М. Хайнце - Любовные игры

• Название: Любовные игры
• Автор: М. Хайнце
• Издательство: АО „Издательство «Новости»“
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-7020-1143-0

Ночь, полная горьких раздумий, и длинный день, насыщенный гневными спорами и столь же бурными примирениями, потребовались для того, чтобы простой маринованный огурчик — причина раздора — превратился в символ страстной любви.

---

— Сделайте это! — Генри пытался взглядом заручиться поддержкой Маги, но та не хотела мешать Алексу. Казалось, она ждала, что он еще выкинет.

— Поцелуй! — воскликнул Алекс. — Огурчик попадает к Маги, и она застывает, как соляной столб. Это просто умора!

— Да, я действительно был там и видел, — застонал Альф. — Это было потрясающе.

— Вы совершенно не понимаете, когда вам лучше промолчать, — напустился на него Генри.

— Что я такого сказал? Вы злой, толстый, старый человек, — обиделся Альф. — Ханк, этот злой, старый, толстый мужчина ругается на меня. А я только сказал, что Маги выглядела неподражаемо смешно. Рядом со мной зритель так смеялся, что чуть не упал со стула. От радости он бил себя по ногам и задел меня.

— А что вы сделали? — спросил Генри, который понял, что за эту соломинку он должен ухватиться.

— А, теперь вы хотите это знать, — заворчал Альф. — Сначала ругаетесь, а потом выспрашиваете. Я тоже стукнул его, но он даже не заметил, так как Маги выглядела настолько смешно, так необыкновенно комично, что…

— Да, да, да, это мы уже знаем, — прошипел Генри.

— Ханк, теперь он снова грубо обращается со мной!

Из всего этого Алекс ничего не понял. Он изображал застывшую Маги, раздутые щеки, круглые вытаращенные глаза — просто карикатура, над которой все с удовольствием смеялись, в то время как улыбка Маги становилась все более натянутой.

— Уук ниик грамм! — Алекс передал неописуемое клокотание и шипение, похлопал в ладоши и показал на сидящую рядом Маги. — Так она начала свой волнующий монолог, невнятно и гнусаво. Вы не верите? Таких ужасных звуков не слыхала ни одна сцена мира! Я клянусь! Это был позор столетия!

Алекс почти кричал от смеха и бил руками по столу, как по барабану. Все смеялись вместе с ним, за исключением Генри Мортимера и Маги.

Наконец смех Алекса перешел в непрерывный стон, он откинулся на стул и захрипел приняв положение беременной женщины.

— Но самое интересное еще впереди. — Он смочил пересохшее горло очередным глотком вина. — Я держал ее руки нежно и крепко, так как хорошо знаю свой сахарный кусочек.

Теперь Маги вздрогнула.

— И вот, я держу ее руки и думаю: ты не вытащишь этот огурец из своего сахарного ротика! Я думаю, а она рвется и дергается и не может освободиться. Она все-таки пытается говорить, но начинает кашлять, и огурец стрелой летит за кулисы. Раздается дребезжание. Маги попала в стоявшую там вазу. Конец сцены! Публика ревет от смеха.

У Алекса уже больше не было сил смеяться над своим повествованием, а остальные гости бушевали и топали ногами по полу, некоторые стучали приборами о тарелки.

— В театре это было смешнее, — пробормотал Алекс. — Когда рассказываешь, многое теряется.

— Это произвело огромное впечатление, дорогой, просто грандиозное, — сказала Маги таким голосом, от которого замерзло вино в бокалах. — Мы смеялись от души. Ты собираешься еще что-то рассказать?

Алекс откашлялся.

— Мои голосовые связки, — пробормотал он и выпил еще глоток вина.

— Мы разве не говорили до этого о Вуди Аллене? — осторожно промолвил Генри после небольшой паузы.

— Он великолепен, — сообщила Анна.

— Да, не так ли? — оживился Генри. — Какие его фильмы вы смотрели?

— Я ничего не видела, — заявила Анна, и разговор исчерпал себя.

— Я знаю еще одну историю, — нарушил тишину Алекс.

— Я чувствую, — прошептала Маги и улыбнулась той улыбкой, которая принесла ей успех в роли Клеопатры, когда та повелевает убить раба.

Алекс сделал большой глоток вина и икнул в очередной раз.

Аннабель Арроу использовала эту заминку и выступила с предложением.

— Почему бы мне не написать для вас пьесу, Генри? — предложила она. — К следующему сезону я бы успела.

Генри почувствовал шанс, который шел ему в руки.

— Вы это правда сделаете, Аннабель? — Он уже видел рекламу, которую обеспечили бы известные имена Голливуда. — Это было бы замечательно! Единственное условие, пьеса должна быть написана для Маги и Алекса.

— Это просто, — сказала Аннабель. — Вообще-то, я пишу преимущественно высоко-драматические пьесы, даже трагические.

Генри бросил взгляд на пару, о которой шла речь.

