Сергей Волгин - Лейтенант милиции Вязов. Книга вторая

• Название: Лейтенант милиции Вязов. Книга вторая
• Автор: Сергей Волгин
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы УзССР
• Жанр: Детектив
• Год: 1960

Вторая книга детективной повести о работе советских милиционеров.

---

— Нельзя ли поехать туда и посмотреть, товарищ подполковник? — Но, выслушав ответ, зажал микрофон ладонью и сказал Михаилу:- Видите, подполковник и сам не может разрешить нам ехать. Я предполагаю, что дело тут гораздо серьезнее, чем мы думаем. Сейчас он проконсультируется.

Прошло минут десять. Наконец, подполковник приказал ехать в городское управление

— Вы не боитесь? — спросил капитан Додоновых. — Там не в шашечки играют, возможно столкновение, стрельба…

— Ну так что? — рассердился Владимир Тарасович. — Вы думаете, я на фронте в атаки не ходил или пуль боялся? Я, товарищ капитан, гранатами танки подбивал, а этих паршивцев голыми руками можно брать, если поступать разумно.

— И я не боюсь, — покраснев, заявила Вера.

— Ладно, ладно, — махнул рукой капитан, смущенно улыбнувшись, и направился к выходу.

Оставив Владимира Тарасовича и Веру в машине, капитан с Михаилом вошли в здание городского управления. В кабинете подполковника Урманова сидел Максим Петрович Светов. Майор улыбнулся Михаилу. Но, как только все сели, майор стал серьезным и пододвинулся ближе к столу.

— Откровенно говоря, вы нам с Максимом Петровичем задали трудную задачу, — сказал Урманов Вязову. — Беда в том, что не все в этом деле вскрыто, не все подготовлено к операции. Нам бы очень не хотелось спугивать преступников. Человек в белом костюме, как вы называете Крюкова, по кличке Крюк — мелкая сошка. Если мы его возьмем, то можем спугнуть более крупную рыбу, которая интересует нас особенно. У меня к вам, Михаил Анисимович, будет вопрос: вы уварены в том, что Костя не замешан, не вошел в шайку? Подумайте как следует, прежде чем ответить. Если он замешан, нам нет никакого смысла его искать, если же он честный парень, то ему определенно грозит опасность и тогда надо принимать срочные меры к его спасению, если время не упущено.

— Я уверен, что Костя скорее умрет, Чем согласится Стать преступником, — твердо сказал Михаил.

— Может быть, его запугали?

— Он не из пугливых.

— Можно верить, — Урманов посмотрел на Максима Петровича. — Можно предполагать, что его неродной брат Алексей руками своих людей пожелал с ним расправиться.

— Так же, как он пытается расправиться с Михаилом Анисимовичем, — добавил Максим Петрович.

— Старинов? — удивился Михаил.

— Другой версии пока нет, — ответил Максим Петрович. — Дружки его остались на свободе, да и он теперь гуляет.

— Итак, решено, — громко сказал Урманов, поднимаясь. — Поедем, Михаил, нам каждый хороший человек дорог. А Вера где? — обратился он к капитану.

— В машине, — ответил капитан, — Но там еще ее отец. Не отпускает девушку одну. Можно ему?

— Пусть едет, — разрешил Светов и подошел к телефону. Набрав номер, он сказал:-Всеволод Игнатьевич, докладывает Светов. Я выехал.

Майор повесил трубку, и все вышли из кабинета.

Три «победы» одна за другой шли на предельной скорости по опустевшим уже улицам. Вера сидела в первой машине вместе с Урмановым и Максимом Петровичем. После она рассказывала, как трусила: даже сердце у нее затихло, по всему телу пробегали мурашки.

Михаил сидел рядом с Владимиром Тарасовичем. Старик спокойно курил, глядя в затылок шофера, будто он ехал на завод в ночную смену.

Приехали в восьмое отделение милиции. Из здания вышли начальник отделения и участковый уполномоченный. На вопрос Урманова участковый тотчас ответил:

— Знаю пустой дом. Хозяин давно в Фергану уехал. Кибитку бросил. Никто там не живет.

Поехали опять, захватив с собой начальника отделения и участкового. Остановились под густыми деревьями на довольно широкой улице и пешком направились к переулку. Вера и участковый указывали дорогу. Переулок оказался темным, со множеством поворотов. Шли осторожно, разбившись на группы Вокруг было тихо, даже не лаяли собаки.

У пролома в дувале, когда все убедились, что вокруг никого нет и в пустом дворе не видно движения, Урманов попытался отправить Веру и ее отца к машинам. На Владимир Тарасович неожиданно воспротивился, и подполковник, чтобы не поднимать шума, вынужден был оставить их недалеко от пролома.

Первыми в кибитку направились Михаил и Урманов. Участковый остался у окошка с выбитыми стеклами. Михаил подошел к двери и карманным фонарем осветил комнату. Она была пуста. Увидев еще одну дверь, ведущую в соседнюю комнату, Урманов и Михаил притаились. Вокруг не слышно было ни звука, ни шороха. Через минуту Михаил решительно распахнул ногой и эту дверь, и они увидели маленькую темную каморку. Она тоже была пуста.

