Генри Олди - Ангелы Ойкумены

• Название: Ангелы Ойкумены
• Автор: Генри Олди
• Жанр: Научная Фантастика

Долг и любовь рвут на части Диего Пераля, учителя фехтования. Эскалона охвачена войной. Честь дворянина, правда солдата зовут маэстро домой, под знамена родины. Но во тьме космоса еще жива душа Энкарны де Кастельбро. Предложение, которое делают Пералю гематр Яффе и профессор Штильнер, похоже на дьявольский искус. Кто, кроме Господа, волен над жизнью и смертью? Ты будешь проклят, маэстро, что бы ты ни выбрал, ты будешь проклят!

Встанешь ли с рапирой против ангела?

«Ангелы Ойкумены», финальная книга романа Г. Л. Олди «Побег на рывок» – очередное погружение читателя в фантастические миры Ойкумены.

---

– Эй! Вы кто?!

Голос был женский.

Марио повернул голову – и едва не свалился с лошади. Рядом на белой кобыле ехала незнакомая девчонка. В космосе! В, мать его через три пульсара, колланте!! В чужом большом теле!!!

– Я?! Кто я?!

– Да, вы!

– Это ты кто такая?!!

– Да как ты смеешь, нахал?! Кто вы все такие?!!

Всадники, ехавшие впереди, придержали лошадей. В глазах у Сонелли потемнело: окружающий мир сошел с ума, завертелся мигающим калейдоскопом. Галлюцинативный комплекс и волновая реальность сменяли друг друга судорожными рывками, оставляя в сознании лишь гаснущие следы мгновенных статических слепков. Распялен в беззвучном крике рот координатора. Встает на дыбы огненный конь вехдена. Искажено ужасом лицо техноложца. Указующий перст приблудной шлюхи – слепящий поток белизны – устремлен в грудь вудуни. Пятится чей-то жеребец. Ухмыляется астланин, вокруг яйцевидной головы – нимб: золото и пурпур…

– Что тут творится?!

– Откуда она взялась?!

– Я говорил! Говорил!..

– Кто вы такие?! Где мы?

– Успокойтесь! Успокойтесь, коллеги!..

– Где все?!

– Валим! Валим скорее!

– Диего! Куда вы дели Диего?!

Квантовые волосы Марио встали дыбом, и Господь прокляни Марио Сонелли, если это была метафора! Пространство между гематром и помпилианцем замерцало, потекло жидким стеклом. Из него выступила призрачная фигура: мрачный варвар верхом на ширококостном, мрачней хозяина, жеребце. Голову призрака венчала шляпа с пером. Шляпа, которой, судя по виду, давно пора было на помойку, выглядела вполне материальной и даже не слишком просвечивала. Шляпа – и еще длиннющая шпага у левого бедра. Все прочее осталось зыбким: сквозь конного варвара без проблем просматривался вехден, судорожно разматывавший поясную веревку, и дальше, за ним – горы, дымящие лазурью и аквамарином.

– Диего!

Шлюха бросила кобылу вперед, чудом не выпав из дамского седла. Она намеревалась заключить варвара в объятия, но призрак растаял в воздухе вместе с конем, когда шлюхе осталась до него жалкая пара метров.

– Диего!

В вопле прозвучало такое отчаянье, что в Марио проснулась совесть. Шлюха – грязное, обидное словцо… В следующую секунду невропаст Сонелли уловил, как опасно вибрируют нити ментальной паутины, связывавшей коллант. Страх? Да, страх, и он грозил перерасти в ужас, в панику. Марио поймал взгляд помпилианца. Слов не требовалось: все сейчас зависело от них двоих. Только координатор с невропастом в силах удержать сеть, погасить панические вибрации, не дать им войти в резонанс, разрывая в клочья нейроволновую структуру колланта.

– Коллеги, успокойтесь. Феномен уникальный, но я не вижу реальной опасности…

Гематр честно пытался помочь, но и он сбился, когда фигуры коллантариев замерцали, расслаиваясь и искажаясь. Казалось, коллантарии примеряют личины других людей. Не удержу, понял Марио. Еще чуть-чуть, и приехали. Титаническими усилиями он давил собственный страх, не давая лаве вырваться наружу, волной кислоты хлынуть в ментальную сеть, разъедая и сжигая хрупкие связи…

Тут все и кончилось.

Коллантарии обрели свой обычный вид. Приблуда рассыпалась роем искрящихся мошек, унеслась прочь, влилась в дымку над горами. А там и дымка убралась, втянулась в ущелье, сгинула.

До Таммуза они мчались, как угорелые, прибыв на пять часов раньше расчетного срока.

– Центр?!

Марио оскалился в лицо координатору:

– Я сам ему позвоню!

Если кто-то думал, что финансовая мощь Луки Шармаля, владельца заводов, верфей, звездолетов, остановит Марио, желающего сказать банкиру пару ласковых – этот кто-то плохо знал боргосцев в целом, и Марио Сонелли в частности! Зря, что ли, в колланте Марио связь с Центром держал не гематр, как предлагалось вначале, а лично господин Сонелли, и горите вы все огнем!

– Уж я ему скажу! Я ему скажу!..