— Я убежден, что это будет кстати, — прошептал он. — Публика знает и любит обоих как исполнителей комических ролей, а почему бы и не попробовать? А что вы задумали, Аннабель?

— Что-нибудь из жизни. Моя школьная подруга вышла замуж за очень скучного человека, за друга юности. После развода она влюбилась в фокусника, так сказать в полную противоположность.

Алекс начал хихикать.

— Превосходно, превосходно. — Он улыбался все шире. — Получится замечательная комедия.

— Речь идет о трагедии, — зашипела Маги. — Аннабель пишет трагедию, а не комедию.

— А мне откуда знать? — пожаловался Алекс. — Я что, знаю школьную подругу твоей подруги, Аннабель? Нет, я ее не знаю, так как я совсем не интересуюсь школьной подругой, твоей школой… твоей подругой… твоей подруги… — Он запнулся и подумал: «Ах, женщины меня не интересуют».

Маги все быстрее вертела в руке свой бокал, но заговорила ясно, спокойно и стараясь владеть собой:

— Аннабель, ты имеешь в виду Венди Сивельхоффер из 4-Б?

— Нет, нет, она вышла замуж за пожарника, который погиб во время пожара, ее сын из-за этого начал принимать наркотики.

— Это Лоретта Малабокка?

Аннабель покачала головой.

— Лоретта была убита своим сутенером на 42-й улице, после того как она его кастрировала. Нет, я говорю о Бетти Майер. Она вышла замуж за почтальона, развелась и с тех пор встречается с фокусником, который выступает в основном на благотворительных базарах.

— А, — сказала Маги, но напрасно пыталась вспомнить одноклассницу с таким именем. — И что же дальше?

— Ничего, — ответила Аннабель. — Она сказала, что любит его, а до почтальона ей нет дела.

Хави, утешитель вдовушек, следил за Аннабель и ждал, когда она кивнет ему.

— У меня вопрос, мисс Арроу. Почему вы хотите написать пьесу об этой скучной подруге? Почему вы не обратитесь к судьбе двух первых? В их историях есть все, что сделает пьесу интересной.

Аннабель снисходительно покачала головой.

— А тщеславие писателя? — Аннабель смеялась над непосвященным, который ничего не смыслит в писательском труде. — Описать кастрацию и убийство сможет любой, и публика будет в восторге. А вот вы попробуйте описать скучную жизнь с почтальоном так, чтобы публику прошиб холодный пот от волнения, когда почтальон произносит: «Ну я пошел в ночную смену». Попробуйте, напишите!

— Я был однажды волшебником, я играл почтальона, — вновь заявил о себе Алекс и сморщил лоб. — Я играл почтальона?

— Ты был фокусником, — пришла на помощь Маги. — Фокусником.

— А, вспомнил! — обрадовался Алекс. — Я был волшебником и играл тоже волшебника. Я уже поведал вам историю о бюстгальтере на сцене?

Разговоры сразу умолкли, и все взгляды устремились на Алекса. Генри замахал руками, как будто он с величайшим удовольствием вспорхнул бы с одной люстры на другую. Маги перестала вертеть в руке свой бокал и стала считать в уме до пятидесяти. А Анна схватила салфетку и нарисовала стройную стрекозу в крохотном бюстгальтере и пчелу с огромным бюстом, едва умещающимся в растянувшемся бюстгальтере.

Рон посмотрел на Алекса, по-прежнему боровшегося с икотой, на Маги, принявшую позу, которую он как режиссер телевидения рекомендовал своим исполнительницам, когда они должны были передать напряжение.

— Я не хочу вмешиваться, — сказал Рон, — но мне кажется, Алекс, что тебе лучше не рассказывать эту историю.

— Но это великолепная история. — Алекс отдохнул, взор его стал ясным и острым, а заплетающийся язык снова начал подчиняться. — Была зима. Это важно, так как в театре был ужасный холод. Поэтому Маги засунула под бюстгальтер упаковочную пленку, двойную искусственную пленку с воздушной прослойкой внутри. Это был прекрасный иллюстрационный… изоционный материал… он сохранял тепло.

— Изоляционный материал, — помог Рон.

— Я и говорю. Я поспорил с приятелем, что обвенчаюсь. Он утверждал, что я не обвенчаюсь. Я ему говорю: «Чудак, мы с Маги так дружны, что я обвенчаюсь». Он доказывал, что именно поэтому я и не обвенчаюсь. — Алекс глубоко вздохнул, явно давая понять, что рассказ требует от него большого напряжения.

Молчание, воцарившееся за столом, окутало всех, словно покрывало. Одни гадали, что еще произойдет, другие уже горевали из-за этого. Во всяком случае, никто не остался безучастным.

Но похоже было, что Алекс раздумал рассказывать. Он дважды заглянул в бокал, как бы желая убедиться, не осталось ли там чего, и откинулся на спинку стула. Его голова болталась из стороны в сторону, как будто плохо держалась на плечах.