ТАИНСТВЕННЫЙ ДВОР

Падая, Костя ударился о что-то твердое. В соседней комнате затихли шаги. Ощупав руками предмет, о который стукнулся, Костя догадался, что это разбитый котел, и сел на него. Потер ушибленный локоть и горящую щеку. Тоненькие лучи, проникающие через узкие щели двери, почти не давали света, и в каморке разглядеть что-либо было невозможно.

Пахло сухим куриным пометом и старой заплесневелой пылью. В камышовом потолке попискивали мыши.

Костя мысленно поругал себя: «Доверился, не предусмотрел обмана… Не умеешь соображать, а лезешь в драку. Простофиля!» И тут же задал себе вопрос: «А другой честный человек не так ли поступил бы? Виктор молчал, ему было стыдно. Может быть, он не по своей воле с ними встречается? Скорее всего, не по своей воле. Значит, Виктор не такой уж смелый, каким хочет казаться…»

Только теперь Костя понял, почему Махмуд все время пытался его рассердить: «Он хотел, чтобы я не ехал. Все-таки он хороший, этот Махмуд…»

Что-то поползло по руке. Костя стряхнул насекомое и тут же почувствовал укол в палец. Рука заныла. «Скорпион!»- догадался Костя, холодея от страха, и вскочил. Он стоял, как солдат, по стойке смирно, чувствуя, как немеет рука. Вспомнил: смертельные укусы скорпионов бывают редко, в весенние месяцы. И все же он стоял, пока не оцепенели ноги. Рука повисла плетью, уколотый палец жгло. Стоять уже не было сил, и Костя осторожно сел на котел. Теперь решил: если еще что-либо поползет по ноге или руке, он не пошевелится. Коль скорпиона не трогать, он не уколет жалом. Ежась и вздрагивая, Костя представил, как по полу и стенам бегают эти светло-желтые, с длинными хвостами насекомые и почувствовал, что холодок пополз от пальцев ног к животу, добрался до груди, заморозил сердце. Косте казалось, что в каморке шуршат десятки скорпионов или фаланг, может быть, даже змеи, от которых ему не убежать, не спрятаться.

Преодолевая страх, Костя подошел к двери и ощупал ее, ожидая, что вот-вот наткнется пальцами на скорпиона — и другая рука также онемеет. Шершавые двухдюймовые доски, хотя и рассохлись, но оказались еще крепкими, и для того, чтобы выбить хотя бы одну из них, надо было иметь если не топор, то какую-нибудь тяжелую вещь. У Кости под руками ничего не было. Он прильнул к самой широкой щели — и ничего не увидел, кроме потрескавшейся глиняной стены.

Костя дважды ударил ногой в дверь, надеясь отбить запор. Доски не прогнулись, даже не задрожали, только с потолка посыпалась пыль и стало трудно дышать. В светлых лучиках, проникающих через щели, закружились пыльные вихрики. Костя снова сел и более спокойно стал искать выхода из положения. Дверь не откроешь — это уже ясно. Стену проломать? Нечем. Глиняные стены кибиток бывают не менее метра толщиной, глина со временем так слеживается, что ее и ломом трудно взять. Оставалось одно: обследовать потолок. Обычно в таких кибитках перекладины потолка перекрываются камышом, застилаются толью и сверху смазываются глиной с саманом. Если крышу давно не смазывали, то в каком-нибудь месте слой глины должен быть тонким, и, разобрав камыш, можно крышу проломить. Подумав об этом, Костя несколько приободрился. «Котел очень большой, его не поднимешь, — соображал он. — Может быть, где-то есть от него осколки, которыми можно ковырять глину?»

Костя встал, пошарил вокруг ногой, обошел котел, сковырнул туфлей кучу мусора. Ни осколков котла, ни даже камешков в этой каморке не было. Теперь оставался один вариант: разобрать крышу руками. При этой мысли у Кости сильнее заныла больная рука, и он еле удержался от крика.

А чем он гарантирован от того, что, разбирая камыш, не наткнется здоровой рукой на скорпиона или фалангу? Что он будет делать после второго укуса? Костя даже вспотел, представив себя с онемевшими руками, голодного и уставшего. Кричать? Едва ли кто его услышит — переулок глухой.

Долго Костя сидел, опустив голову на руки, уперев локти в колени. Мысли потекли спокойнее, может быть, от того, что Костя уже устал, или от того, что предстояло несколько часов бездействовать, пока перестанет ныть рука и к ней возвратится чувствительность. Одной рукой начинать работу было бессмысленно. Надо было ждать.

Временами к горлу Кости подступал жесткий комок, который никак нельзя было проглотить. Комок рассасывался сам по себе. Именно здесь Косте показалось, что вся жизнь его проходит как-то по особенному, не как у других ребят, много выпало на долю его тяжелых испытаний. Отец пропал на фронте, мать погибла под бомбежкой, он был ранен, потом попал в воровскую семью — и вот сидит в каморке взаперти, и не известно, выберется отсюда или нет…