Мэри Уэсли - Опыт воображения

• Название: Опыт воображения
• Автор: Мэри Уэсли
• Издательство: АО „Издательство «Новости»“
• Жанр: Любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-7020-0943-6

Два столь разных по сюжету любовных романа отличают глубокое проникновение автора в психологию героев, тонкое и эмоциональное описание их чувств и страстей, сложных житейских коллизий.

* * *

Преуспевающий издатель Сильвестр Уайкс мельком увидел Джулию Пайпер из окна поезда, и образ молодой миловидной женщины, столь не похожей на бросившую его жену-мещанку, глубоко запечатлелся в его сознании. Джулия, пережившая неудачный брак, а затем и подлинное горе — гибель сына, ушла в себя, отгородилась от людей. По случайному стечению обстоятельств она устраивается приходящей горничной в дом Сильвестра. А тот, оставляя ей по утрам записки с поручениями, не подозревает, что его новая прислуга и есть та самая женщина, которую он не может забыть. Однажды он находит ее спящей в своем доме…

---

Подойдя к стойке, она попросила счет. Расплачиваясь, она поинтересовалась, нет ли поблизости магазина садовых культур и инвентаря, и ей сказали, что такой магазин имеется в Уиддикомбе, но если Экзетер ей по пути, то лучше заехать туда, поскольку там в магазине Святой Бриджит есть все, что ей нужно. Она побывала в обоих магазинах, и теперь кузов грузовичка ломился от всяких восхитительных вещей. Под мерный гул бегущей по шоссе машины она с удовольствием прикидывала, где, в каком углу и с каким наклоном высадит она розмарин, лаванду и ароматный вечнозеленый самшит; против какой стены расположатся розы, ломоносы, жасмин и виноградная лоза; где будут лучше смотреться ирис, гвоздика и средиземноморские маргаритки; куда пристроить примулу, аврикулу, левкои, фиалки и землянику; а еще надо не забыть луковичные лилии, карликовые нарциссы, бледно-желтые нарциссы, шафран, тюльпаны и, конечно, между плитами втиснуть пучки чабреца. С каким-то особенным нетерпением думала она о том, как вывалит на хилую и жалкую лондонскую землю содержимое этих роскошных пластиковых мешков, плотно набитых душистым конским навозом и столь же полезным, но менее едким грибным компостом.

Разгрузив грузовичок Пателя, она, разумеется, его тщательно вымоет снаружи и внутри.

— Бог знает, когда мы с тобой сегодня ляжем спать, — сказала она собаке, — но это было стоящее дело, и я рада, что мы это сделали, даже если у меня будут слипаться глаза, когда я завтра начну в очередной раз убираться у этой неряхи.

Прошло еще несколько часов, прежде чем она вскарабкалась по лестнице в свою квартиру и, раздевшись, завалилась в постель. Она слишком устала, чтобы по достоинству оценить то обстоятельство, что где-то на холмах Девона она оставила сегодня какую-то часть своей печали.

Уже засыпая, она услышала звонок телефона. Протянув руку и взяв трубку, она бросила в нее коротко: „Да катись ты!“ — и, повернувшись на другой бок, погрузилась в сон.

Только на следующий день, запихивая постельное белье и грязные колготки журналистки в стиральную машину, Джулия сообразила, что тот, кто побеспокоил ее ночью и кого встретил весьма жесткий прием, мог быть нем угодно, только не Жилем.

ГЛАВА 18

Сидя в номере гостиницы в Лос-Анджелесе, Сильвестр ждал телефонного звонка из Лондона от своего компаньона. Коротая время, он перебирал письма, пришедшие на его нью-йоркский адрес. Дела в Нью-Йорке шли у него хорошо. Он встретился там со старыми друзьями, побывал на нескольких вечеринках, накупил в „Брукс Бразерс“ рубашек, носков и трусов и съездил в Вермонт, чтобы посмотреть спектакль по этой нашумевшей вещице „Цвет“ и встретиться с ее автором. Его разочаровали как рукопись, так и спектакль, который уже закончился, когда он туда приехал. Покинув Нью-Йорк до того, как на его имя пришла почта, он перебрался в Лос-Анджелес, чтобы поработать там недельку, а потом отправился отдыхать в Колорадо, где снег на этот раз лег поздно, катание на лыжах было неважным и где он устал от самого себя. Он вернулся в Лос-Анджелес. Билеты на Лондон были уже заказаны, чемоданы упакованы, и через тридцать шесть часов он окажется в своем лондонском офисе. Просматривая так долго путешествовавшие вслед за ним письма, Сильвестр не ожидал вычитать в них ничего интересного.

В первых двух письмах его адвокат подробно описывал, как продвигалось дело с разводом. Этим утром Сильвестр уже получил факс, в котором сообщалось, что развод стал наконец свершившимся, должным образом юридически оформленным актом. Следующее письмо было от одного из его коллег, известного своим пристрастием к двусмысленным анекдотам. В письме говорилось: „Отвергнутая Ребекка позванивает, интересуясь якобы, как у тебя идут дела. На самом деле она хочет быть уверена, что мы не прозеваем финализацию — эдакое миленькое выраженьице! — твоего брачного раскола, и ее очень интересует: увлекся ты там какой-нибудь похотливой американочкой или она может все еще питать хотя бы малюсенькую надежду. Что касается нас, то мы все питаем надежду именно на то, чего опасается Ребекка, — это было бы полезно для твоего здоровья“.

