Елена Асеева - Коло Жизни. Бесперечь. Том первый

• Название: Коло Жизни. Бесперечь. Том первый
• Автор: Елена Асеева
• Жанр: Альтернативная история
• ISBN: 9785447428891

Прошли века. Изменились традиции, утрачены верования, но сами земляне все еще помнят имена братьев-близнецов, Творцов Першего и Небо. И хотя Боги уже не живут среди людей, не влияют на их жизни, тем не менее, продолжают присматривать за Землей. Продолжают присматривать, потому как ожидают новой жизни юного божества, Крушеца.

---

– Я ведь просил давеча, тебя Дивный, пусть пришлет Небо в помощь кого из братьев, – протянул Огнь. Он даже не старался сдержать своей досады, обвиняя в неудаче двух старших Расов. – Мне тяжело, я так и не отошел от утомления… Так нет же, никто того не слышит… не замечает… Я не успел на морг, – опять же негодующе дополнил Бог и его серебристый тенор дрогнул… Засим дрогнул он и весь сам, да резко остановившись, повернулся спиной к старшим Зиждителям, единожды воззрившись сквозь стекло на планету Земля. – Темряй… Вне всяких сомнений Темряй поставил щит, я таковой видел на Земле… Тогда, когда он оберегал дом Кали-Даруги… И я об него ударился. Посему Стынь и успел забрать ребенка первым. Коли б кто был из братьев, пусть даже Дажба, не было б ни щита… ни шустрых Стыня и Темряя. – Огнь стремительно развернул голову и часть корпуса и гневливо зыркнул в лицо Небо, определенно желая задеть его той досадой. Зрелось, что утомление Бога не давало ему возможности ярче вспламенить кожу, и выплеснуть с нее как допрежь того он делал, крошево огненных брызг, чье действо враз сняло б с него недовольство. – Надо было, чтоб прибыл Дажба, как я и просил… Я не дубокожий ваш Воитель и Словута, умею ладить с нашим милым малецыком.

Золотое сияние кожи Огня днесь и вовсе пропало, а миг погодя цвет на наружном покрове приобрел серую тональность. И тотчас младшего Раса туго качнуло взад… вперед… И, чтоб удержаться на ногах он резво повернулся в направлении стеклянной стены, да протянув к ней руку, оперся перстами о гладь поверхности.

– Все! Все! – властно дыхнул Небо и немедля поднявшись с кресла, направился ко все еще покачивающемуся сыну. – Я сказал, попросил умиротвориться тебя, моя драгость. В самом деле, что ты так растревожился, было б с чего. В любом случае до достижения ребенком двадцати лет в соперничество за лучицу по сговору вступать нельзя, посему какая разница где она будет жить. В Дари аль Африкии… Слегка изменим наши замыслы и все, не надобно только так досадовать, сие вредно дорогой мой малецык, тем паче мы с Дивным проглядели твою усталость.

Небо неспешно приблизился к Огню, и, приголубив локоны его волос, прошелся дланью и по длинному огненно-рыжему хвосту, растрепавшемуся от волнения. Густые серо-бурые облака, что пыхтели, перемещаясь по полу, самую толику поблекли в своей хмари и местами, особенно подле утопленных в них почти по щиколотку ног Богов окрасились в желтоватые полутона.

– И потом, дорогой малецык, – участливо молвил Дивный, и, подняв с облокотницы правую руку, легохонько шевельнул отяжелевшими от перстней пальцами, тем движением, вероятно, жаждая и самому приголубить Огня. – Ты же знаешь, как Дажба тяжело переживал смерть девочки, наотрез отказавшись оставаться в Млечном Пути. Мы с Небо толковали с ним о возвращение сюда не раз… Но малецык того не хотел, как же мы могли его заставить… Ноне он сюда прибыл лишь потому как лучица подала зов, и все мы Димурги, Расы, Атефы вмале тут будем.

Старший Рас наново нежно огладил волосы Огня, а тот не столько резко, сколько вроде как болезненно дернул плечами и запальчиво бросил:

– Не трогай, – так, будто та ласка ему была неприятна.

Небо не мешкая убрал руку от младшего Раса, и, оглянувшись, обеспокоенно переглянулся с Дивным.

– А Усач слышал зов? – вопросил погодя Дивный, пристраивая дотоль поднятую руку обратно на облокотницу кресла и слегка утапливая в той рыхлости пальцы.

– Слышал, – недовольно буркнул Огнь и старшие Боги были рады, что он хоть этак откликнулся на спрос. – Усач пришел много позже. Я не сомневаюсь в том, что зов услышал первым. Ибо он был такой яркий и столь мощный, что по первому болезненно оглушил меня… Впрочем, зов был так подан… Он был четко подан на маковку. Точно лучица старалась направить его прицельно на Димургов. А быть может я ошибаюсь и просто этим пытаюсь оправдать свою медлительность.

– Нет, нет, мой милый, – тотчас откликнулся Небо и днесь положил правую руку на плечо младшего Раса. – Ты не стараешься себе оправдать. Лучица слишком связана с Димургами, и в первую очередь с Першим… Потому и родилась паболдырем, и, несомненно, прицельно подала зов на маковку, и лишь потом на Родителя. Абы желала, слышишь мой любезный, желала, чтобы Димурги пришли к ней первыми.

