Джесси Кирби - О чем знаешь сердцем (ЛП)

• Название: О чем знаешь сердцем (ЛП)
• Автор: Джесси Кирби
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015

   Потеряв своего парня Трента, погибшего за год до окончания школы, Куинн обращается к реципиентам его донорских органов в надежде собрать воедино свою разбившуюся на осколки жизнь. Ей отвечают все, кроме одного – того, кто получил его сердце, орган, в котором по убеждению Куинн, заключена суть человека. Быть может, найдя сердце Трента, она наконец-то обретет покой?    Чтобы примириться с воспоминаниями, Куинн предпринимает рискованный шаг и разыскивает девятнадцатилетнего Колтона Томаса, которому и был сделан этот бесценный дар. То, что началось со случайной встречи, постепенно превращается в нечто большее, в обоюдное притяжение. Куинн не хочет поддаваться этому чувству – в особенности потому, что Колтон не знает, как именно они связаны, – но рядом с ним она ощущает себя живой. И как бы сильно ее не влекло к Колтону, каждый удар его сердца напоминает ей о том, что было потеряно в прошлом... и о том, что под угрозой сейчас.Перевод выполнен для группы https://vk.com/loveinbooks

---

Это больше, чем просто ошибка. Я распахиваю дверцу и, нырнув в салон, трясущейся рукой захлопываю ее за собой. Я должна срочно уехать. Вожусь с ключами, нужного нет, они все одинаковые, чувствую, что он на меня смотрит, я должна уехать немедленно, я вообще не должна была приезжать! Вот ключ, я втыкаю его в замок зажигания и кручу. Подняв голову, успеваю увидеть, как он с ошарашенным видом отступает с дороги на тротуар, потом переключаю передачу, выворачиваю руль и жму на педаль. Со всей силы.

Внезапный удар. Скрежет металла, оглушительный звон стекла. Мой подбородок впечатывается в руль, гудок взвизгивает, и в наступившей потом тишине до меня доходит, что я только что сделала. Я зажмуриваюсь, смутно надеясь на то, что ничего этого на самом деле нет. Что все происходящее, каким бы отчетливым и реалистичным оно ни казалось, мне снится, как снился Трент, пока я не проснулась и не поняла, что я одна, а его нет.

Я медленно открываю глаза. Боюсь шевельнуться, но на автомате сдаю назад. И дверца с моей стороны распахивается.

Колтон Томас никуда не ушел. Он здесь, смотрит на меня с тревогой и чем-то еще, чем-то неясным, в глазах. Наклонившись через меня, выключает двигатель.

– Ты как, цела? – В его голосе беспокойство.

Губы саднит, но я киваю. Сдерживая слезы, прячусь от его глаз. Чувствую привкус крови во рту.

– Ты поранилась.

Он приподнимает руку, словно хочет убрать с моего лица волосы или вытереть кровь на губе, но не делает ни того, ни другого. Просто смотрит на меня, не отводя глаз.

– Пожалуйста, – произносит он после долгой паузы, – позволь мне помочь. 

Глава 4

Сердце [как выяснили ученые] – это не просто насос, но крайне умный орган со своей нервной системой, способностью принимать решения и связью с мозгом. Сердце «общается» с мозгом, влияя на наши реакции и восприятие окружающего мира.

    Др. Мими Гварнери «Говорит сердце. Кардиолог раскрывает тайны языка исцеления»

Оценивая ущерб, Колтон стоит между моей машиной и синим автобусом «фольксваген», в который я врезалась.

– Все не так уж и плохо, – говорит он, присев на корточки между двумя бамперами. – В том смысле, что весь удар ты приняла на себя. – Он бросает взгляд на скомканную салфетку, которую я прижимаю к нижней губе. – Нам надо отвезти тебя к врачу, наложить швы.

Я пытаюсь не обращать внимания на это «нам». Желание уехать становится еще сильнее, чем раньше, но увы, я только что немыслимо все усложнила.

– Куда я сейчас поеду, – говорю. – Я стукнула чью-то машину. Мне надо, наверное, сообщить об этом. Или хотя бы позвонить в страховую. И моим родителям. О боже. – Когда я уезжала утром, родители уже ушли на работу. Вернувшись на ланч, они наверняка начнут волноваться, если впервые за несколько недель после того, как я окончила школу, не застанут меня дома.

Колтон встает.

– Всем этим можно заняться потом. Сперва тебе нужно позаботиться о себе. Напиши записку, оставь номер телефона. Люди здесь дружелюбные, хозяин поймет. К тому же там совершеннейшая ерунда – пара царапин.

Я хочу возразить, но губа кровоточит, и меня уже подташнивает от влажного и липкого тепла салфетки, которую я к ней прижимаю.

– Правда?

– Правда. – Колтон оглядывается через плечо. – Погоди минуту. Я сейчас.

Он разворачивается и легко перебегает улицу, направляясь к прокату, возле которого топчется небольшая толпа – видимо, та самая семья, о которой он говорил в кафе. Взрослые поглядывают на часы и озираются по сторонам, пока двое подростков стоят, прислонившись к окну и уткнувшись в свои телефоны, а пара детей помладше, гоняясь друг за дружкой, носится между стойками для каяков. Я должна срочно уехать. Надо по-быстрому написать записку и убраться отсюда, пока все не зашло слишком далеко.

Я резко наклоняюсь за сумочкой. Внезапное движение вызывает новую волну боли, ко рту подкатывает тошнота, и мне приходится сделать глубокий вдох, прежде чем начать рыться в сумочке в поисках ручки и чего-нибудь, на чем можно писать.