Дальше все продолжалось в том же духе, и Сильвестр кинул письмо в корзину для бумаг.

В последнем послании твердой рукой Ребекки было начертано: „Все-таки, Сильвестр, зря ты не оставил мне ключ от дома. Мусор, который твоя уборщица — если она та, за которую себя выдает, — выносит из дома, имеет конский запах. Я подозреваю, что она пустила в дом постояльцев. Ужасная дворняга встретила меня сегодня на пороге, а какой-то грязный тип следовал за мной от твоей улицы до Кингз-роуд. Полиция, конечно, как всегда, не желает шевельнуть и пальцем, а твой автоответчик сообщает мне каждый день, что тебя в настоящий момент нет дома, но что ты позвонишь мне, если я сообщу тебе свое имя и номер телефона. Не знаю, стоит ли тебе об этом писать, — ты, конечно, и так уже расстроен, а тут еще больше огорчишься. В общем, не успел никто и глазом моргнуть, как Цилия вышла замуж за Эндрю Баттерсби. Похоже, что в офисе не знают, когда ты возвращаешься, но говорят, что ты там, как и ожидалось, заключил шикарные контракты. Надеюсь, что ты не переработал — все равно это не может смягчить твое горе. Тебе бы следовало побольше отдыхать и постараться забыть эту печальную новость. Любящая тебя Ребекка. P.S. Газета „Таймс“ сообщает, что умерла твоя тетушка“.

Сильвестр весело хохотал, когда его соединили с Лондоном.

— Привет, Джон, — сказал он, — увидимся в пятницу. Сегодня вечером вылетаю.

Джон сказал:

— Рад, что перехватил тебя. Я хочу, чтобы ты встретился с Марвином Браттом.

— Кто такой Марвин Братт?

— Бывший сенатор-республиканец. У него рукопись, которую мы должны заполучить. Поскольку он живет в Вирджинии, ты можешь заскочить…

— О Господи! — взмолился Сильвестр. — Я жажду завалиться на свою кровать. Меня уже слишком долго не было дома…

— Послушай, — прервал его Джон, — не будь такой старой бабой. Запиши его номер телефона. Это недалеко от Шарлоттесвилля, тебе там понравится.

— Не поеду!

— Он тебе обязательно предложит погостить у него, — продолжал Джон. — У него сногсшибательная жена, и его гости всегда обеспечены девочками самого высшего класса. Тебе понравится: рассеешься, повеселишься. Я всегда у него с удовольствием останавливаюсь.

— Так почему бы тебе самому не поехать?

— В отличие от меня, ты уже там. Кроме того, я занят — скоро Рождество, а мне еще предстоит отпраздновать день рождения одного из моих ребятишек.

— Тоска! Мне придется сдать авиабилет…

— Ничего! Это удавалось и большим слабакам, чем ты.

— Сколько потребуется на это времени? И о чем его книга?

— Холокост[3] американских индейцев. Забористая вещица!

— Феноменально.

— Сильвестр, нам нужна эта книга.

— Что он собой представляет, этот Братт?

— Любопытнейший мужик! Выглядит так, будто у него свинка: такое бурундучное лицо. А вот его жена Эльвира — потрясающая женщина, тебе понравится. Так что дерзай!

— С женой?

— С книгой, дурачок!

— Долго придется провозиться?

— Понятия не имею. Но обязательно пришпиль его.

— Мне придется послать своей уборщице денег. Я здесь задержался, и она…

— Об этом мы уже тоже подумали. Может быть, я попрошу Ребекку…

— Боже! Только не это! Она меня просто преследует своими заверениями в дружбе и готовности помочь.

— В самом деле? Вот и со мной она вела себя точно так же. Видимо, здесь что-то связанное с климаксом.

— Если так, то этот — рекордный по продолжительности.

— Согласен, дружище. Ну что ж, приятного времяпрепровождения. Пошли факс о результатах.

— Постой, не клади трубку. Пишет-то он хоть прилично?

— Не знаю. Мне доводилось читать только его речи. Неплохие. Если окажется, что писать он не умеет, то придется самим выправлять. Для нас важна прежде всего тема, его точка зрения…

— Что ты еще, кроме свинки, можешь о нем сказать?

— Что-то, знаешь, ничего больше не приходит в голову. Ах да, вот еще: они с женой фанаты в отношении своего здоровья. Занимаются, например, сексом ежедневно, причем по выходным дважды. Относятся к этому, как к чистке зубов или бегу трусцой. Ты приятно проведешь там время; кстати, спиртного обычно бывает хоть залейся. Тебе уж придется вместе с ними…

— Заниматься сексом?

— Нет, выпивкой. Однако, если пожелаешь, то и другим тоже. — И Джон поперхнулся, сдерживая смех.

— Большое спасибо, — сказал Сильвестр. — Это как раз то, чего мне сейчас не хватает.

— Ну вот и хорошо, — закруглил разговор Джон. — Шли факс.

Сильвестр сказал „до свидания“ и, возмущенный до глубины души, выругался:

— А пошли вы все! Задница моя даст вам факс.

В разговоре по телефону Марвин Братт рассыпался в любезностях и заверениях в самом радушном приеме: