Николай Симонов - О завтрашнем дне не беспокойтесь

• Название: О завтрашнем дне не беспокойтесь
• Автор: Николай Симонов
• Жанр: Научная Фантастика

Цикл новелл, связанных одной сюжетной линией: разлукой и воссоединением братьев Павловых, родившихся 2 марта 1953 г. в московском родильном доме имени Грауэрмана сиамскими близнецами. Их срастание произошло в утробе матери в области позвоночника посредством «короткой трубчатой хрящевой связки между лопатками».

После успешной операции главврач роддома согласился передать одного из них на усыновление в приемную семью. Таким образом, братья-близнецы, названные одним именем и даже зарегистрированные под одной фамилией, жили и не тужили, пока одному из них судьба не нанесла жестокий удар, который громким эхом отозвался в жизни другого. События разворачиваются в реальном и виртуальном пространстве-времени, где прошлое, настоящее и будущее сосуществуют в интеграле вечности, и описываются от лица всевидящего «электронного писателя» и трех друзей-программистов, которые пытаются разгадать тайну романного героя, совершившего удивительное путешествие по «петле времени». Published in Canada by Altaspera Publishing & Literatury Agency Inc. Продается здесь:

http://www.lulu.com/shop/nikolay-simonov/nikolay-simonov-o-zavtrashnem-dne-ne-bespokoites/paperback/product-21396373.html

---

Понаблюдав за ее работой, Павлов надел на плечи аборигенский кожаный рюкзак взял в руки карабин, и отправился на поиски камней для очага и, заодно, более тщательно осмотреть местность. Небо заволокло облаками, было прохладно и довольно ветрено.

Прогуливаясь вдоль берега, он подобрал несколько подходящих для очага камней из талькохлорита и талькомагнезита. Эти камни имеют монолитную структуру и в 3 раза тяжелее кирпича. Благодаря этому достигается повышенная теплопроводность и теплоемкость. На русском Севере эти камни называют огненными и часто используют для кладки печи-каменки в банях. Когда он вернулся на стоянку, типи была уже готова. Рико и Люк ликовали. Оленина тоже. Она объяснила Павлову, что на языке индейцев Лакота «ти-пи» означает «дом для жизни», или проще говоря, «жилье».

Это — традиционное жилище коренных народов Северной Америки, дом, согреваемый огнем очага, дым от которого выходит через отверстие над головой. Дополнительную информацию на эту тему она порекомендовала ему найти в книге «Indian tipi», изданной в 1957 г. в Оклахомском университете. Павлов пошутил, мол, завтра же первым рейсом «Аэрофлота» отправится в Охлакому и засмеялся, а Оленина, как ему показалось, обиделась.

— Почему вы все время разговариваете на непонятном языке? — обратился к Павлову с вопросом один из близнецов.

— Потому что, это — тайный язык взрослых. Когда ты вырастешь, то и ты будешь его понимать — объяснил он любознательному малышу. Он еще пару раз сходил на берег; из найденных камней выложил небольшой очаг и развел костер. Типи осветилось ярким желто-красным светом. Оленина с помощью Рико и Люка принялась застилать пол лапами молодого ельника и пихты, которые она заготовила, пока Павлов сооружал очаг. На ужин у них была вкуснейшая гречневая каша со свиным ливером, которую Оленина сварила на «таежном» костре. Наевшись досыта, братья-близнецы, развалились возле очага, и, как бы невзначай, вспомнили:

— А мы большой зимний спальники нашли — сказал один из них, а затем уже оба, наперебой, заговорили. — Да, спальник! Отличный мешок! В нем папа и мама спали, когда не ссорились. Мы хотим, чтобы ты и Инга тоже всегда спали вдвоем и никогда-никогда не ссорились!

— О чем это они? — поинтересовалась Оленина.

— О том, что нельзя ценные меховые изделия на улице без присмотра оставлять — буркнул он, выбрался наружу и принес рулон, в который был закатан двуспальный мешок, сшитый из лоскутов норки. В спальном мешке обнаружились два изделия из кожи, в которых Оленина опознала бурдюки для хранения воды, — то чего в их домашнем хозяйстве как раз не хватало.

II

Сумерки в лесу всегда наступают рано. На западе еще виднелись кое-где клочки бледного неба, а внизу, на земле, уже ложились ночные тени. Начал накрапывать дождь. Усталые путешественники сидели в типи вокруг домашнего очага, пили чай, заваренный из листьев малины и смородины, грызли сухари и наслаждались теплом и уютом. Дым от очага выходил в отверстие на крыше, туда же теплым потоком воздуха выносило кровососущих насекомых. После ужина Люк и Рико легли спать в спальный мешок из заячьих шкур, принадлежавший аборигенке Инге, то есть Олениной. Сама она воспользовалась спальником их родителей. Павлов договорился с ней, что до рассвета она поспит, а потом сменит его на дежурстве. Пожелав всем спокойной ночи и приятных сновидений, Павлов надел плащ-дождевик, забрал автомат Калашникова и выбрался из типи. Дождь еще часа полтора накрапывал, а потом перестал. В природе повисла торжественная тишина. Перетащив поближе к «таежному» костру несколько стволов поваленных деревьев, он приступил к сооружению коптильного агрегата.

Из-за отсутствия холодильника (и даже обыкновенного погреба) мясо освежеванного кабана могло быстро испортиться, и его следовало, как можно скорее, подвергнуть термической обработке. Не только в походных, но и в домашних условиях коптить мясо или рыбу можно и без специальной коптильни, используя исключительно подручные средства. Для этого вполне достаточно иметь обычное ведро с крышкой. На дно его насыпаются мелкие опилки. Чтобы мясо получилось без горчинки, рекомендуются лиственные породы деревьев.

Слой опилок должен быть около 10 см. Мясо или рыбу можно завернуть в марлю или перетянуть шпагатом и подвесить над опилками. Потом ведро надо поставить на открытый огонь и прикрыть крышкой. Время за работой шло быстро. Сверившись с часами, он вытащил ведро из огня, откинул крышку и — вот, он, первый кусок вкуснейшего деликатеса. А при такой закуске не грех отпить и сто грамм беленькой. Ближе к рассвету он уже так надегустировался, что ни свинина, ни водка уже не лезли в его глотку. На душе при этом было довольно тоскливо и уныло: тревожила неизвестность и страх остаться здесь навсегда. Когда проявились первые признаки рассвета, Павлов решил, что пора будить Оленину и сдавать ей дежурство. За то время, когда Оленина, Рико и Люк мирно почивали, он несколько раз наведывался в типи, чтобы подбросить в очаг хвороста.

В типи было просторно, тепло и уютно. Только было ему неведомо, что каждый раз, когда он появлялся, Оленина просыпалась, с трудом приходя в себя от пережитых кошмарных сновидений. Внезапными, как вспышка молнии, проблесками сознания она воспринимала себя на больничной койке, видела толстую стеклянную колбу с рисками делений, тонкую прозрачную кишку со струящейся внутри жидкостью, узнавала знакомые лица, а потом погружалась во тьму — мрачную и безысходную. Иногда она слышала чей-то голос, укоряющий ее за измену и предательство. А потом она оказалась неизвестно где. Но точно не в больничной палате и не в типи, а на залитом солнцем берегу сказочно-прекрасного озера в обществе с незнакомыми ей людьми, которые ее о чем-то просили или уговаривали, а потом оставили в одиночестве. «Красота то, какая! Но, почему— то она меня не радует?

Нет, надо скорей собираться отсюда, а то сейчас, действительно, расплачусь, тем более знаю, что никто этого не услышит», — думала она, оставшись у озера одна. Решение созрело у нее неожиданно. Когда-то еще в студенческие годы близкая подруга затащила ее в Политехнический музей на лекцию, посвященную проблеме аномальных явлений. Лектор Всесоюзного общества «Знание» профессор Карасёв рассказывал о наличии на Земле мест, где законы земного и магнитного притяжения действуют в непривычном режиме. Он назвал их «чертовыми кладбищами». Здесь, по его словам, регулярно возникают электрические вихри, способные переместить людей и предметы из одного пространственно-временного измерения в другое.[29]

«Я, наверное, — думала она, — как раз и попала на такое „чертово кладбище“, поэтому мне надо как можно скорее отсюда выбираться. И тогда я вернусь в XX век. Хорошо бы при этом, конечно, не оказаться на территории США. Но шанс у меня есть, и пренебрегать им, подобно Павлову, я не собираюсь». Итак, она разработала следующий план: когда Павлов заснет, она заберет с собой АК-47, карабин, палатку, топор, охотничий нож и котелок, спустится к воде, отвяжет катер, заведет мотор и направится вниз по течению реки, а там видно будет. «Нехорошо, конечно, — рассуждала она, — оставлять Павлова без огнестрельного оружия, но и рисковать нельзя. Вдруг, он проснется, и пульнет мне в спину?» В рундуке на носу катера, как она успела выяснить, находились кое-какие съестные припасы, например, сгущенное молоко, которое очень бы пригодилось этим симпатичным малышам: Рико и Люку. Оленина любила детей и очень не любила, когда их обижают. Половину сгущенки, а также немного сухарей она была готова оставить в дощатой аборигенской лодке. Когда Павлов начал ее тормошить, она сделала вид, что ей все еще хочется поспать. Наконец, она открыла глаза и сказала сонным голосом, что еще пять минут, и она будет в форме. От Павлова неприятно разило сивушным перегаром и копотью. Когда, потягиваясь и зевая, она выбралась из типи, на земле и на небе было еще темно, только в той стороне, откуда поднимались звезды, чувствовалось приближение рассвета. На землю пала обильная роса — верный признак, что будет хорошая погода. Он передал ей АК-47, плащ-дождевик и «командирские» часы, пожелал доброго дня и попросил ровно через час снять с костра ведро, в котором коптилась свинина. Оленина уверила его в том, что все будет полный о'кей и пожелала ему приятных сновидений. Павлов разделся догола и залез в еще хранящий тепло Олениной спальный мешок. Устроившись, он зевнул, и мгновенно провалился в глубокий сон. Он спал так крепко, что не слышал, как Оленина несколько раз появлялась в типи, чтобы забрать брезентовую палатку и карабин, а в последний раз — чтобы подбросить в очаг хвороста. Рюкзак с пятью оставшимися в нем бутылками водки Оленина без сожаления утопила в реке. Она всегда осуждала политику спаивания коренного населения Сибири, Дальнего Востока и Крайнего Севера, которую проводило вначале царское, а затем советское правительство.