Николай Симонов - О завтрашнем дне не беспокойтесь

• Название: О завтрашнем дне не беспокойтесь
• Автор: Николай Симонов
• Жанр: Научная Фантастика

Цикл новелл, связанных одной сюжетной линией: разлукой и воссоединением братьев Павловых, родившихся 2 марта 1953 г. в московском родильном доме имени Грауэрмана сиамскими близнецами. Их срастание произошло в утробе матери в области позвоночника посредством «короткой трубчатой хрящевой связки между лопатками».

После успешной операции главврач роддома согласился передать одного из них на усыновление в приемную семью. Таким образом, братья-близнецы, названные одним именем и даже зарегистрированные под одной фамилией, жили и не тужили, пока одному из них судьба не нанесла жестокий удар, который громким эхом отозвался в жизни другого. События разворачиваются в реальном и виртуальном пространстве-времени, где прошлое, настоящее и будущее сосуществуют в интеграле вечности, и описываются от лица всевидящего «электронного писателя» и трех друзей-программистов, которые пытаются разгадать тайну романного героя, совершившего удивительное путешествие по «петле времени». Published in Canada by Altaspera Publishing & Literatury Agency Inc. Продается здесь:

http://www.lulu.com/shop/nikolay-simonov/nikolay-simonov-o-zavtrashnem-dne-ne-bespokoites/paperback/product-21396373.html

---

В свое время, будучи студенткой МГУ, она без раздумий подписалась под скандальным коллективным обращением в ЦК КПСС «О сбережении малочисленных ландшафтных народов». Она, кстати, неплохо знала устройство маломерного судна, которое «одолжила» у Павлова. И ее даже немного мучила совесть за столь безрассудный поступок, но ничего поделать с собой она уже не могла: если решение принято, назад дороги нет. В соответствии с показаниями циферблата часов, которые вручил ей Павлов, ее бегство из мира таежной глухомани и непонятных аборигенов началось ровно в 7.00. Над рекой расстилался белесый туман. Чтобы улучшить видимость, она включила сигнальные огни и фары. За два часа, ловко лавируя между плывущими по реке стволами деревьев и прочего лесного мусора, она добралась до большой реки и направила катер вниз по течению. Впереди по курсу перед ней возникла похожая на двугорбого верблюда гора, переливающаяся оттенками красного цвета. В поисках твердой суши по разливу плавали лоси, кабаны, косули, волки, зайцы, лисы, и не у всех хватало сил добраться до берега. Обходя скопление торчащих из-под воды деревьев, она не заметила поднявшийся со дна реки огромный ствол старой осины, столкнувшись с которым катер перевернулся, и она очутилась в воде с автоматом Калашникова за спиной. Ухватившись за проплывающий мимо ее обломок мачты с размокшим, как тряпка, парусом, она не отпускала его до тех пор, пока ее не прибило к скалистой возвышенности с одиноко стоящим хвойным деревом (сосной) с мощным, искривленным стволом и низко опущенной кроной. Затем она использовала мачту, как подручное средство, чтобы выбраться по ней на берег. И даже парус из плотной льняной ткани ей пригодился: она оторвала его от реи, отжала из него воду и подстелила под себя, — прежде чем позволила себе, сняв мокрую одежду и обувь, чуть-чуть передохнуть и обсохнуть. Холод пробирал до костей, но и это была не самая большая неприятность. Речная вода, которой она успела наглотаться, почему то оказалась не пресной, а соленой и горькой, как будто она попала в бассейн реки из какого-нибудь Мертвого моря. От плохой воды ее мучила изжога, подташнивало и еще больше хотелось пить. Возле самого берега на сплавине, образовавшейся из сломанных веток, хвороста и сухого тростника она заметила гнездо с уже отложенными яйцами. Яйца (шесть штук), похоже, были гусиными. Ими она не только утолила жажду, но и укрепила желудок. Теперь надо было сделать над собой еще одно усилие — найти подходящее место, где можно развести костер, просушить одежду и обувь и, заодно, согреться. Пробираясь через густой подлесок: ветви рябины, малины и ежевики, переплетающиеся с прошлогодней сухой травой, — она неожиданно наткнулась на старое кострище и кем-то впрок заготовленные дрова: четыре вязанки хвороста и аккуратно сложенные в поленницу березовые чурбаны. Какой-то охотник или рыбак, видно, оставил все это про запас, надеясь когда-нибудь вернуться. Из сухой травы она соорудила что-то вроде запала и с помощью АК-47, произведя одиночный выстрел, добыла себе огонь. Обсохнув и согревшись, она решила забраться на сосну, в кроне которой она разглядела помост, похожий на те, которые сооружают охотники, промышляющие оленей и кабанов. Распугав отдыхающих на нижних ветках бельчат и мышей, она забралась на высоту примерно двух с половиной метров и осмотрелась.

Кругом, куда не глянь, расстилалась водная гладь, над которой возвышались вершины сопок и торчали верхушки деревьев. Низкие облака заволакивали небо туманными слоями, предвещая грозу. Исходить криком, призывая людей на помощь, было бесполезно. «Неужели Павлов меня не обманывал? Неужели я действительно вернулась в одну из жизней, когда-то мною прожитых?», — подумала она и поднялась повыше, но, чуть было не сорвалась вниз от испуга, услышав громкое:

«Кьяк-кьяк-кьяк». С помоста взлетела крупная птица с почти двухметровым размахом крыльев и клиновидно заостренным белым хвостом. Оленина предположила, что это — орел или беркут. Тут же на землю свалился окровавленный пятикилограммовый таймень. Вместе с Олениной на скалистой возвышенности спасалась от наводнения лосиха с лосенком и кабаниха с выводком поросят. И это соседство было довольно опасным. Известно, что «матушки лосихи» и «матушки кабанихи» при малейшей угрозе жизни своим чадам ведут себя очень агрессивно: в ярости они способны покалечить даже медведя.

