соблазняющая. Ее горло сжалось.

— Нет, — прошептала она. Ее зрение поплыло. — Нет. Я хочу остаться тем... кто... я... есть... — Она внезапно задрожала от холода. Засыпая.

Золотой огонь засветился в глазах Данте. Наклонив голову, он поцеловал ее.

* * *

Песнь Данте зашевелилась в нем, наслаиваясь аккорд за аккордом. Наклонив голову, он поцеловал кровоточащие губы Хэзер и вдохнул в нее свою песнь. Он наполнил ее своим существом, разжигая голубой огонь в душе. Он представил ее, наполненную, исцеленную, и сшил нитями голубого света рану. Хэзер запустила пальцы в его волосы. Ее сбившийся пульс стал сильным и быстрым.

Что-то укололо Данте в шею.

— Ты проиграл, — сказал знакомый голос. — Снова.

Данте содрогнулся, когда холод распространился по нему, словно льдом замораживая вены. Его песнь дрогнула.

— Неправда, — прошептала Хэзер у его губ.

Он почувствовал соль своих слез. На мгновение сверкнул огонь, и он вдохнул его в нее прежде, чем они вместе погрузились под лед, двигаясь сквозь беззвездную ночь.

* * *

Боль и горе ударились в щиты Люсьена подобно двойному цунами, уходя, чтобы вернуться с еще большей силой, смертельным всплеском. Он побежал, следуя за связью с Данте. Потеря гулко звучала в Люсьене, как сломанная песнь. Сила вилась в воздухе, поддерживаемая энергией Создателя. Затем Данте потерял сознание.

Завернув за угол, Люсьен увидел Джордана, летящего на Джоанну Мур со шприцем в одном кулаке и маленьким кусочком металла в другом. Он увидел, как Мур дважды выстрелила в Джордана, прежде чем смертный достиг ее. Они оба тяжело упали на пол. Ее пистолет проскользил по кафелю, остановившись у спины Данте.

Данте лежал в коридоре, обхватив руками Уоллес. Вокруг них искрились и танцевали исчезающие голубые языки пламени. Люсьен расслышал медленное равномерное сердцебиение Данте, учуял химикаты, текущие по его венам. Сердце Уоллес также быстро пульсировало.

Одним длинным рывком Люсьен приблизился к своему накачанному наркотиками ребенку и женщине, которая была ему небезразлична — небезразлична до такой степени, что он был готов пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти ее — но не всегда ли он шел таким путем?

Вот, что Люсьен любил и высоко ценил в Данте — его сострадательное сердце. Все, чему подвергла его дитя Мур, не украло у него сострадание и не сломало душу. Он был ранен, да, и некоторые раны могут никогда не излечиться, да. Но он выжил. И он любил.

Люсьен видел Женевьеву в каждом акте любви, что совершал Данте, в каждой доброте, что он проявлял. В те моменты, когда Люсьен видел, что тот смеется, он видел маленькую черноволосую Женевьеву.

А что касается женщины, которая убила ее...

Люсьен повернулся, наблюдая, как Джоанна Мур освобождается от тела Джордана. Ее рука потянулась, схватив сломанный шприц, торчащий в горле. Она выдернула его, кровь засочилась из раны, затем застыла, ее взгляд блуждал по телу Люсьена.

Джоанна Мур побледнела. Пальцы застыли вокруг кусочка металла в животе.

Губы Джордана, с кровавой пеной, изогнулись в улыбке. Глаза закрылись.

— Ты помнишь Женевьеву Батист? — спросил Люсьен, опускаясь на колени рядом с Данте. — Мать моего сына?

Он поднял пистолет Мур и отбросил его в затемненный коридор.

Лицо Джоанны побелело от шока. Глаза расширились.

— Твоего... сына? — прошептала она.

— Oüi, mon fils[74], — ответил Люсьен. Он посмотрел на Хэзер, та открыла глаза. — Но я думаю, мой вопрос звучал так: ты помнишь Женевьеву Батист?

Люсьен обнял Хэзер и медленно помог ей сесть, облокотившись на стену. Ее взгляд остановился на Данте, не желая покидать его. Люсьен когтем коснулся ее подбородка. Хэзер рассматривала его широко распахнутыми глазами.