– Ты, Небо, хочешь той молвью меня успокоить, – в голосе Огня прозвучало теперь огорчение, и он надрывисто передернул плечами так, что сотряслось все его тело… И вновь его бросило вперед, отчего даже резко соскользнули вниз перста опирающиеся о стеклянную стену.

Старший Рас незамедлительно обхватил предплечья Огня, дюже бережно развернул его к себе лицом и нежно прижал к груди, в том объятие, передавая ему всю свою божественную любовь и снимая волнение.

– Умиротворись мой милый. Умиротворись, – чуть слышно протянул Небо и трепетно прикоснулся губами к правому виску младшего Раса, ласково огладил по волосам и спине, вроде вбирая в себя его тревоги и неудачи. – Все будет хорошо. Надобно понять одно, моя драгость, лучица изберет сама себе печищу… И ты, Огнь, должен быть готов, что это будет печища Димургов, поелику она вельми связана с Першим, в целом как и все вы, сыны… Как и все мы, братья. Лучица, очевидно, предпочтет Димургов, ежели Перший от нее не отступит… А Отец в этот раз не отступит. Так, что нужно это понимать… Понимать, мой драгоценный, и принимать. Мы вступаем в соперничество, я уже тебе говорил, желая вобрать в свою печищу лучицу, желая помочь ей вырасти. Но должны четко видеть, что таковая чувственность лучицы и Отца не сможет их разлучить… Просто в тебе до сих пор говорит огорчение по поводу Темряя… Выбора малецыка и не желания Першего нам его уступить.

– Нет, я тот выбор уже пережил, – прошептал Огнь, однако, чтоб скрыть чувства, обуревавшие его, сомкнул глаза и уткнулся лбом в плечо старшего Раса.

– До сих пор не пережил, – еще мягче… нежнее проронил Небо, все также прижимая к себе младшего Бога, голубя ладонью его волосы. – Но если бы Темряй не вступил в печищу Димургов, ноне подле нас не было нашего Дажбы… Малецыка оного ты так любишь… Так, что в целом мы Расы ничего не потеряли и потому не надо взращивать в себе досаду на Темряя… Нужно остыть и умиротвориться. Нужно научиться относиться к малецыку Темряю заботливо и трепетно, так как ты делал, когда он был лучицей… И ни в коем случае ни задевать его, ни огорчать, как ты творишь ноне. Отчего ту боль ощущает не только Темряй, но и мы твои Отцы, и в первый черед Перший.

Небо полюбовно прикоснулся устами к макушке склоненной головы Огня, на малеша застыв так… И в зале нависло густое отишье… Серые облака, ползущие по полу и стенам, и оставившие от собственной атаки чистой всего-навсе стеклянную из них, гулко пыхтя стали менять свою окраску на более блеклую, вмале и вовсе живописав на себе лимонную желтизну. А спустя время заколыхали собственной плотной массой, словно по ним враз пробежала порывистая волна, аль они нежданно раздумав сохранять целостность, решили распасться на отдельные куски. Желтые алмазы в золотом венце, огибающем голову, Огня, нежданно купно замерцали, и Бог более степенно вздохнув в белое сакхи Небо молвил:

– Вежды прибыл. Ждет встречи.

– Вежды? – удивленно вопросил Дивный. Зиждитель все время благодушно и, одновременно, встревожено наблюдающий за младшим Расом, резво встрепенулся. – Зови… Зови Вежды, малецык.

– Ты поколь присядь, мой милый, присядь, – заботливо попросил Небо и заботливо приобняв Огня, повел к креслу стоящему слева от своего и неспешно на него усадил.

Младший из Расов уже остывший и вне всяких сомнений успокоенный Небо медлительно опустился в кресло, оперся спиной об ослон, и, пристроив руки на облокотницы, сомкнув очи, замер. Старший Рас полюбовно провел перстами по его волосам, огладил прямую спинку носа, огненно-красные уста и впалые щеки, и, шагнув несколько в бок, взмахнув левой рукой, бережливо придвинул кресло Огня ближе к своему. И только теперь неторопко развернулся в сторону одной из стен из которой, кажется, из самой ее поверхности, аль из клубисто-ползущих, лимонных облаков вышел старший сын Першего, Господь Вежды.

Нынче Вежды был обряжен в золотое сакхи и подпоясан широким серебристым поясом, чьей застежкой служила трехпалая кисть, навершие коей украшали зеленые изумруды. На голове у Димурга поместился не менее великолепный венец, где широкий белый обод, твореный из серебра, полностью скрывая лоб, напоминал по внешнему виду мельчайшие переплетения тончайших волосков шерсти. От того обода вверх поднимались три широкие платиновые полосы, основу которых составляли нити один-в-один, как паутинные волоконца сходящиеся на макушке и единожды окутывающие всю голову. Из навершия тех полос ввысь устремлялся узкий, невысокий столбик на оном располагался схожий с человеческим, глаз. Окутанный багряными сосудами и белыми жилками с обратной стороны, впереди он живописал белую склеру, коричневую радужную оболочку и черный ромбически-вытянутый зрачок. Глаз представлял собой сплюснутый сфероид, каковой иноредь смыкался тонкой золотой оболочкой, вроде кожицы, подобием двух век сходящихся в центре едва зримой полосой. Тончайшие, серебряные браслеты на левой и широкие, золотые на правой украшали руки Бога, а ушные раковины и мочки ноне усыпали крупные рубины, сапфиры, изумруды, да в надбровных дугах мельчайшей россыпью блистали голубые аквамарины.