Франсуа Блюш - Людовик XIV

• Название: Людовик XIV
• Автор: Франсуа Блюш
• Издательство: Ладомир
• Жанр: История
• Год: 1998
• ISBN: 5-86218-263-2

В увлекательно написанной романизированной биографии, составленной ведущим современным французским историком Ф. Блюшем. подробно описывается жизнь Людовика XIV, прозванного Великим, с момента его рождения и до кончины. Со страниц книги перед читателем предстает колоритная фигура самого знаменитого в христианском мире тех времен короля во всех его человеческих проявлениях, покровителя литературы и искусства, ценителя красивых женщин и государственного реформатора. Блюш блестяще описал жизнь французского двора, мастерски изобразил страсти, интриги, победы и поражения, которыми жило окружение Короля-Солнце.

---

Принуждения и удовольствия

У того, кто входит в придворную игру, нет ни малейшего основания жаловаться: здесь круг обязанностей тесно переплетается с расписанием удовольствий. Когда обязанности по службе вас не удерживают вдали от святая святых, король желает, чтобы вы были около него неотлучно. Если вы здесь с утра до вечера, у вас появляется много шансов получить хорошую должность, вы можете удостоиться благодарности, приглашения в Трианон или в Марли или даже простого любезного слова, которое вас выделит и даст надежду добиться еще большего. В этом последнем случае король вас назовет по имени: «Добрый день, месье такой-то…», показывая этим самым, что он вас узнает и отличает от других. Отныне кто же будет жаловаться, что ему приходится ждать? Сказанное «Я его не вижу» если и не погубит карьеру, то может серьезно повредить многим законным амбициям.

Есть много оказий, чтобы предстать пред очами короля. Можно использовать то время, когда он идет на мессу или возвращается оттуда, обед короля в присутствии приглашенных придворных, вход в апартаменты короля. Но самое верное — присутствовать у короля с самого утра. Присутствие на церемонии утреннего туалета Его Величества предусматривает прохождение через различные стадии, прежде чем можно быть туда допущенным; в первые минуты церемониала утреннего туалета короля имеют право присутствовать те, кого приглашают, те, кому разрешают входить, те, которые являются людьми, вхожими в спальню{98} короля, а также некоторые привилегированные. Подобной милости удостаиваются те, кто выполняет определенные обязанности (высокородные дворяне, главный камергер, главный хранитель гардероба), или те, кому это положено по праву рождения (законнорожденные дети). Под конец церемониала утреннего туалета короля к нему могут войти те, кому позволено присутствовать на первом утреннем приеме: принц Конде, герцог де Вильруа, первый шталмейстер Беренган, чтецы короля, воспитатели наследника. Из этого простого перечисления видно, что здесь соединяются высокородные, заслуженные или пользующиеся благосклонностью люди. В третий поток попадают другие принцы и другие вельможи, капитан гвардии и первый мажордом. Четвертый заход к королю в утренние часы называется «свободным входом». На «свободный вход» допускаются придворные, «которых даже вызывают, часто отдавая им предпочтение перед другими, в зависимости от того, как их ценят при дворе, и впускают их прежде, чем других присутствующих». Следовательно, уже не четыре категории пользуются милостью быть допущенными к утреннему выходу короля, а пять. Но было бы правильнее сказать, что существует шесть таких категорий, так как члены королевской фамилии (дети и внуки французских королей) приходят со стороны внутренних покоев. Они избавлены от «фильтрования» в прихожей и могут по своему желанию заходить к Людовику XIV до церемониала большого утреннего приема.

Многие жилые помещения, в которых располагаются придворные, маленькие и неудобные. Немногие из них имеют условия для организации подходящей кухни, а тем более для устройства приемов. Но поскольку само собой разумеется, что король вам оказывает большую честь, принимая вас под своей крышей, неприлично быть недовольным. Двор отличается строгостью и, по воле монарха, набожностью и сдержанностью. Но с прибытием ко двору молодой герцогини Бургундской старый король посвящает развлечениям должную часть времени: организованный на Крещение ужин, карнавал, балы, концерты, балеты привносят немного веселья в жизнь Версаля. А вне дворца охота, игра в шары, прогулки пешком по каналу или на санях оживляют повседневную жизнь двора. Внутри дворца, в апартаментах, беседы, бильярд, танцы для дворян служат развлечениями, которые устраиваются два-три раза в неделю.

До конца своего царствования монарх отдает в распоряжение своего двора версальский парк, его аллеи, рощи, канал, оранжерею и зверинец, а когда нужно, и охотничьи экипажи, кареты или сани. Он открывает свои большие апартаменты, никогда не считая, что только он имеет исключительное право на свою музыку: внутренняя церковь (она стоит 100 000 экю в год и кроме инструменталистов насчитывает в 1702 году 94 певчих{122}), капелла короля (а это — армия «певцов, симфонистов, танцоров, композиторов, либреттистов, музыкальных дел мастеров»), конюшня (где есть 43 инструменталиста, среди которых преобладают трубачи и гобоисты), военный дом (с трубачами, барабанщиками, флейтистами и литаврщиками из гвардии телохранителей, из большой жандармерии, из мушкетеров и из сотни швейцарцев) являются настоящими общественными службами{122}. Их фанфары и симфонии — это чудесный звуковой аккомпанемент двора.

