Виктор Бердинских - Тайны русской души. Дневник гимназистки

• Название: Тайны русской души. Дневник гимназистки
• Автор: Виктор Бердинских
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-91678-252-3

Книга доктора исторических наук, профессора Виктора Бердинских целиком основана на дневниках за 1909 – 1924 годы Нины А – овой, вятской гимназистки, затем петроградской курсистки, затем поэтессы и скромной сотрудницы областной библиотеки. Ее цельная душа наполнена искусством, круг ее интересов – стихи, живопись, музыка. Дневники показывают невероятное богатство сложившейся к 1917 году русской жизни со всеми ее мироощущениями, восприятиями, образом мыслей, отточенной культурой чувств. На их страницах, сохранивших многие детали быта первой четверти XX века, гибким и страстным языком описаны события трагической эпохи. Во время краха родной страны юная девушка сохранила твердость ума и убеждений, искренность и чистоту. Она сумела – с поразительным самоанализом – запечатлеть поток времени, проходящий через ее душу, хотя, конечно же, не думала об этом, не помышляла о постороннем читателе и нимало не ценила свои закрытые для чужих глаз дарования.

---

Он, по всей вероятности, умный и, должно быть, много читал и знает то, что читал. Он успел уже мне сообщить, между прочим, что императрица Елизавета Петровна172 прекрасно знала латинский язык – наряду с другими – и писала на нем такие отрывки, что хоть самому Цезарю впору.

Да, кстати, вспомнилось: на вчерашнем (5 февраля) семинарии Пиксанова в реферате мне очень понравилась приведенная фраза, если не ошибаюсь, Анненкова173, который говорит Тургеневу: «…Занять всё то место, которое по росту приходится…» Очень уж хорошо выражено…

7 февраля, воскресенье

Была у Юдиных. Со вторника (2 февраля) до воскресенья – срок не малый. Лена (Юдина) и то такой фразой встретила:

– Знаю, почему не была, знаю – по-латыни начала заниматься, влюбилась в своего учителя, смотрит на него и всех забыла…

Миша (Юдин) говорит:

– Забывать начали наш адрес…

Я пришла уже за обедом. У них сидела Маня Прозорова – был урок. Потом они все ушли: Алексей Николаевич (Юдин) – в школу, Миша – в лазарет… (сегодня дежурит ночь, но между перевязками и дежурством приходил домой), Лена – к Архиповой, так как у нее (Лены) 18-го (февраля) – концерт.

Екатерина Александровна (Юдина) ее (Лену) провожала, а Сонечка (Юдина) пошла к Мане (Прозоровой).

Маня усиленно звала меня к себе, но… безуспешно. Миша (Юдин) говорит Мане – в пояснение, почему я не иду:

– Да она любит в щель забиваться…

И по этому поводу длинный разговор вышел.

Он (Миша) находит, что я себя не уважаю, как и Соня, потому у нас болезненно развито самолюбие и потому каждая ошибка доходит до сердца. Мы считаем себя почему-то хуже других, и потому у нас такой забитый вид и мы худо чувствуем себя в обществе, боимся высказать свои мысли, так как боимся сделать ошибку, «сказать неверно».

– Ведь не боги горшки обжигали, – говорит Миша.

– Не боги.

– Ну, так чего же – и вы обожжете не хуже других, да и обожгли уже.

– Да где? Я своих горшков не вижу.

– Да вот: французский сдали – вот один горшок, психология – другой…

– А от третьего горшка она всячески старается спрятаться, – вставляет Екатерина Александровна (она присутствовала при сем разговоре).

– От какого? – спрашиваю.

– От реферата…

– А вы читайте его, заявите, что хочу читать – и только! – настаивает Миша. – Не считайте себя хуже других. Ведь вот – гимназию кончили, имеете право на существование – как всякий человек, даже уже потому, что вы – человек. И нечего в щель залезать (вот любимая Мишина поговорка – относительно меня и Сони). Уважайте себя и увидите, что удобнее и легче жить станет. Всякий, кто себя уважает, не боится сознаться в своей ошибке, и это я считаю самым важным, потому что сознанная ошибка – это уже наполовину исправленная ошибка. Подумайте-ка над этим!..

Легко сказать – «уважайте себя». А как уважать, если…

Ну, нечего разглагольствоваться. Пора спать. Завтра рано вставать надо…

10 февраля, среда

Когда я это время думала о своей совести, мне приходило на ум такое сравнение: она не чищена так же давно, как и мои сапоги, принимая, конечно в соображение, что совесть чистится раз в год, а ботинки – раз в две недели. Но сапоги сегодня вычищены, так что больше сравнивать уже нельзя…

18 (февраля), четверг

За эти дни произошел маленький инцидент.

В воскресенье (14 февраля) Лена (Юдина) много пела. Это – вечером, а утром надоела мне с Ватей (Траубенбергом). Вспомнила мою «влюбленность». И к одному романсу приплела его имя, почему романс, в сущности красивый по музыке, стал мне не симпатичен…

Миша (Юдин) этого не понял – и вышла маленькая история. Уходя, я попросила Лену дать мне до понедельника «Вечерний звон»174 и «…Чудное мгновенье»175. Она пошла завернуть (ноты), что-то поговорила с Мишей, завязала (сверток) и дала мне.

