Альфред Жарри - Убю король и другие произведения

• Название: Убю король и другие произведения
• Автор: Альфред Жарри
• Издательство: Б.С.Г.-ПРЕСС
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2002
• ISBN: 3-93381-055-X

Альфред Жарри (1873–1907) — один из немногих классиков французской литературы, чье творчество оставалось до сих пор неизвестным российскому читателю. Хулиганские, эпатирующие благовоспитанных господ тексты Жарри стали ярким образцом контркультуры рубежа XIX–XX веков, предвосхитив дадаизм, сюрреализм и театр абсурда.

Эта книга — первое издание Жарри на русском языке. Она включает все основные произведения писателя, а также биографический очерк и подробные комментарии.

---

Папаша Убю: Вот, слышишь, Кол? Поторопись. Поторопитесь оба! Разделывайте мясо, готовьте вертела и жарьте, мы проголодались!

Кол: Ну, это уж слишком! Работай или ничего не получишь, ты, прорва!

Папаша Убю: Да мне-то что, и сырое съем, это вам будет хуже. И вообще, я хочу спать.

Брусок: Не горячитесь, Кол. Поужинаем вдвоем. А ему не дадим ни кусочка. Или дадим одни кости.

Кол: Так и поступим. Вот костер разгорелся.

Папаша Убю: Как хорошо! Тепло! Но что я вижу — русские идут! Мы отступаем, Боже… Ах…

Засыпает и падает.

Брусок: Хотел бы я знать, на самом ли деле, как говорил Ренский, Убюху спихнули с престола. Это вполне правдоподобно.

Кол: Давай сперва поужинаем.

Брусок: Есть вещи поважнее. Неплохо бы проведать, насколько верны эти известия.

Кол: Ну да. Чтоб знать, бросать Папашу или оставаться с ним.

Брусок: Ладно, утро вечера мудренее. Давай спать, а завтра решим, что делать.

Кол: Нет, лучше убежим, пока темно.

Брусок: Ну что ж, бежим.

Уходят.

Сцена VII

Убю (разговаривает во сне): Эй-эй, поосторожней, ваша русская драгунская милость, не стреляйте, крутом люди! А вот Бордюр, страшный, прямо медведь! И Балдислав прет на меня! Медведь, медведь! Упал! Какая тяжесть! Я ничего не делаю! Ты слышишь, Балдислав? Уйди! Я вижу Ренского, и с ним сам царь! Они побьют меня, ой-ой! А это кто? Убюха! Откуда у тебя это золото? Украла у меня, злодейка, обобрала мою могилу в варшавском соборе, близ Луны. Я давно уже мертвый, убит Балдиславом, я мертв и похоронен в Варшаве, рядом с Владиславом Великим, а также в Кракове, рядом с Яном-Сигизмундом, и в торнском каземате, вместе с Бордюром! Вот снова он! Пошел прочь, проклятый медведь! Ты похож на Бордюра. Слышишь, дьявольское отродье? Нет, он не слышит, молотилы обкарнали ему ухи. Головорежь, убювай, финанс вышибай да напивайся до смерти — чем не жизнь для удалого фискальника, чем не потеха для Главного Казначальника!

Замолкает и засыпает.

Конец четвертого акта

АКТ ПЯТЫЙ

Сцена I

Ночь. Папаша Убю спит. Входит Мамаша Убю, не замечает его в кромешной тьме.

Мамаша Убю: Наконец-то я в безопасности. Я тут одна. Но это ничего. Четыре дня бежала без оглядки через всю Польшу! Все беды разом обрушились на мою голову. Насилу дождалась отъезда борова Убю да поскорей отправилась в королевский склеп разжиться сокровищем. И тут началось. Сначала меня чуть не побил камнями Балдислав со своими молодчиками. Потом я потеряла верного рыцаря Батона, который был так очарован моими прелестями, что терял сознание от избытка чувств, когда меня видел, и даже, как говорят, когда не видел, а это признак величайшей страсти. Бедняга был готов лечь за меня костьми. И так оно и вышло: Балдислав разрубил его надвое. Пиф, паф, пух! Что делать? Я спасаюсь бегством, за мною — разъяренная толпа. Прочь из дворца, на берег Вислы — а там под стражей все мосты. Пересекаю реку вплавь, надеюсь измотать преследователей. Но благородные паны травят меня, как свора собак. Не раз я была на краю гибели, в кольце кровожадных поляков. И все же я избегла их мстительных объятий и после четырех дней безостановочного бега через бывшее свое королевство укрылась здесь. Не ела, не пила все это время. За мною по пятам все гнался Балдислав. Ну, наконец опасность миновала. Я вымоталась и продрогла. Что, интересно, сталось с моим набитым жирным дурнем, то бишь досточтимым супругом? Уж я его деньжатки прибрала! Риксдалеры его прикарманила! До грошиков его добралась! А уж доходный его срысак еле ноги переставлял с голодухи, овса ему, доходяге, доставалось нечасто. Да-а, дела… Вот только, жаль, сокровище-то я потеряла! Оно осталось в Варшаве — ищи теперь свищи!

Папаша Убю (просыпаясь): Хватай Мамашу Убю, карнай ей ухи!

Мамаша Убю: О небо, где я? В своем ли я уме? Возможно ли? Великий Боже! Угодно небесам, чтобы сеньор Убю здесь очутился сам. Будем с ним поласковей. Ну как, толстунчик мой, мы хорошо поспали?

