Мэри Уэсли - Опыт воображения

• Название: Опыт воображения
• Автор: Мэри Уэсли
• Издательство: АО „Издательство «Новости»“
• Жанр: Любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-7020-0943-6

Два столь разных по сюжету любовных романа отличают глубокое проникновение автора в психологию героев, тонкое и эмоциональное описание их чувств и страстей, сложных житейских коллизий.

* * *

Преуспевающий издатель Сильвестр Уайкс мельком увидел Джулию Пайпер из окна поезда, и образ молодой миловидной женщины, столь не похожей на бросившую его жену-мещанку, глубоко запечатлелся в его сознании. Джулия, пережившая неудачный брак, а затем и подлинное горе — гибель сына, ушла в себя, отгородилась от людей. По случайному стечению обстоятельств она устраивается приходящей горничной в дом Сильвестра. А тот, оставляя ей по утрам записки с поручениями, не подозревает, что его новая прислуга и есть та самая женщина, которую он не может забыть. Однажды он находит ее спящей в своем доме…

---

— А вам-то он зачем?

— Разве я не говорила вам, что занимаюсь садом мистера Уайкса?

— Нет, не говорили.

— Я думала, что сказала.

— Повесьте объявление, — предложил мистер Патель. — Я не возьму с вас за это денег. Я могу также просто поспрашивать людей. Но этот компост… Он дурно пахнет?

— Не очень, однако навоз…

Мистер Патель вздохнул.

— Хорошо, я сам напишу объявление. Так как насчет чая?

Джулия покачала головой:

— Спасибо и да благословит вас Господь, но я не могу задерживаться, мне теперь нужно спешить домой и кормить своего нового сожителя.

— У меня имеется еще „Педигри Чам“, — сказал мистер Патель. — Это замечательная вещь!

— В другой раз. — Поблагодарив, Джулия вышла на улицу. Собака побежала рядом. Так как ей и в голову не приходило, что за ней мог кто-то следить, она не обратила внимания на Мориса Бенсона, который, проводив ее тайном до самого дома и дождавшись, пока она войдет в подъезд, вернулся к магазину на углу и вовлек мистера Пателя в беседу. Предварительно он сделал пару покупок, чтобы расположить его к себе.

Бродя по магазину, Морис остановился у доски объявлений и принялся просматривать прикрепленные к ней карточки. Подошедший сзади мистер Патель прикрепил к доске еще одну карточку. „Арендую машину или небольшой грузовик“. Прочитав это, Морису Бенсону стало все ясно как дважды два. Указанный в объявлении номер телефона был таким же, как и на многих других карточках. Понятно, что это номер телефона магазина. По объявлениям звонили мистеру Пателю, а уж он передавал информацию тем, кто, как и Джулия Пайпер, желал избежать лишнего беспокойства.

Покидав кое-что в корзинку, Морис вернулся к конторке. Мистер Патель принял деньги и отдал сдачу.

— Кому-то, я вижу, понадобилась машина или грузовик, — сказал Морис. — Это могло бы меня заинтересовать. У меня есть машина, которая меня просто объедает. Можно было бы подзаработать.

— Вот как? — сказал мистер Патель.

— Я мог бы сдать ее в аренду или сам отвезти того, кто…

— Вот как? — повторил мистер Патель.

— Так как мне связаться с этим человеком?

— Этот человек уже достал, что ему нужно.

— Но это невозможно! Я сам видел, как вы только что прикололи это объявление.

— Человек уже достал.

— Но я только что видел…

— По индийскому обычаю, доски объявлений должны быть полностью заполнены. Это старинный обычай. Хороший обычай.

— Вы что, хотите сказать, что половина ваших объявлений фиктивные?

— Что такое „фиктивные“?

— Поддельные.

Мистер Патель недоверчиво улыбнулся.

— Так значит, нет никаких кастрированных котят, которым необходима крыша над головой?

— Котята? Да, сэр котята имеются. Вы хотите…

— А как насчет козы?

— Козы нет, — улыбнулся снова мистер Патель. — Это шутка. Хотите баночку „Китекэт“?

— Нет, не хочу, — отрезал Морис Бенсон.

Мистер Патель задумчиво посмотрел ему вслед. Этим же вечером, когда миссис Патель вернулась от сестры, он позвонил Джулии и предложил ей воспользоваться его грузовичком.

ГЛАВА 17

В грузовичке мистера Пателя не было радиоприемника; щетки стеклоочистителя монотонно и вместе с тем как-то успокаивающе поскрипывали, шмыгая туда-сюда по лобовому стеклу.

Собака сначала тревожилась и сидела, напряженно замерев, но потом постепенно успокоилась и улеглась на сиденье, положив теплую морду на колено хозяйки. Лондон остался позади, но мысли Джулии были все еще в маленьком садике, так нуждавшемся во внимании. Его здоровье и жизнь находились под угрозой; ему требовалась экстренная помощь.

Эти мысли невольно навеяли на нее воспоминания о другом саде, который она знала, — о саде ее матери — и о тех напряженных, но приятных часах, которые она провела, работая там вместе с Жилем.

До того как они приступили к сооружению живой изгороди из камелий, стоимость которой так потрясла деревню, им пришлось очистить сад от сорной травы, выкопать обводные канавы, подсыпать земли и выровнять весь участок по разработанному Жилем плану. Она с удовольствием копалась в саду, так как это избавляло ее от необходимости быть в доме, в непосредственной близости от Клоды с ее постоянными требованиями, капризами и мелочными придирками. Даже с ногой в гипсе она, сидя на тахте и подперев себя подушками, продолжала руководить ими, выкрикивая в окно предложения и указания. Жиль сказал тогда, что ее мощный голос гремел, словно из полицейского громкоговорителя. Это сравнение вызвало у Джулии смех.

Время от времени он, оставляя ее в саду одну, уходил в дом, чтобы поболтать с Клодой. Иногда, сославшись на то, что ему в голову только что пришла идея, которую он должен срочно записать, чтобы использовать потом в своей книге, он скрывался в своей комнате. Проходя как-то в туалет мимо его открытой двери, она увидела, что он спит, раскинувшись на кровати, но ей стало жалко будить его, так как накануне он допоздна сидел с Клодой, которую мучила бессонница. В те времена она считала Жиля добрым, заботливым человеком, хорошо относившимся к ее матери. А ведь с ней было так трудно иметь дело!

Общими усилиями они приготовили с Жилем компост. Он представлял собой гору скошенной травы, вырванных сорняков, газетной бумаги, спитого чая, кухонных отбросов, осенних листьев, картофельных очисток и даже старых носков. Поворошив внутри длинным металлическим прутом, Жиль сказал:

— В следующем году, когда все это как следует перегниет, мы раскидаем его по саду. А в этом году нам придется купить навоз.

Клода возражала, цепляясь то к цене, то к запаху навоза. Не тогда ли Джулию разбудил среди ночи шум ссоры, которую затеяли Жиль и Клода? Этот ли скандал или тот, что был на следующую ночь, имел в виду Жиль, когда сказал: „Я был готов убить эту старую ведьму и похоронить ее в компостной куче!“?

Она тогда рассмеялась — шутки того, кто нравится, всегда кажутся смешными.

— Когда она сгниет, — сказал еще Жиль, — у меня будет самый рыхлый и самый сочный компост в стране. — Слово „рыхлый“ он произнес, подчеркнуто грассируя. Много дней после этого они хихикали каждый раз, когда кто-либо произносил слово „компост“ (кто-то, например, скажет: „Кинь это в компост!“, — и тут же раздаются взрывы глупого смеха). Их объединяли тогда не только раздражение, которое вызывали королевские замашки Клоды, но и понятная только им двоим шутка. Так было. А потом, в тот день, когда Мадж Браунлоу повезла Клоду в больницу, чтобы ей там сняли гипс, Жиль неожиданно сделал Джулии подножку, повалил ее на землю (рядом с кучей компоста) и изнасиловал.

Мчась сквозь ночь в грузовичке мистера Пателя, Джулия вздрогнула, как и тогда, ощутив вдруг спиной влажный, пронизывающий холод земли. Она с трудом подавила в себе позыв к рвоте, когда ее рот наполнился соленой слюной при воспоминании о вкусе крови — она укусила тогда ладонь Жиля, которой он зажимал ей рот.

Вернувшейся с ее матерью Мадж Браунлоу пришлось сразу же вновь поехать в больницу, на этот раз с Жилем, которому там наложили швы.

— Нет, я не запомнил, как выглядит эта сука, — сказал Жиль. — Она неожиданно укусила меня, безо всякой причины.

Клода сказала:

— Мадж, проследи, чтобы ему обязательно сделали прививку против столбняка.

— Я еще не выжила из ума, чтобы еще раз хотя бы подумать об этом, — сказала Джулия собаке. — Как бы ни был хорош тот компост, я не в состоянии вернуться туда. — Зевая и подскуливая, собака села и уставилась в лобовое стекло. Уже светало. Они ехали достаточно долго. — О’кей, — сказала Джулия, — нам обоим пора пописать. — Она остановила машину и выключила двигатель. Выйдя из машины, она обнаружила, что дождь кончился и они находятся на вершине холма у небольшой рощицы. Местность была Джулии незнакома, однако ей показалось, что она тут уже бывала. А вот мать ее наверняка нет.

Так с нем же она тогда была?

На кусте, заявляя во всеуслышание о своих правах на прилегающую территорию, пела малиновка. Перепрыгнув через кювет, Джулия с собакой пошли через рощицу, обходя встречавшиеся по пути деревья, с которых все еще капала вода. Выйдя на поляну, Джулия остановилась и прислушалась. Откуда-то издали донесся крик петуха; в поле шумно вздохнула корова; было слышно, как другая корова рвала траву своим длинным, жестким языком. В роще, совсем рядом, тревожно закричал фазан.

— Что это? — спросила она.

— Всего лишь фазан. — Он вел ее за ручку. Головой она еле доставала ему до колена, и ей приходилось все время тянуться вверх, чтобы ее ладошка не выскользнула из его ладони и она не осталась одна, без мамы, в лесу. — Потерпи, — сказал он. — Осталось совсем немного, мы уже почти там.

— Где „там“? — спросила она.

— Дома, — ответил он. — В моем, а теперь и твоем, доме.