По дороге я что-то хотела их (ноты) посмотреть, но мне (неловко) было развязывать (сверток). Приезжаю (домой) – с предвкушением удовольствия: ведь целый вечер петь можно – Ули не будет дома! И вдруг… – «Гроб»176 и «Как сладко с тобою мне быть»177 – связанное с именем Вати… Занавес опускается.

На следующий день (15 февраля) Сонечка (Юдина), здороваясь, передает мне письмо и сверток.

– То-то… – говорю.

В письме – благородное самообвинение и обещание «больше не делать».

– Она (Лена Юдина), – говорит Сонечка, – как ты ушла, расстроилась, чуть совсем уж не ревела, мигала очень сильно и пикала, что ты рассердишься. А больше всего виноват Миша. «Я, – говорит, – хочу, чтобы ей (Нине) этот романс понравился, он – красивый, а если бы среди других – так она не обратила (бы) внимания, а то я хочу, чтобы она почувствовала всю прелесть…»

– Скажи ему, Сонечка, что до слез почувствовала…

– Ему уж от мамы попало вчера…

Ну, я, конечно, написала Лене письмо – и всё такое… И целый вечер наслаждалась и вознаграждала себя за разочарование. И выучила этот «лазурный» романс – в доказательство того, что я не сержусь…

А во вторник (16 февраля) меня ждал сюрприз. Прихожу на курсы, Соня (Юдина) мне дает еще ноты. Удивлена.

– А ты посмотри! – говорит Сонечка.

Смотрю – и… «Жаворонок» Глинки178– мне от «коварного и недогадливого Миши с искренним раскаянием – после каверзы с романсами»… Ах уж, Мишенька!.. Был бы тут – расцеловала бы, вероятно, в обе щеки, а так – пообещала уши надрать…

Сегодня опять из-за него слезу пустила – уж очень он меня ловко ловит на том, что я, по его словам, «в щель забиваюсь». На сегодня это было так. В разговоре я сказала такую фразу:

– Ну, так как это мое мнение…

– То оно и неизвестно?..

– Ах ты, зацепа!..

И еще говорит:

– Вы уж очень ловко говорите тут – зацепиться так удобно, что я не могу удержаться, хотя мне и совестно.

– Выдерите его, Ниночка! – говорит Екатерина Александровна (Юдина)…

23 февраля, вторник

Весна, как-никак, а у меня всё умерло в душе. Кажется, я больна. Психически. Потеряла всякую способность любить – что бы то ни было и кого бы то ни было. Ни одного теплого чувства у меня не осталось в груди. А куда всё делось, все те крохотки хорошего, что были раньше?.. И не поймешь, и не скажешь…

Бываю в Церкви. А где настроение, что бывало раньше? Нет его. А почему нет?.. Кто ответит, кого спросить?..

25 (февраля), четверг

Что же это, наконец, читают по вечерам на Первой неделе179 в церквях? Вот уж три дня я хожу – и ничего понять не могу. Надо спросить маму, что это такое?..

2 марта, среда

Была сегодня с Мишей и Соней (Юдиными) на выставке «Союза»180.

Вещи Бобровского181 мне очень понравились. А Екатерина Александровна (Юдина) говорит, что пожалела, когда узнала, что он пишет пейзаж…

А у Аркадия Александровича (Рылова)182 – может быть, и очень хорошо, но мне не дюже понравилось – как профану…

Собственно, если разбирать, так у каждого из художников что-нибудь понравилось.

У Жуковского183есть прекрасный «Intérieure»184, у Клодта185 – озеро, летом, в жаркий полдень, и лес – в это же время… «Незабудки и васильки» Петровичева186 так и говорят об «исадах»187, а «Последний снег» – о дороге на Филейку или к Афонасию.

А какие «дусятины», по Лениной (Лены Юдиной) фразеологии, маленькие эскизы Виноградова188 и Аладжалова!..189

«Туманы» Васнецова190 как хороши – прелесть!..

А вот остальное у меня – не прелесть. Начала болеть голова. В понедельник (29 февраля) целый день лежала… А теперь болит во рту. И не флюс, и не зуб, а болит и болит, и языком ворочать трудно…

Понедельник, 18 апреля

Вятка.

Мы с Зоей сегодня в таком настроении, как будто нашалили – и нам от этого весело… Да и в самом деле – нашалили: тетя отправила с нами гулять Зою-маленькую и Лену Глазырину, а мы пришли в (Александровский) сад – и так нас потянуло прокатиться на пароме – за рекой (Вяткой), что послали мы девочек домой, а сами покатили… Сначала сомненье взяло – вдруг тетя рассердится, что я ребят одних оставила? А Зоя говорит:

– Ничего. Анна Васильевна («тетя Аничка») Лену отпускала с Зоей-маленькой…

И мы, отправив ребят домой, поехали. День был серый, только изредка выглядывало – на минуточку – солнце. И теперь оно выглянуло, да позабыло спрятаться – и загляделось на лес и его отражение, на серые облака на горизонте, которые, тоже залюбовавшись землею и водою, застыли в неодолимом движении. Стало тепло-тепло. А в лицо дул свежий, ровный вечер. На реке было тихо. Только местами мелкая рябь вилась острыми изгибами серебряных лент на темно-зеленом опрокинутом лесе. Да было видно теченье. Хорошо!.. Бодрость вливалась в душу. Весело стало…