Кипя от гнева, Марио не отказал себе в удовольствии заказать видеосвязь через гипер за счет вызываемого абонента. Спецканал для форс-мажорных случаев? Отлично! Сейчас он оплюет денежный мешок сверху донизу – за его же, мешка, деньги! Видео через гипер – это вам не в пиццерию Фульчетти сходить! Будет знать в следующий раз…

II

– Если хоть пальцем, – прохрипел Диего. – Если они тронули ее хотя бы пальцем…

В кабинете профессора Штильнера стало тесно. За то время, пока банкир Лука Шармаль – с несвойственным ему многословием, не смущаясь дороговизной расходов на прямую гиперсвязь, поминутно вставляя в монолог один художественный образ за другим, что свидетельствовало о перевозбуждении, более того, об опасном напряжении психики – пересказывал мар Яффе историю колланта Марио Сонелли, пока он ставил в качестве демонстрации запись своей беседы со взбешенным Сонелли, в кабинете успели собраться все. Словно какой-то черт ухватил их за шкирки когтистыми пальцами и выволок из курительной – Диего Пераля, Антона Пшедерецкого, Гиля Фриша… Яффе не мешал им слушать, напротив, сделал звук громче. Над сенсором, включающим конфидент-режим, Яффе задержал палец, выждал ровно две с половиной секунды – хоть по хронометру сверяй! – и убрал руку, так и не коснувшись сенсора. Смысл поведения алама истолковал бы и гематр, мастер логики, и распоследний варвар. Я доверяю вам, говорил Идан Яффе. Мое доверие имеет разумные пределы, но это доверие, а не суррогат. Я готов делиться всей информацией по интересующему нас вопросу. Вот, смотрите, я уже делюсь, ничего не требуя взамен. Оценили? И, на втором плане, доступном только гематрам или людям, проницательным от природы – я ничего не требую взамен, и само это уже является требованием ответных шагов навстречу. Вы хотите защиты Бюро? Мало стать полезным, мало даже стать незаменимым.

Надо стать своим.

– Хотя бы пальцем!.. они горько пожалеют…

Рамка погасла.

– Возьмите себя в руки!

Яффе прервал маэстро на середине угрозы, грозившей стать бесконечной. Резкость, с какой алам предложил Диего успокоиться, была насквозь искусственной. Яффе даже не попытался придать ей видимость натуральной. В этом крылось отдельное второе дно: искусственность окрика не вызвала в Перале ответного бешенства, зато сам факт одергивания напомнил отставному мастер-сержанту, кто здесь командует.

– Простите, – после долгой паузы сказал Диего Пераль. – Я приношу извинения за недостойное поведение. Я…

– Извинения приняты, – вновь перебил его Яффе, на этот раз с обычной бесстрастностью. Он знал, чего стоит гордецу публичное унижение, и не хотел продлевать эти муки сверх необходимого. – Я понимаю ваши чувства. Но если кто-то и пострадал в данном случае, так это коллант Сонелли. Еще немного, и они бы все погибли. Паника, разрыв связей, возвращение в малые тела. В отличие от колланта, Энкарне де Кастельбро никакая опасность не грозила. Это ведь была сеньорита де Кастельбро? Или мне следует называть ее сеньорой Пераль?

Вместо ответа Диего мотнул головой: нет, не следует. Это было так по-мальчишески, что дон Фернан еле слышно фыркнул – тоже, к слову, по-мальчишески. В иной ситуации рука маэстро уже потянулась бы к рапире, а взгляд, устремленный на обидчика, полыхнул бы огнем. Но сейчас оба задиры повели себя наилучшим образом: промолчали, отложили драку на потом. Казалось, строгий учитель держит класс в повиновении, не повышая голоса. И то правда, Яффе в свое время отлично справлялся с эскалонскими сорванцами, которых учил математике. С другими, более опасными сорванцами, которых мар Яффе учил наукам, о каких не знают даже на просвещенном Ларгитасе, он справлялся еще лучше.

– Я жду, – без нажима произнес алам.

Диего кивнул:

– Да, сеньор полковник.

Маэстро встал у окна, устремив взор на водохранилище. Ближе к берегу, там, где лед был крепок, дети катались на коньках. Дальше рыбачили любители зимней ловли, закаменев над лунками. Серое, синеватое, черные пятна. Пейзаж навевал уныние, но Диего любовался им так, словно не видел в жизни ничего прекраснее.

– Мы стартовали из Бухты Прощания. Прошу прощения, сеньор полковник, я начну с самого начала. Так мне будет проще…

Слово за словом, шаг за шагом. Диего Пераль шел по льду, едва намерзшему, хрупкому льду, грозившему обломиться в любой момент, увлечь путника в мертвую стынь. Он выстраивал историю Карни, живой и мертвой, и снова живой, как если бы от связности повествования зависело воскрешение. Это было трудно – маэстро отроду числился в скверных рассказчиках, и благодарил Создателя за то, что его не перебивали. Молчал Гиль Фриш, оставив попытки дирижировать смыслами чужих реплик. Молчал дон Фернан, убрав за спину Антона Пшедерецкого, который тоже молчал. Мар Яффе слушал без комментариев. И – о чудо! – молчал профессор Штильнер. Лишь в глазах профессора мало-помалу разгорался огонек восторга, а может, безумия.