Папаша Убю: Прескверно! Этот медведь оказался ужасно жестким. В схватке горлациев и шкуриациев последние оказались завалены и переварены вчистую, как вы увидите собственными глазами, когда развиднеется. Слышите, благородные молотилы?

Мамаша Убю: Что он несет? Или совсем рехнулся на войне? О ком это он?

Папаша Убю: Кол, Брусок! Да отзовитесь же, срынь-сума! Где вы? Ой, боюсь! Но кто-то ведь говорил? Кто же? Уж, верно, не медведь. Срынь! Где мои спички? Должно быть, потерялись в бою.

Мамаша Убю (в сторону): Не будем упускать счастливый случай, изобразим вмешательство потусторонних сил и вырвем у него прощение за наши шалости.

Папаша Убю: Клянусь святым Антонием, опять кто-то говорит! Я слышу голос, что за чертовщина!

Мамаша Убю (басом): Да, господин Убю, ты и впрямь слышал голос, подобный гласу архангельской трубы, что в урочный час вызовет мертвых из праха и тлена! Суровый глас! Так слушай же его! То говорит архангел Гавриил, а он дурного совета не подаст.

Папаша Убю: Уж это точно!

Мамаша Убю: Не перебивай или я замолчу, и тогда пропала твоя требушонка.

Папаша Убю: Молчу-молчу, трах-тебе-в-брюх, больше ни слова. Продолжайте, милостивая Сила Небесная!

Мамаша Убю: Мы остановились на том, что ты толстяк.

Папаша Убю: Толстяк, толстяк, и преизрядный!

Мамаша Убю: Да замолчи же, черт возьми!

Папаша Убю: Эва! Архангелы не ругаются!

Мамаша Убю (в сторону): Срынь! (Продолжает.) Вы, сударь, женаты?

Папаша Убю: Да как еще женат — на страхолюднейшей мегере!

Мамаша Убю: Вы хотите сказать, на очаровательной даме.

Папаша Убю: Брр! Когтистая со всех сторон, не знаешь, как и подступиться.

Мамаша Убю: Подступаться надо ласково, сир Убю, и тогда, увидите сами, она засунет за пояс десяток Афродит!

Папаша Убю: Кого-кого родит?

Мамаша Убю: Да прочисти уши! (В сторону.) Надо поторапливаться — вот-вот рассветет. Итак, Убю, твоя супруга чудесна, прелестна и не имеет ни единого порока.

Папаша Убю: Вы ошибаетесь, нет ни единого порока, которого бы она не имела.

Мамаша Убю: Цыц, говорю! Она тебе всегда верна!

Папаша Убю: Да кто бы на нее, каргу, позарился!

Мамаша Убю: Она не пьет!

Папаша Убю: С тех пор, как я отобрал у нее ключ от погреба. А то уже к восьми утра была навеселе и обливалась водкой, как духами. Теперь она обливается розовой водой и пахнет вроде бы не хуже. Но это мне все равно. Главное — теперь навеселе хожу один я!

Мамаша Убю: Тупица! Твоя супруга не крадет!

Папаша Убю: Вот это новость!

Мамаша Убю: Не берет себе ни грошика!

Папаша Убю: Тому свидетель — неживой! — несчастная благородная животина, мой срысак: три месяца стоял некормленый, и потому мне пришлось через всю Украину идти пешком и тянуть его за узду. Пока он не сдох в строю.

Мамаша Убю: Все это гнусная напраслина! Супруга ваша безупречна, а ты сущий ирод!

Папаша Убю: Все это истинная правда! Моя супруга мерзавка, а вы сущий олух!

Мамаша Убю: Полегче, Папаша Убю!

Папаша Убю: Ах да. Я и забыл, с кем говорю. Беру свои слова обратно.

Мамаша Убю: Ты убил Венцеслава.

Папаша Убю: Моей вины тут нет. Так пожелала моя жена.

Мамаша Убю: Ты погубил Болеслава и Владислава.

Папаша Убю: Сами виноваты! Они хотели меня пришибить!

Мамаша Убю: Ты не сдержал слова, данного Бордюру, а потом убил и его.

Папаша Убю: Мне просто хотелось самому быть правителем Литвы. Но в результате она не досталась ни ему, ни мне. Так что и тут я чист.

Мамаша Убю: У тебя есть лишь одно средство искупить все свои злодеяния.

Папаша Убю: Какое же? Я бы не прочь в святые угодники, чем плохо стать прелатом и попасть в календарь?

Мамаша Убю: Ты должен простить Мамашу Убю за то, что она позаимствовала у тебя немножечко деньжат.

Папаша Убю: Э, нет! Прощу, когда она мне все вернет, когда я ее хорошенько вздую и когда воскреснет мой верный срысак.

Мамаша Убю: Дался ему этот коняга! Вот и рассвет — ну все, я пропала.

Папаша Убю: Что ж, я очень рад наконец точно убедиться, что дражайшая половина меня обкрадывает. Теперь мне это известно из надежного источника. Omnis a Deo scientia, что означает: omnis — всякое, a Deo — от Бога, scientia — знание. Так и получилось. Но моя Сила Небесная что-то замолчала! Жаль, я не могу предложить ей подкрепиться. Она рассказывала такие интересные вещи! Смотри-ка, уже светает. Боже милостивый, да это же Мамаша Убю!