Были и другие представители местной фауны, которые старались вовсе не показываться ей на глаза. В кустах затаились зайцы, и их было так много, что не сосчитать. Они сидели тесными кучками, прижавшись, друг к другу, большие и маленькие, и всем своим видом выражали полную покорность судьбе. У самой кромки воды белели черепа водяных крыс, на замшелом пне висели серые клочья заячьей шерсти и здесь же шевелились на ветру утиные перья — следы недавнего пиршества лис. В полдень она запекла тайменя в глине, предварительно выпотрошив и набив зеленью, которая была под рукой: диким чесноком, крапивой и листьями брусники. Зелень заменила соль и сделала рыбу на вкус более пряной и сочной. Только она успела отобедать, как началась гроза с ливневым дождем. Она снова промокла до нитки, но зато смогла утолить жажду нормальной пресной водой. Ближе к вечеру, почувствовав сильный озноб, она развела из березовых чурбанов «таежный» костер, а из прибившихся к берегу сухостойных деревьев и паруса соорудила что-то вроде гамака или матросской подвесной постели. Спокойно отдохнуть и набраться сил мешали многочисленные змеи семейства гадюк, покинувшие по причине прошедшего ливня свои укромные норы и щели. Костер, или, точнее говоря, исходящее от него тепло притягивал их к себе магнитом. И что только она не делала для того, чтобы их отпугнуть: бросала в них камни, палки и даже горящие головешки. Все бесполезно. А тут еще «матушки кабаниха», — то ли от голода, то ли от клаустрофобии — начала беситься: гонять и топтать несчастных зайцев.

Один косоглазый от испуга даже запрыгнул в ее походную постель. И тогда она решила кабаниху убить, посчитав, что она, выражаясь словами Киплинга, «нарушила водное перемирие» (Вторая книга джунглей). Наиболее безопасной охотничьей позицией в данной ситуации была сосна с привязанным к ее стволу деревянным помостом. Выждав момент, Оленина подкралась к сосне, подпрыгнула и ухватилась за толстую нижнюю ветку. Подтянувшись на ней, как на турнике, до верхней части груди, она услышала характерный хруст.

Ветка надломилась, и она совершила «мягкую посадку», ударившись коленями о каменистую почву. От боли она, естественно, ойкнула, чем сразу привлекла внимание «матушки кабанихи», которая находилась от нее совсем неподалеку — в каких-то двадцати метрах. Услышав за спиной пронзительный визг, она, не медля ни секунды, добежала до берега, забралась по грудь в воду и нырнула. Когда же она вынырнула, то обнаружила, что АК-47 за спиной у нее нет: то ли она от страха бросила его под сосной, то ли кольцо ремня, когда она бежала, выскочило из зажима.

III

Павлов проснулся как раз в тот момент, когда Оленина, выбравшись на сушу, выстрелом из Калаша добывала огонь. Звука выстрела он, разумеется, услышать не мог по причине его отдаленности, но его как будто кто-то в спину толкнул. Испытав нехорошее предчувствие, он быстро оделся и выбрался из типи. Рико и Люк в одиночестве сидели у костра и «чаевничали»: пили прямо из носика эмалированного чайника, который он, перед тем, как отправиться спать, вскипятил и заправил листьями смородины.

— Где Инга? — спросил он их строгим голосом. Братья-близнецы вскочили на ноги и, перебивая друг друга, заговорили:

— О, дорогой брат! Инга осталась вместе с папой и мамой! Да, она осталась вместе с ними, но скоро вернется. Папа и мама любят нас и обещали нам помочь. А ты для них, как огонь в домашнем очаге. Да, ты — наша последняя надежда!

— Какие папа и мама!? — начал было сердиться Павлов, но сразу осекся, уразумев, что Рико и Люк пересказывают ему свои детские сны. Раздумывать было некогда. Он помчался к берегу к месту стоянки катера и лодки. Лодка была на месте. Катер отсутствовал. Павлов вернулся на стоянку и первым делом забрался в типи, чтобы проверить, на месте ли карабин «Барс». Обе коробки с патронами были на месте, а, вот, карабин исчез. Вместе с карабином пропала и палатка. Потом он обнаружил пропажу охотничьего ножа и котелка. Куда-то пропала эмалированная кружка. «Все понятно, — решил он, — сбежала сука ментовская, бросив его одного на произвол судьбы! Хотя, куда же она выплывет в условиях наводнения и полной чужеродности общественной среды? Погибнет ведь, дурочка, погибнет!» В этот ответственный момент перед его глазами возникло веретенообразное сгущение воздуха, и он услышал жизнерадостный голос Василия Ливанова:

— Ватсон, у вас какие-то неприятности?

— Да, — пролепетал Павлов, — Инга сбежала. Угнала катер, забрала с собой автомат Калашникова и карабин «Барс». Бес, разумеется, ему не поверил, и потребовал чистосердечного признания: