Альфред Жарри - Убю король и другие произведения

• Название: Убю король и другие произведения
• Автор: Альфред Жарри
• Издательство: Б.С.Г.-ПРЕСС
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2002
• ISBN: 3-93381-055-X

Альфред Жарри (1873–1907) — один из немногих классиков французской литературы, чье творчество оставалось до сих пор неизвестным российскому читателю. Хулиганские, эпатирующие благовоспитанных господ тексты Жарри стали ярким образцом контркультуры рубежа XIX–XX веков, предвосхитив дадаизм, сюрреализм и театр абсурда.

Эта книга — первое издание Жарри на русском языке. Она включает все основные произведения писателя, а также биографический очерк и подробные комментарии.

---

Свободные люди принимаются маршировать и выходят в противоположную сторону.

Сцена V

Элевтера, Какаду

Какаду: Элевтера, крошка, похоже, мы немного опаздываем.

Элевтера: Дядюшка Какаду…

Какаду: Пожалуйста, не называй меня так, даже когда мы одни. Маркиз де Грандэр звучит куда проще, и прохожие не оборачиваются. В конце концов, ты можешь называть меня просто дядюшка.

Элевтера: Дядюшка, ничего, что мы опаздываем. С тех пор как вы пристроили меня…

Какаду: Благодаря моим высоким связям…

Элевтера: …на должность маркитантки свободных людей, я немного изучила их теорию свободы. Я вечно опаздываю, оставляю их без воды, они начинают мучиться от жажды и лучше понимают, что без маркитантки им не обойтись.

Какаду: Словом, дело идет к тому, что им тебя вовек не дождаться, а потому разумнее было бы не приходить вовсе, а то мне тоже надоело жариться под солнцем на плацу.

Элевтера: Дядюшка Кака… то есть просто дядюшка, в таком случае, почему бы вам не остаться дома?

Какаду: Это было бы неприлично, крошка Элевтера, не следует давать свободным людям слишком много свободы. Что ни говори, а дядя, особенно если он ничему не мешает, — это воплощенное целомудрие. С дядей ты уже не свободная женщина, ты — племянница. В наших краях все женщины ходят голыми, а для тебя мне удалось добиться поблажки. У тебя лишь ноги нагишом…

Элевтера: И все для того, чтобы не покупать мне ботинок…

Какаду: Впрочем, меня беспокоят не столько свободные люди, сколько твой жених, маркиз де Гранпре.

Элевтера: И все же, сегодня вечером вы даете бал в его честь. Как мне нравится его имя, дядюшка!

Какаду: Поэтому, дитя мое, позволь тебе еще лишний раз напомнить, что меня не следует называть при нем…

Элевтера: Какаду. Я помню, дядюшка.

Сцена VI

Те же, Папаша Убю

Папаша Убю: Военные, как я вижу, небогаты, пойду послужу кому-нибудь другому. Ух ты, вот идет милейшая барышня в сопровождении почтенного господина, который несет за нею зеленый шелковый зонтик с красной отделкой. Только бы ее не спугнуть. Трах-тебе-в-брюх, прелестное дитя, позвольте предложить вам свои услуги. Свертывание носов, извлечение мозгов… то есть, я хотел сказать, зачистка ножек…

Элевтера: Оставьте меня в покое.

Какаду: Вы, верно, сударь, не в себе, она ж босая.

Сцена VII

Те же, затем Мамаша Убю

Папаша Убю: Мамаша Убю, принеси-ка мне ботинный крюк и прочие сапожные щетки, а сама покрепче схвати ее за ноги. (Какаду.) А вас, сударь мой…

Элевтера и Какаду: Караул!

Мамаша Убю (вбегает): Несу, несу. Только зачем тебе все эти сапожные прибамбасы? у нее же и ботинок-то нет!

Папаша Убю: Трах-тебе-в-брюх! Я хочу начистить ей ступни сапожной щеткой. Я раб, и никто мне не помешает исполнить мой рабский долг. Я буду служить ей немилосердно. Убю и голову сломлю!

Мамаша Убю держит Элевтеру. Папаша Убю набрасывается на Какаду.

Мамаша Убю: Какое варварство! Она лишилась чувств.

Какаду (падая): Я умираю.

Папаша Убю (работая щеткой): Я знал, что они у меня вмиг успокоятся. Терпеть не могу болтунов! Осталось только потребовать с них мзду, я честно заработал ее в поте лица своего.

Мамаша Убю: Придется привести девушку в чувство. Пусть она заплатит.

Папаша Убю: Это ни к чему. Она бы наверняка не поскупилась на чаевые, а мне лишнего не нужно. Пришлось бы заодно воскресить и этого типа, а с ним я уже покончил. Как примерный раб я должен быть предупредителен. Вот дядюшкин бумажник и девичья бумажница. Я готов довольствоваться малым!

Мамаша Убю: И ты хочешь положить все это к себе в карман?

Папаша Убю: Ну не к тебе же, кикимора. (Просматривает бумажник.) Пятьдесят франков… еще пятьдесят… тысяча франков… Какаду, маркиз де Грандэр.