— Все в порядке, — уверил он.

Хэзер сделала глубокий вдох, затем выдох. Люсьен откинул ее волосы с лица. Ее раны больше не кровоточили, но ей все еще нужна была медицинская помощь. Наркотики не дали Данте завершить начатое.

— Я жду, — сказал Люсьен.

— Да, я помню ее, — запинаясь, сказала Мур грубым голосом. Она выдернула пилочку из плоти. Та ударилась об пол с резким звуком.

Люсьен провел когтем по запястью. Хлынула кровь. Он бросил взгляд из-под бровей на Мур.

— Скажи ее имя.

— Женевьева Батист, — выдохнула Мур, — я не знала. Я бы не ста…

— Заткнись, — сказал Люсьен, привлекая Данте в объятия.

Мур закрыла рот.

Люсьен поднес кровоточащее запястье к губам Данте. Запах крови разбудил в нем инстинкты создания ночи, и тот прижался к ране, глотая целебную кровь. Люсьен знал, что это не устранит весь эффект препаратов, но, по крайней мере, приглушит его.

Посмотрев снова на Мур, Люсьен произнес:

— Я читал файл. Я видел CD. Я знаю, что ты делала с Данте. С ним и его матерью, моей любовью.

Мур отвела взгляд. Она провела дрожащей рукой сквозь светлые волосы.

Почему ты оставил нас?

Люсьен ощутил пепел горького сожаления. Возможно, он заслужил ненависть Данте.

Моя Женевьева, я с нашим сыном. Наконец-то он в безопасности.

Люсьен убрал запястье ото рта Данте, затем наклонился и поцеловал его, вдыхая энергию между губ. Призывая сына проснуться.

Проснись, дитя. Пришло время отомстить.

Время освободиться от своего прошлого.

Глаза Данте, с расширенными зрачками с золотыми крапинками, раскрылись.

* * *

— Отомсти за свою мать, — прошептал Люсьен. — И за себя.

Оттолкнув руки Люсьена, Данте сел. Коридор поплыл. Цветные пятна появились перед глазами. Голова разболелась, но другая боль уколола его сердце.

Хэзер.

Он нашел ее, увидел, что она сидит, прислонившись к стене с улыбкой на бледных губах. Поднявшись на ноги, он подошел ближе и встал на колени, коснулся рукой ее лица.

Ему дышалось значительно легче, когда он знал, что она жива. Он заполнил ее энергией и песней, чтобы найти то, что было сломано. Он не был уверен в том, что делает, но это сработала. Он не потерял ее.

Она положила руку на его ладонь, кожа была холодной. Удивление светилось на лице.

— Я слышу песню. Она темная, яростная и душераздирающая. Такая красивая. Она исходит от тебя?

Он кивнул. И, наклонившись, поцеловал ее. Их пальцы переплелись.

— Не слушай, — прошептал он ей в губы. — Выключи ее. D’accord?

— Оставь это. Я могу построить дело против Мур, — сказала Хэзер. — Оставь это, Данте.

Данте откинулся назад.

— Нет. — Он сжал ее руку, затем отпустил. Поднялся на ноги.

Хэзер закрыла глаза.

— Упрямец, — прошептала она.

Данте развернулся на каблуках и зашагал по коридору мимо Люсьена, страх Хэзер, словно роза, сжался в его сердце. За него. Она боялась за него.

<Береги ее>.

<Конечно>.

Тело Извращенца Элроя растянулось в дверном проеме, его рубашка была в крови, глаза пусты, сердце безмолвно. Рассеивающееся тепло поднималось от его тела. Данте сжал руки в кулаки. Джина. Элрой забрал последнюю маленькую часть ее с собой в могилу.

— Назови имя того, кого ты любишь, — прошептал Данте, переступая через Извращенца.

Завтра ночью?

Всегда, ma petite.

Данте вошел в комнату, выстроенную из похороненных воспоминаний и с запахом засохшей крови и медикаментов. Он посмотрел на женщину, которая стояла у противоположной стены — высокая, блондинка, создание ночи. Не отводя от него глаз, она потянулась за пистолетом с дротиками к стойке рядом.