Но могут сказать, что в своем описании мы, кажется, тщательно избегаем упомянуть об одном из главных занятий в Версале и Марли: об игре, этом опасном пороке, которому, как иногда утверждают, Людовик умышленно потворствовал, чтобы создать для высокородных дворян еще большую зависимость. Не потому ли идет крупная игра в апартаментах Его Величества, что хозяин дома делает из этого политику? Король легко может помочь путем денежного подарка неудачливому, полуразорившемуся игроку. И, рассуждая так, можно представить себе двор в виде игорного дома. На самом деле все гораздо проще. Людовик XIV запретил дуэли целым рядом эдиктов и ввел за их нарушение очень строгое наказание. Он не поощряет ни любовь по-итальянски, ни (со времени своего второго брака) адюльтер. По его распоряжению сократилось количество даже самых невинных представлений. Существует не так уж много способов привлечь знать ко двору, удержать ее, предоставить в достаточной мере развлечения и держать ее вдали от заговоров и интриг. Ей надо позволить и даже предложить не слишком аморальное развлечение, которое не надоест, а порой даже может захватить. В 1675 году в Версале всех увлекла карточная игра, которую французы называли «ока»: в ней можно было проиграть за одно утро 5000 пистолей{96}. В 1678 году в моду вошла другая карточная игра — «бассет». Она давала возможность проиграть за вечер 100 000 пистолей{96}, поэтому Людовику XIV пришлось ее запретить. Начиная с 1681 по 1689 год двор страстно рвется в Страсбург, так как король занимался организацией столов, на которых выигрывают или проигрывают в «реверси». А с 1693 года двор, подражая Парижу, начинает увлекаться игрой «ландскнехт»{135}.

Общим для всех этих игр является простота правил. Здесь все зависит от везения. А сорвать хороший куш можно при условии, если ставки относительно высоки. Эта игра захватила не только двор, но и все королевство. То Париж следует за двором, то двор принимает эстафету, а провинция подхватывает и продолжает эту моду. Пусть тот, кто не играл ни в покер, ни в шары, ни в лото, ни на скачках, ни в рулетку, ни в баккара, ни в «тридцать одно», бросит первым камень в наших предков. Пусть он тогда заклеймит всех, а не ограничится преданием анафеме версальского придворного общества, короля, который пытается его дисциплинировать, не прибегая к чрезвычайному давлению.

Спутники Короля-Солнце

Настоящая слава должна быть выпестована: все помыслы Людовика XIV в течение всех пятидесяти четырех лет царствования свидетельствуют об этом, подчинение высшей знати королевства в течение всего этого долгого царствования подтверждает это, Версаль тоже мог бы при необходимости доказывать это каждый день с 1682 по 1715 год. Весь XVII век убеждает нас в этом, даже когда воспоминания о Фронде уходят и стираются, даже когда двор стал обычным институтом. Это признанный факт, политический факт. Если каждый деспот изолирован и каждый тиран одинок, монарх, достойный этого имени, нуждается в отклике и возврате исходящих от него лучей. В правительственной структуре Людовик XIV, хотя и монарх абсолютный, находится во главе (как мы знаем) коллегиальной структуры: чем влиятельнее министр, тем больше его репутация способствует славе короля, королевства, царствования. То же происходит и при дворе. Благодаря желанию Людовика XIV, позаимствовавшему у Валуа все лучшее, что было в их традициях, двор является отголоском или отблеском, необходимым для монархов. Будучи почти безупречно организованным, двор сам по себе представляет (по воле своего главы) некую систему ореола, которая служит королю и престижу страны.

Королева в этом играет незаменимую роль. Этот эпитет употреблен с полной серьезностью: не будем забывать, что, овдовев, Людовик XIV не даст Франции другую королеву. Принцесса Мария-Терезия, которую недооценивали, «была в молодости хорошо сложена… и ее можно было даже назвать красивой, хотя приятной она не была… Мы видим, как ее поглощает сильная страсть к королю и как она предана королеве-матери, своей свекрови… Она испытывает жестокие муки из-за своей чрезмерной ревности к королю»{49}. Когда же Анна Австрийская умерла в 1666 году, Мария-Терезия потеряла драгоценную поддержку, но сохранила то же терпение, ту же нежность, ту же набожность на испанский манер. От Испании ей в наследство достался выговор («она говорила некоторые слова по-испански: полотенце, Святая Дева, лошади{87}). Застенчивая, простодушная, продолжающая любить своего мужа, который ей беспрестанно изменял, она совсем не была глупа: нужно было обладать большой добродетелью, хладнокровием и умом, чтобы улыбаться, когда хотелось плакать, когда в течение двадцати двух лет ей предпочитали красавиц, обязывая ее находиться с ними рядом и улыбаться. Мадам Елизавета-Шарлотта Пфальцская, жена брата короля, считала ее смешной и называла «доброй королевой». Людовик XIV, который дорожил ее милым поведением, «всегда ночью возвращался к ней и любил проявлять по отношению к ней много нежности»{96}. Праправнучке же Карла V, чтобы удержать своего мужа, не хватало некоторой пикантности и умения вести разговор, того, что является дополнительным подспорьем для любви в семейной жизни. Но она была хорошей женой, набожной женщиной и необычайно деликатной; своему господину, мужу-королю — и он об этом заявил — она никогда не доставляла никакого другого огорчения, кроме собственной смерти (30 июля 1683 года).