Мамаша Убю: Разве вы ничего не оставите бедной девушке, господин Убю?

Папаша Убю: Маманя, ты у меня допрыгаешься, я и тебя сейчас согну и в карман запихну. К тому же здесь всего-то четырнадцать золотых монеток с портретиком Свободы. (Элевтера приходит в себя и пытается скрыться.) А теперь, Мамаша Убю, найди мне экипаж.

Мамаша Убю: Ах ты, жалкий трус! Боишься удрать пешком!

Папаша Убю: Мне нужен роскошный дилижанс, хочу препроводить прелестное дитя в ее особняк.

Мамаша Убю: Папаня, где твоя логика? Ты портишься на глазах, еще немного — и ты станешь порядочным человеком. С каких это пор ты проявляешь милосердие, рехнулся что ли? И нельзя же оставлять труп валяться вот так, на глазах у всех.

Папаша Убю: Погоди, разве не видишь, что я предаюсь любимому занятию — мошну набиваю. Итак, продолжим наш рабский труд. Сейчас мы запихнем ее в дилижанс.

Мамаша Убю: А куда девать Какаду?

Папаша Убю: Мы спрячем его в багажный ящик, чтобы замести следы. Ты сядешь с девушкой, будешь ей сиделкой, кухаркой и компаньонкой, а я устроюсь сзади.

Мамаша Убю (приводит дилижанс): Скажи, а у тебя будет золоченая ливрея и белые чулки?

Папаша Убю: А как же, я их честно заработал. Впрочем, покамест у меня их нет, так что с барышней поеду я, а ты отправляйся взад.

Мамаша Убю: Ах, Папочка Убю…

Папаша Убю: В путь.

Садится рядом с Элевтерой, и экипаж трогается.

Конец первого акта

АКТ ВТОРОЙ

Сцена I

Дилижанс.

Папаша Убю, Элевтера

Папаша Убю: Дитя мое, я ваш покорный раб. Довольно будет и одного вашего слова — трах-тебе-в-брюх, — и я сразу же пойму, что вы готовы принять мои услуги!

Элевтера: Это неприлично. Я помню, чему меня учил дядюшка. Ни один мужчина не должен позволять себе вольностей, когда дядюшки Какаду нет рядом.

Папаша Убю: Дядюшки Какаду? Об этом можете не беспокоиться, дитя мое. Мы и его с собой прихватили. Вот он, ваш дядюшка.

Потрясает трупом Какаду. Элевтера лишается чувств.

Папаша Убю: Свечки едреные! Барышня не поняла. Мы и не думали за ней ухаживать. Мы не только ее дядюшку, мы и супружницу свою прихватили, которая в случае чего весь пузон нам истерзает. Я предлагал себя в качестве лакея. Дядюшка согласился нас нанять. Трах-тебе-в-брюх! А теперь я послужу привратником, покамест Мамаша Убю займется барышней, а то она, видите ли, при малейшей возможности грохается в обморок. Я никого к ней не допущу. Я окружу ее такой заботой, что ей не поздоровится. Я ее так не оставлю! Да здравствует рабство!

Сцена II

Вестибюль в доме Какаду.

Папаша Убю, Мамаша Убю

Мамаша Убю: Папаша Убю, звонят.

Папаша Убю: Ах ты, кошель-раскошель! Это, должно быть, наша верная госпожа. Умные люди всегда вешают бубенец на шею любимого пса, чтобы тот ненароком не потерялся. Велосипедисты гудят на всю округу, чтобы известить прохожих о своем приближении. Верный хозяин тоже обычно трезвонит по полчаса кряду, говоря тем самым: не волнуйтесь, я здесь, я блюду ваш покой.

Мамаша Убю: Послушай, ты ей и лакей, и повар, и дворецкий. Может, она проголодалась и пытается деликатно напомнить о себе, поинтересоваться, не пора ли кричать: кушать подано!

Папаша Убю: Что это ты, Мамаша Убю? Скажешь тоже, кушать подано! Мы позовем ее к столу, когда сочтем нужным. Для начала мы желаем подкрепиться сами, а барышне достанутся объедки с нашего рабского стола.

Мамаша Убю: А что твоя метелка?

Папаша Убю: Теперь я нечасто пускаю ее в ход. Когда я был королем, я ее доставал, чтобы рассмешить детишек. Теперь же опыт подсказывает нам, что одни и те же вещи смешат детишек и очень пугают взрослых. Ох, свечки едреные, сколько же можно трезвонить, мы и так знаем, что барышня на месте, хорошо вышколенный хозяин никогда не станет поднимать шума и звонить в неположенный час.

Мамаша Убю: Раз уж мы все съели, ты мог бы, по крайней мере, предложить ей выпить?

Папаша Убю: Трах-тебе-в-брюх! Ладно, так уж и быть, только бы она оставила нас в покое.

В негодовании спускается в погреб и в несколько приемов приносит двенадцать бутылок.

Мамаша Убю: Караул! Он совсем спятил. Неужели этот скупердяй собирается отдать барышне двенадцать бутылок? И где он только их откопал? А мне-то и скляночки не оставил!