Скосив глаза, я наблюдаю за тем, как Колтон переговаривается с клиентами. С извиняющимся видом он показывает в мою сторону – очевидно объясняя, что только что произошло. Те кивают, и тогда он достает телефон и делает быстрый звонок, после чего пожимает всем руки и идет назад. Я притворяюсь, что полностью увлечена сочинением записки, и потому не поднимаю глаз, когда слева останавливаются его ноги.

– Давай я отвезу тебя в больницу, – произносит он.

Я записываю в верхней части листка свое имя и номер телефона.

– Спасибо, правда, но я сама.

– Не знаю, – говорит он с сомнением. – Ты уверена, что это хорошая идея?

– Вполне. Я в порядке и…

– Так. – Он забирает у меня записку. Мельком просматривает. – Я положу это на машину, а ты пока пересядешь. А потом я тебя отвезу.

Я не шевелюсь, потому что понимаю: идея ужасная, а еще потому, что у меня немного кружится голова.

Колтон садится на корточки и заглядывает мне в лицо.

– Послушай. Тебе нужно наложить швы, я только что отпросился с работы и в таком состоянии я тебя за руль не пущу.

Не дожидаясь ответа, он уходит к автобусу, приподнимает дворник на лобовом стекле и кладет под него записку. Я все еще придумываю оправдание для отказа, а он уже снова рядом, стоит со стороны водительского сиденья, на котором я как сидела, так и сижу.

Я поднимаю взгляд. Смотрю на него так долго, что за это время можно перебрать все причины, подтверждающие, что этот шаг станет ошибкой.

– Можно? – спрашивает он. И нечто, таящееся в глубине его глаз, вынуждает меня сказать «да».

Поначалу, пока он ведет машину по главной улице, мы молчим. Городок, такой сонный утром, теперь ожил. Тротуары заполнили люди в легкой одежде и шлепках, идущие к океану с пляжными сумками на плечах. Каждые несколько секунд я чувствую на себе его взгляд, и мне стоит немалых усилий не оборачиваться. Наконец он погружается в свои мысли, и тогда краешком глаза я осмеливаюсь на него посмотреть. Украдкой я изучаю его. Синие бордшорты, белая футболка, шлепанцы. Никакого медицинского браслета. Все это сбивает с толку. Как будто на нем должен был оказаться какой-то внешний отличительный знак.

Ему вполне комфортно за рулем моей машины, я пытаюсь не замечать этого, но не могу. Никто, кроме меня, не водил ее с тех пор, как Трента не стало. Кажется, если закрыть глаза, то я увижу его на водительском месте, одна рука лежит на руле, вторая у меня на коленке, услышу, как он громко поет, нарочно путая слова, чтобы меня рассмешить. Вплетая мое имя в каждую песню.

Но музыки нет, а машину ведет Колтон Томас. Я тону в чувстве вины и, пока мы едем, пытаюсь сочинить новый набор правил, чтобы справиться с ситуацией, которую сама же и создала. Я не стану задавать ему никаких вопросов и отвечать постараюсь как можно меньше. Я не скажу ни откуда приехала, ни что делаю в Шелтер Ков, ни кто я такая. Наверное, даже имени своего не скажу, потому что…

– Ну что, Куинн, – говорит он, не уводя взгляда с дороги. – Начнем заново?

Услышав свое имя, я вскидываю глаза. Потом вспоминаю о записке, которую только что написала.

– Я Колтон, – представляется он.

– Я знаю, – брякаю, не подумав.

– Да? – В его голосе проскальзывает нотка непонятного разочарования.

Я киваю. Сглатываю, мечтая исчезнуть.

– Да, – отвечаю чересчур быстро. – Ты… твой друг в кафе назвал тебя так.

Кошусь на него, проверяя, поверил он мне или нет, потом понимаю, что никаких причин не верить у него нет. Он понятия не имеет, что я о нем знаю. На меня накатывает волна тошноты – а может, раскаяния, не разобрать. Я должна сейчас же сказать ему правду. Наверняка он будет настолько шокирован, что развернется, довезет меня до проката, выйдет, и на этом все между нами закончится. Я уеду, и наши пути никогда больше не пересекутся. Захлопну дверь, которую не стоило открывать. Я открываю рот, но слова сталкиваются в горле.

– Значит, ты слушала? – спрашивает Колтон с тенью улыбки. – Даже имя мое разобрала?

Уставившись в лобовое стекло, я говорю правду.

– Да.

– И ты не местная?

– Нет.

– Приехала на каникулы?

Качаю головой.

– На один день. – Не уточняю, откуда.

– Одна? – В его вопросе надежда.

– Да.

Мы останавливаемся на светофоре. Он замолкает, а я прокручиваю это слово у себя в голове. Одна. Уже очень долго. Четыреста дней. Со дня смерти Трента я была одна и одинока. Но сейчас, в эту секунду, мне вдруг открывается, что чувство одиночества куда-то ушло.

Я много раз представляла себе Колтона Томаса. Гадала, что почувствую, когда увижу человека, получившего такую важную, такую живую часть Трента. Когда взгляну издалека на его грудь, зная, чье сердце бьется внутри. Мама Трента рассказывала, что в момент, когда пришло известие о пересадке, рядом с ней была его бабушка. Против трансплантации всех прочих органов она не возражала, но вот сердце… Сердце по ее мнению являлось сутью человека, и она считала, что оно должно быть погребено вместе с ним. Я надеялась, что наконец-таки исцелюсь, когда увижу еще одного, последнего, человека, который выжил благодаря Тренту. Но я и помыслить не могла, что при виде него каким-то образом мгновенно перестану чувствовать себя такой одинокой.